Демон Пенрика (ЛП) - Буджолд Лоис Макмастер

После небольшой паузы она добавила:

— Нас впервые поняли.

Пен посчитал на пальцах. Было рассказано ещё не всё.

— А до хмм, Миры из Адрии?

— Рогаска, служившая при дворе Князя Орбаса. Он подарил её Мире. До неё, Вася из Патоса в Цедонии, наша первая носительница, которая умела читать и писать. Вдова и своего рода куртизанка в стиле этого города. Так и получилось, что она умерла в роскоши двора Орбаса. Некоторым образом.

Пен моргнул. Цедония? Она казалась ему баснословной, местом действия сказок, достаточно удалённым, чтоб никто не мог разгадать происходящие в них чудеса. Говорят, очень тёплая. Он был впечатлён. И завидовал. Это существо видело людей и места, о которых Пен не мог даже мечтать.

— До неё — Литикон, добродетельная жена из северной провинции Цедонии, до неё — Сугане, женщина из горной деревни. Она убила старую львицу, которая напала на её коз. Своими руками, ржавым копьём. Она была хорошей носительницей, несмотря на всё её невежество! До того — дикая кобыла в холмах, а до того… мы не знаем. Может быть знает белый бог.

— Вы… — Пен не знал как это сказать. — Вы испытали все эти смерти?

— До самого конца, — ответил ему голос, сухой как песок.

И никаких рождений для равновесия. Впрочем, он тоже своего не помнил.

Пен понял, что пока в нём живёт это существо, у него не будет недостатка в историях на ночь, впрочем, у него могут возникнуть проблемы с возможностью уснуть после них.

Но не сегодня. Он беспомощно зевнул, устраиваясь поудобнее в своей лишённой блох постели. Его голос некоторое время шептал непонятные слова, похожие на голос горного ручья, и он уплыл в сон.

Пен проснулся возбуждённым, сонно перевернулся и потянулся к себе. Комната казалась тёплой, полутёмной, тихой и безопасной.

Но только его рука прикоснулась к своей цели, его рот прокомментировал:

— О, с этой стороны я этого ещё не чувствовала. Это должно быть интересным.

Рука Пена замерла.

— Не останавливайся из-за нас. Помнишь, врачи? — сказала Дездемона.

— Да, не стесняйся. Я их видела тысячу.

— Говори за себя!

— Хорошо, я, определённо, тысячу раз меняла им подгузники.

Пен понятия не имел, что значила последняя фраза и на каком она была языке, он она, точно звучала непристойно.

Он скатился с кровати и как можно быстрее оделся. Он не мог отправиться в дорогу достаточно быстро.

Полноводная по весне Линнет была зелёной, быстрой и удивительно широкой. Несколько купеческих лодок рискнули пуститься по ней в путь. Дорога шла вдоль неё, вверх по течению двигалось больше караванов, чем вниз. Долина была обрамлена тем, что по стандартам Пена было невысокими холмами. Когда они проехали третий разрушенный замок, глядящий вниз с этих довольно обычных скал, он спросил:

— Что случилось с этими замками?

Вилром и Ганс пожали плечами, но Тринкер покачав головой сказал:

— Я слышал, это Мартенсбридж. Местные лорды завели обычай грабить купцов, хотя в начале это назвалось пошлинами. Городские гильдии, объединившись с войсками принцессы-архижрицы разрушили те гнёзда, которые не смогли купить и сделали дорогу безопасной от озера до Вороньей. И все пошлины теперь достаются Мартенсбриджу.

Пен печально подумал, что подражание этому методу не подойдёт Дому Джуральдов. По дорогам вблизи него обычно двигаются стада коров, а не богатые караваны.

Деревни концентрировались вокруг запруд, мельниц и, однажды, вокруг деревянного моста. Потом они описали дугу и показался Мартенсбридж. Пен взволнованно уставился на него.

Он как минимум вдесятеро превосходил размером Гринвилл. Его разделяла на две части река, пересечённая двумя каменными и одним бревенчатым мостами. Каменные и деревянные здания теснились на склонах, окружённых городскими стенами. Тринкер привстал на стременах и предположил, что большое строение, венчающее один из холмов может быть дворцом знаменитой принцессы-архижрицы и, соответственно, сердцем их Ордена в этой области. К северу от города открывался широкий вид на озеро, окаймлённое фермами, полями и виноградниками на пологих склонах и тёмными деревьями на крутых. На волнующейся поверхности были видны крытые купеческие лодки, открытые рыбачьи ялики. Дальше — ещё холмы, а ещё дальше — как тень на далёком горизонте — линия знакомых белых пиков, склоняющихся из-под занавеси облаков.

Потеряться в Гринвилле было невозможно. Въехав через южные ворота они обнаружили, что с Мартенсбриждем это было не так. Они проехали вверх и вниз по нескольким мощёным булыжником улицам. В то время как Пен глазел на высокие дома, хорошо одетых мужчин и женщин, рынки, степенных купцов и спешащих слуг, прекрасные фонтаны на площадях, у которых толпились прачки, хитрые кованые вывески мастерских ремесленников и мест собраний гильдий, разноцветные окна с картинками, Тринкер снова и снова смотрел на клочок бумаги на котором был описан путь и выглядел раздосадованным и вспотевшим.

— Здесь налево, — внезапно сказал Пен, когда Тринкер хотел повести их всех направо. Пен понятия не имел откуда в его голосе взялась такая уверенность, но его послушались.

— Здесь направо, — сказал он на следующей улице.

— И вверх, — на следующем перекрёстке.

— И вот мы на месте.

Пен сидел в седле и смотрел на каменное здание, теснящееся между своими соседями по улице. Хотя и узкое, оно было высотой в пять этажей и выглядело своего рода местом собраний небольшой гильдии. Витражей на нём не было. Единственным знаком был деревянный щит над дверью: две окрашенные белым руки, сжатые в кулаки и показывающие большими пальцами вверх и вниз. Большой палец, единственный могущий прикоснуться ко всем остальным, был знаком и символом Бастарда. Кроме этого, в здании не было ничего похожего на храм. Тринкер обеспокоенно посмотрел на Пена, слез с седла и постучал в дверь.

Им открыл привратник в чёрном плаще, который был бы совершенно обычным, если бы на нём не был вышит такой же знак из двух рук. Он взглянул на официальный знак Ордена Дочери и бело-голубые перья в шляпе Тринкера.

— Да, сэр?

Тринкер неуверенно прочистил горло.

— Мы — эскорт Просвещённой Ручии, ехавшей из Лиеста. Нам сказали, что в этом доме её кто-то ждёт. Нам надо с ним поговорить.

Привратник оглядел компанию.

— А где жрица?

— Именно об этом нам и надо с кем-нибудь поговорить.

Брови привратника поднялись.

— Будьте добры, подождите здесь.

Дверь снова закрылась.

Пену пришлось отдать должное Тринкеру: тот твёрдо стоял на земле с расправленной спиной и не предложил всем убежать отсюда. Прошлой ночью Пен не убежал через окно наполовину потому, что у него было ощущение, что это было бы жестокой шуткой в отношении его стражи, которая просто выполняла свои обязанности и не причинила ему никакого вреда. Второй половиной было чистое любопытство — что Орден Бастарда собирается делать с ним в его затруднительном положении, ведь не мог он быть послан в дорогу просто так?

Он задумался о том, сработает ли отвратительный Рокнарский трюк с подушкой в этом озере. Пожалуй, да, и быстро, учитывая весеннюю холодную воду. Он попробовал перестать думать.

Когда дверь снова открылась через несколько минут, привратника сопровождал выглядящий встревоженным человек средних лет, роста и толщины. Его борода была коротко пострижена, а волосы — тёмно-русые с проседью. Он был одет в обычный камзол горожанина поверх тёмных штанов, доходящий до колен и подпоясанный. Некрашеная шерсть рубахи намекала на его служение, но приколотые на плече шнуры жреца — белые, кремовые и серебряные, делали его очевидным. Несложно снять и положить в карман, если захочется быть инкогнито — подумал Пен.

— Я Просвещённый Тигней, произнёс он, оглядывая всю компанию оценивающим взглядом. Было очевидно, что Ганс грум, что тут делают два храмовых стражника тоже было ясно, чего нельзя было сказать о Пенрике. Взгляд Тигнея ненадолго задержался на нём, прежде чем вернуться к Тринкеру, державшему шляпу в руках и готовому говорить. — Мне сказали, что у вас есть новости о Просвещённой Ручии. Мы ожидаем её на этой неделе с минуты на минуту.