Роман воспитания - Нина Горланова

- Курица свежая... и яйца свежие, вчера еще были в жопке... рынок это рынок...

Настя открыла глаза и увидела, что "Леонов" сидит здесь и считает деньги. Красные его глаза окружены коричневыми кругами, как на иконах. Будто он что-то вредное для здоровья, но полезное для народа вытерпел.

- Теть Фай, где мое пальто? Пойду я...

- Шелупонь! - басом крикнул "Леонов", и она поняла, что надо молчать.

- Няргушу-то пите? - с пермским акцентом спросила тетя Фая.

- Какую няргушу? - спросила Настя.

- Брага. Мужики ее выпьют и няргают, стонут. Куда ты, Наська, без пальто пойдешь! Холод ведь... замерзнешь. Вон у тебя что с носом - по этим соплям можно в окиян выплыть.

Тетя Фая сказала "окиян" и "сопли", Настя вспомнила, как плакала Сонечка: "Ага, у меня сопли, а у принцесс не бывает соплей!"

Значит, продали на рынке Настино пальто и купили еду: курицу, яйца... ну и ну! Показали что? Свою сучность... Ивановы, конечно, дураки; дураков, конечно, много, но все они злые, а Ивановы - добрые дураки.

Настя заскулила и сразу же увидала, как над ее головой навис огромный кулак "Леонова". Она замолчала. Но из кулака вдруг на нее посыпались... семечки.

- Дай девке хлеба-то! - сказал он тете Фае.

- А пошел ты! - отмахнулась она.

- Пошел бы я, да очередь твоя... - "Леонов" сам протянул Насте кусок.

Два паучка опустились к Насте на плечо. Она осторожно стряхнула их, но паучки не стряхнулись, они повисли на паутинках перед носом Насти, как две добрые вести.

Слово к читателю

Наш терпеливый друг! Тебя ждет здесь небольшая неожиданность. Дело в том, что следующие восемнадцать страниц романа пропали. Их сжевала кошка, обустраивающая гнездо для своих будущих котят. Она сжевала их очень добросовестно - в вату такую бумажную превратила. И мы не помним, о чем там шла речь, зато хорошо помним выражение кошкиной морды: "Какая обида! Они еще чем-то недовольны! Я стараюсь, строю дом, жую эту мерзкую бумагу, рожаю им первосортных котят - чего им еще-то!.. Не ценят меня!"

Конечно, мы могли бы заново придумать эти восемнадцать страниц романа, но тогда бы читатель так и не узнал, что горести случаются не только с героями, но и с самими авторами!

И оказалось, что восемнадцати страниц - увы - нет, а есть бумажная вата... мы ее всю по миллиметру перебрали и нашли несколько недожеванных кусочков, которые разгладили и расшифровали, дополнив по смыслу недостающие слова. Вот они:

1. Чего-то тетю Паню сегодня не видно - наверное, сидит, добрые дела записывает в тетрадку (Света? Антон?).

2. Заварку в тарелку с творогом! Ты чего, Света! Думаешь, вечно тебе будут всякие Львы Израилевичи чай дарить? Вечно, думаешь, возле тебя будут крутиться пожилые мужчины? (Миша).

3. Настя пишет поздравительную открытку в тюрьму матери, восклицательные знаки выводит с такой любовью красной пастой, что получаются настоящие сердца, а точка выглядит каплей крови, капнувшей из... (дневник Светы?).

Тебя ждут дома

Света проснулась, когда солнце уже пускало зайчиков по стене. Опять долго не могла встать с постели. "Где ее искать?" Она наконец поднялась, взяла в руки будильник и уронила его на пол.

- Все валится из рук-ног... Антон, мусор уже ждет тебя на кухне. Она говорила про мусор при соседке Нине, чтоб та видела: Света еще беспокоится о чистоте, она еще не сдалась.

Но соседка так довольна была, что нет Насти, что в квартире стало одним человеком меньше, что и насчет мусора не ругалась.

- Интересно, на какое время она ушла от нас? - в который раз спросила Света у мужа.

- На долгое время, близкое к бесконечности, - ответил он.

Прошло долгое время, близкое к бесконечности, - десять дней. И Света решила идти в милицию. Дежурный милиционер встретил ее жалобами: за ночь два трупа, три ограбления, две квартирных кражи и одно нападение на таксиста. Все как на Диком Западе, сказала Света. Что?! Милиционер на секунду отключился. Потом дернулся, открыл глаза:

- У вас-то что? Повторите.

Света покусала губы и ничего не сказала. Надо через два часа прийти, когда новая смена будет, свежие головы...

Дома сильно пахло вареной рыбой. Света прошла на кухню: там в кастрюле рыба кипела так, что давно сошла с костей. Миша в это время вышел из туалета с "Наукой и жизнью" в руках, весь взволнованный изобретением лазерного скальпеля, который режет без крови.

- Значит, скальпель и лазер - хорошие? - спросила Сонечка.

- Он не хороший и не плохой. Все зависит от человека, который его использует... Мне на работу пора, вечером обсудим.

И тут раздался звонок: Настя без пальто и в порванной одежде!

- Я знаю: вы меня искали! - зачастила она. - И машину послали, да? К подъезду тети Фаи. А я читать умею. "Тебя ждут дома" - там написано. Большими буквами.

На самом деле Настя даже догадалась, что на машине было написано не для нее, но предлог-то нужен был для возвращенья.

- Почему ж ты долго не возвращалась? - спросил Миша.

- А они меня не пускали без пальто. Холод... Простые люди, хорошие. Народ...

На коленке, в дырке, у Насти была нарисована грустная рожица. Чем же? Ну хорошо, все же рисовала... Но пальто! Но деньги! Ивановы только что купили Сонечке диван, потому что она выросла из своей детской кроватки. А где теперь взять на пальто Насте?

Миша совсем в другом направлении мыслил:

- Вот что! Скульптор-то Веденев хочет нашу семью лепить!.. Так надо ему сказать, чтоб фигуру Насти сделал съемной. Она то уходит, то приходит... Как она уйдет, мы снимем ее вот... а вернется, ее фигуру поставим снова... на постамент...

Но Настя! Но диван! Но сердце Светы!

Она закрыла дверь и увидела, как оглаживает Настя новый диван, сил уже не оставалось на борьбу. Она махнула рукой - спите вдвоем, девочки! И девочки - Настя и Соня, - довольные, вскоре заснули в обнимку. А потом сколько визгов было, когда в бане все увидели, что тела обеих девочек покрыты розами лишаев. Почти что сплошь... Их выгнали сразу же. А лечение нитрофунгином так длительно, а нитрофунгин такой ядовито-желтый, он никогда не отстирывается. В итоге ядовито-желтыми стали простыни, пододеяльники, наволочки, ночнушки, футболки, трусики и прочее, и прочее. Света сняла с руки обручальное кольцо, схватилась за сердце, надела обратно. Что же продать, чтоб купить девочкам по футболке, по смене белья? Лев Израилевич предлагал тетради заочников проверять - в педе... придется взять эту работу на дом... меньше читать детям... И из завтрашней зарплаты купить пальто Насте, а то она ходит в демисезонном, а уже пошли сопли...

- Сопли - значит, живая! Если есть сопли, значит, ребенок точно живой! Успокойся, - говорил Миша. - Купим пальто, куда ж деться...

Поступки в древней Советии

- Неужели ты, Цвета, думаешь, что пальто можно купить в магазине, когда сезон?! - воскликнула Настя и дернула плечиком.

Да, Света так думала. И в субботу они отправились туда. Но перемерили не менее двадцати пальто - все были либо длинны, либо коротки, либо широки. Рядом ходил растерянный мужчина с девочкой возраста Насти. "Русский лес, уныло повторял он. - Русский лес".

- Неужели не найдется одно нормальное пальто? - спросил Миша у продавщицы и потребовал заведующую.

Заведующая выскочила, стала хватать пальто с вешалки по пять-шесть штук сразу и сбрасывать их на пол. Она кричала:

- Я звоню им, звоню! Сколько можно везти к нам это гунье! В гуньях-то нынче никто уж не ходит!

Покупатели разбежались. Света начала говорить Мише: люди хотят разнообразия, вот и ходят в магазины, но покупают все только на рынке.

- Да-да, - подтвердила Настя. - Мама Лады после работы обходит все магазины... И получает, это, разное... впечатление...

Миша представил себе зарубежного рабочего, который за пять минут может купить в своем магазине все. Бедняга! Он не успевает получать разнообразные впечатления... Надо на рынок, что ж... нечего делать...

В трамвае была такая давка, что Света решила ублажать мужа какими-то щебетаньями про Карлсона, который говорил в таких случаях: "Дело житейское".

- Конечно, он не ездил в наших трамваях, Карлсон! Поэтому так и говорил про все: "Дело житейское", - фыркнула Настя. - А если б поехал, уже никогда бы так не говорил... Он же на вертолетике летал!

- Но Малыш научился у Карлсона этому, хотя не летал на вертолетике, как Карлсон.

- У Малыша была отдельная комната, Цвета! Ничего себе бедное семейство в Швеции - шесть комнат у них.

- Цена дрына, - объявила водитель трамвая, что в переводе означало: "Центральный рынок".

Там иней покрывал прилавки и волосы продавцов. И было там все, чего не было в магазинах. Стояли рядами фарцовщики с перекинутыми через руку пальто.

- Это хочу! - закричала сразу Настя и остановилась.

"Это" стоило полторы сотни, а у Ивановых было в два раза меньше.

- Не могли, что ли, полторы взять! - зарыдала Настя.

- Будешь так себя вести, перекину через руку тебя и продам за полторы сотни, - решительно ответил ей Миша.

Настя замолчала. И тут нашли подходящее пальто. С неба шел снег, пухлый, красивый.