Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

И так несогласия между Императором Александром и Наполеоном, возникшие немедленно после бракосочетания последнего, по поводу не утвержденной им конвенции о Польше, возрастали по трем спорным статьям: 1) присоединение к Франции Ольденбурга; 2) разномыслие насчет торговли и 3) нового тарифа. Очевидно, что без сильнейших причин к вражде прения об Ольденбурге и торговле можно было кончить миролюбивыми соглашениями. Стоило ли двигать Запад Европы против России только за то, что Император Александр ввел новый тариф, не прекращал торговли с нейтральными государствами и вступался за права Своего родственника, попранные вопреки буквальному смыслу Тильзитского договора? Это были одни предлоги к войне: настоящие побуждения заключались в свойствах Наполеона.

Его непосредственное влияние или, лучше сказать, прямое обладание простиралось от границ Португалии и Неаполя до Данцига и Варшавы. Францию окружала цепь Королевств и Княжеств, предоставивших в распоряжение Наполеона все свои способы. От Парижа, чрез Германию и Варшавское Герцогство, шли его военные пути до наших границ. Нельзя было из России сделать шагу на левую сторону Немана, не подвергаясь зависимости Наполеона. Нравственная власть его была не менее грозна. Беспрестанные успехи в войне прославили его непобедимым; верили тому его войска, современники, верил он сам. Города, области, государства уже не оружием смирялись, но покорялись по одному его слову, по его декретам. Только Александр на твердой земле стоял во всей силе, во всем величии. Но, как по словам одного завоевателя Древности, «не светить на небе двум солнцам», так, по мнению Наполеона, ему одному долженствовало господствовать, не имея равного. Превозмогши всех своих неприятелей, он не был в состоянии победить самого себя, одолеть обуревавшей его страсти к завоеваниям. Победа не утоляет сей страсти, но усиливает жажду к приобретениям, которая соделывается казнью, бичом человечества. Следственно, в самом Наполеоне, в алчности его к завоеваниям, должно искать причины к войне с Россией. Вознесшись на высшую степень могущества, он полагал, что не может на ней удержаться иначе, как дав миру новый вид.

Происшествия 1811 года

Письмо Наполеона к Государю. – Ответ. – Разговор Наполеона с Чернышевым. – Продолжение спора. – Приготовления Наполеона к войне. – Разговор его с Князем Куракиным. – Ответ Государя. – Донесения Князя Куракина и Чернышева о непременном намерении Наполеона вести войну. – Австрия и Пруссия предлагают свое посредничество. – Государь не принимает оного. – Вооружение Наполеона продолжается. – Дела Турецкие.

Описанное в предыдущей главе происходило в 1810 году и Январе 1811-го. Наполеон не мог тотчас начать войны, потому что еще не совсем приготовился к ней. Для выиграния времени он притворствовал, говорил о желании сохранить мир, о дружбе к Государю. В сих уверениях и переговорах о спорных статьях прошел весь 1811 год. В каком положении были дела в начале сего года, в чем именно заключались взаимные неудовольствия обоих великих соперников, красноречивейшим изображением тому служат собственные их письма. Поводом к оным было назначение Генерала Графа Лористона послом в Петербурге, на место Герцога Виченцского, Коленкура.

Письмо Наполеона от 16 Февраля 1811 года: «Слабое состояние здоровья Герцога Виченцского заставляет меня отозвать его. Я искал между окружающими моими такого человека, назначение которого могло бы наиболее быть угодно Вашему Императорскому Величеству и способствовать к поддержанию мира и союза между нами, Я избрал Генерала Графа Лористона. Нетерпеливо желаю знать, удачен ли мой выбор.

Поручаю Чернышеву изъяснить Вашему Величеству мои чувства к Вам. Они не изменятся, хотя я не могу скрыть от себя, что Ваше Величество лишили меня Своей дружбы. Мне делают от Вашего имени возражения и всякие затруднения насчет Ольденбурга, между тем как я не отказываюсь от вознаграждения, а положение сей земли, которая всегда была центром контрабанды с Англией, налагает на меня непременный долг присоединить ее к моим владениям, для выгод моей Империи и успешного окончания предпринятой борьбы. Последний указ Вашего Величества, в существе и особенно в изложении, направлен, собственно, против Франции. B другое время Ваше Величество не приняли бы подобной меры против моей торговли, не предварив меня, и я, вероятно, был бы в состоянии предложить Вам иные средства, которые соответствовали бы Вашей главной цели и между тем не показались бы для Франции переменой системы. Так поняла это вся Европа, и в мнении Англии и Европы наш союз уже не существует. Хотя бы в душе Вашего Величества был он так же ненарушим, как в моей, тем не менее это общее мнение есть большое зло. Позвольте сказать Вам откровенно: Вы забыли пользу, которую принес Вам союз, и между тем посмотрите, что произошло с Тильзитского мира? По Тильзитскому договору, Вы должны были возвратить Турции Молдавию и Валахию; вместо того Ваше Величество присоединили сии области к Своей Империи. Валахия и Молдавия составляют третью часть Европейской Турции. Это огромное приобретение, упирая обширную Империю Вашего Величества на Дунай, совершенно обессиливает Турцию и даже, можно сказать, уничтожает Оттоманскую Империю, мою древнейшую союзницу. Вместо того чтобы настаивать в исполнении Тильзитского договора, я с величайшим бескорыстием, и единственно по дружбе к Вашему Величеству, признал присоединение к России сих прекрасных и богатых стран; но если бы я не был уверен в продолжении Вашей дружбы, то даже несколько несчастных походов не заставили бы Францию согласиться на такое отторжение областей у древнего ее союзника. В Швеции, в то время когда я возвратил сделанные мной в ее владениях завоевания, я согласился, чтобы Ваше Величество удержали за собой Финляндию, которая составляет треть Шведского Государства и для Вашего Величества столь важная провинция, что после сего соединения, можно сказать, нет уже Швеции, ибо Стокгольм теперь на аванпостах Королевства. Между тем и Швеция, несмотря на ложную политику Короля, была также одной из древних союзниц Франции.

Люди вкрадчивые и научаемые Англией утруждают слух Вашего Величества коварными речами. Они говорят, что я хочу восстановить Польшу. Я был властен сделать это в Тильзите: через двенадцать дней после фридландского сражения я мог быть в Вильне. Если бы я хотел восстановить Польшу, то в Вене вознаградил бы Австрию: она желала сохранить свои древние области и сообщение с морем, пожертвовав владениями в Польше. Я мог сделать это в 1810 году, когда все Русские войска были заняты войной против Порты, следственно, я мог бы успеть и теперь еще, не дожидаясь, пока Ваше Величество заключите с Портой договор, который, вероятно, состоится в течение нынешнего лета. Ни при одном из означенных обстоятельств не приступал я к восстановлению Польши, следственно, и не помышлял о нем. Но если я не хочу переменять положения Польши, то имею также право требовать, чтобы никто не мешался в дела мои по сю сторону Эльбы. Я должен, однако же, сознаться, что враги наши имели успех. Укрепления, воздвигаемые по повелению Вашего Величества на двадцати местах по Двине, протест в пользу Ольденбурга и указ Ваш о тарифе служат тому доказательством. Я не изменился в чувствах к Вам, но поражен очевидностью сих происшествий и мыслью, что Ваше Величество совершенно расположены подружиться с Англией, коль скоро обстоятельства приведут к тому, а это значит возжечь войну между двумя Империями. Если Ваше Величество оставите союз и сожжете Тильзитские условия, война, очевидно, должна последовать через несколько месяцев. Такое положение недоверчивости и неизвестности имеет неудобства для Империи Вашего Величества и моей. С обеих сторон должно последовать напряжение всех способов к приготовлению. Все это, конечно, весьма неприятно. Если Ваше Величество не имеете намерения мириться с Англией, то почувствуете, сколь необходимо для Вас и для меня рассеять все сии тучи. Вы не наслаждаетесь спокойствием, ибо сказали Герцогу Виченцскому, что будете воевать на Своих границах, а спокойствие есть первое благо обоих великих Государств. Прошу Ваше Величество, читая мое письмо, верить моему доброму намерению, видеть в нем только желание мира, удаления обоюдной недоверчивости и восстановления между обеими нациями во всех отношениях той тесной дружбы, которая уже около четырех лет делала их столь счастливыми».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});