Кедря и Карась - Андрей Лебедев

Мужчина, решительным движением распахнул заднюю дверцу и как-то по хозяйски заботливо, с показным респектом, помог женщине устроиться на сидении, потом, прихлопнув дверь, уверенно распахнул переднюю и жестом пригласил Валерия выйти из машины. Совершенно отупев от неожиданности происходящего, Валерий оглянулся на сидевшую сзади женщину.

Она смотрела на него лукавым прищуром своих серых электрических глаз и улыбалась.

Извини, лейтенант, так уж получилось. Спасибо тебе за такси и не сердись.

Валерию вдруг стало страшно стыдно перед шофером такси, который наверняка в глубине своей души смеется сейчас над ним, радуясь комизму ситуации и ожидая, наверное еще более смешного исхода. Снизу вверх Валерий посмотрел на терпеливо стоящего возле дверцы боксера и увидел ломанный-переломанный нос, шрам под левым глазом, брови в следах от многочисленно накладываемых скобок и глаза глядевшие злобой и неприязнью. Валерий вздохнул и буркнув что-то вроде «Доброй ночи» вышел из машины.

До родного офицерского общежития Андрейчик добрался около двух часов ночи. Неспавшие еще Костя и Вовчик понимающе усмехаясь в один голос встретили его вопросом,

Ну как?

Я трахнул ее четыре раза, она рыдала как сумасшедшая. ответил Валерий и едва раздевшись, мгновенно отключился.

6

То, что сегодня за пятнадцать минут до подъема будет объявлена тревога с выездом в район развертывания, еще неделю назад в батальоне знали все, включая даже батальонную собаку Шлюху и ее жениха кобеля Сундука. Однако никакими позитивными сдвигами в жизни части это знание не отозвалось, и когда грянул гром, вышеупомянутые животные оказались наиболее подготовленными к войне существами.

Явившись в штаб по команде «сбор», получив у дежурного пистолет и личный дозиметр, Валерий не снимая шапки и лишь расстегнув верхнюю пуговицу шинели закурил, и став возле двери техчасти в тревожном ожидании неизвестности принялся наблюдать суету всеобщего хаоса. По коридору мимо него то и дело сновали туда-сюда прапорщики с грустными глазами, быстрым шагом проходили майоры и капитаны, зло покрикивая на лейтенантов и прапоров. На лицах у всех была печать безысходной неотвратимости краха и последующего за ним наказания.

Радкевич, сука, почему не свою машину взяли?

Так нашей нема! Она из парка не выходит, поломатая!

Где этот козел Мищенко, пусть бежит на КТП, наша машина не 3907, а 39–44.

Поляшов — мудак роту без противогазов вывел…

Валерий поймал за локоть пробегавшего куда-то Кедрю и не желая более пребывать в неизвестности спросил:

Виктор Петрович, а нам чего делать?

Кедря остановился, потер рукавом пряжку на портупее и сказал добродушно:

Кури, пока. Когда Черняев нашу машину к штабу подгонит, будем загружать туда тревожный сундук с документацией и приборами.

А где этот сундук, — простодушно поинтересовался Валерий.

У нас в техчасти один сундук, карась — сердито ответил Кедря.

Так там же никаких документов и приборов, Виктор Петрович, мы же там кеды и треники для волейбола держим, — продолжал недоумевать Валера.

Молчи, дубина, и делай, что тебе говорят, — обрезал Кедря и резко вдруг слинял.

Причина исчезновения Кедри сию минуту дошла и до Валерия — в конце коридора замаячили фигуры Чернова и Буксмана. Андрейчик спрятал недокуренную папиросу в рукав и вытянувшись по стойке «смирно» с тупым выражением покорности судьбе стал ждать, что начальство пройдет и не заметит.

Ваш мудак Исаков какую академию кончал? — гремел на весь коридор полковник Буксман.

Построил, видишь ли колонну за сорок минут и докладывает! Колону пустых машин строит подлец!

Буксман вдруг остановился напротив Валерия и ткнув в него пальцем продолжал ругаться глядя при этом на Чернова.

Вот даже лейтенант Андрейчик и тот знает, хоть и академии не jnmw`k, что колонна формируется из машин загруженных, имуществом и снаряжением, так ведь?

Так точно! — гаркнул Валерий, делая страшные глаза. Буксман, потеряв вдруг к нему интерес, отвернулся и потащил Чернова дальше по коридору.

Мерзавцы, совсем обленились соображать чего-либо…, - гремел Буксман удаляясь.

Валерий вызволил из рукава успевшую было потухнуть папиросу и чиркнув спичкой вновь предался праздности. Однако не успел он делать и двух затяжек, как откуда-то сбоку вынырнул Кедря и сразу обрушил на Валеру поток свежих новостей:

Итак, карась, выезд батальона по трэвоге отмэняется.

Кедря с ехидцей усмехнулся и продолжал:

Этим умникам в акадэмии тэперь очэнь много знаниев дают, Исаков — полный болван, он и за два часа колонну не построит, так чтобы не совсем в дерьме оказаться, решили отправить в район развертывания только пэрвую роту. Остальные остаются и сдают комиссии нормативы на нашем полигоне. Кстати, карась, ты тоже в комиссии — будешь принимать у трэтей роты зачет по мостовой подготовке.

Мимо дверей техчасти громко бухая сапожищами пробежал куда-то дежурный писарь. В тот же час, в динамиках громкой связи запищало, забулькало и потом оттуда донесся едва узнаваемый голос майора Федорова:

Офицерам штаба в восемь пятнадцать быть на малом плацу с тревожными чемоданами, — динамики клацнули и затихли. Валерий посмотрел на часы — восемь ноль пять, да, Виктор Петрович, тревожного чемодана то у меня нету.

Не дрейфь, карась, возьми чемодан Зиновьева, ему ведь не надо раз он в отпуске. А чемодан я еще позавчера видал за вторым шкафом, что у окна.

Обрадованный, что дело так легко разрешилось, Валера быстро разыскал за шкафом уставной тревожный чемоданчик «размером шестьдесят на сорок и на двадцать» и бегом направился к месту сбора на малый плац.

На небольшом очищенном от снега пространстве в две разомкнутые шеренги угрюмо стояло и мерзло штабное офицерство. Валерий быстренько пристроился на левом фланге за майором Рыбиным из мобгруппы и также как все поставил на землю справа от себя свой чемодан.

Интересно знать, что там у Зиновьева лежит, — подумал Валерий, — вроде должно быть по уставу мыло, полотенце, смена белья, жратва и чего-то там еще, ладно, авось пронесет.

Становись!

послышалась вдруг команда старшего из офицеров майора Попченко.

Товарищ полковник, офицеры штаба по вашему приказанию построены.

Вольно! У Вас, Попченко, надеюсь все в порядке, как всегда. Давайте, показывайте, что у вас там, — начал Буксман с нашего начальника продовольственной службы.

Так, смену белья вижу, консервы вижу, фонарик — хорошо! Где планшет, курвиметр, измеритель? Не вижу!

Товарищ полковник, я же начпрод, мне планшетка ни к чему…

Для вас, Радченко, одтельного устава не писали, объявляю вам замечание.

Есть!

Дальше!

Начальник вещевой службы капитан Ионку!

Показывайте, что там у вас…

Так. вижу, это что?

Электробритва, товарищ полковник!

Едренамать! Ионку, где вы будете втыкать ее в лесу? В задницу себе? Там где мы будем воевать, для вас на деревьях еще розеток не наделали… Ладно, дальше.

Старший инжэнэр автотракторной службы капитан Кедря!

Открывайте, Кедря. Так, вижу, хорошо, вижу, хорошо, вижу, молодец, так, а награды где? В тревожном чемодане офицера должны быть его правительственные награды.

У мэня их очэнь мало, товарищ полковник, мне стыдно их с собой носить.

Вы все смехуечками Кедря, всю службу смехуечками. Оттого у вас и наград мало. Дальше!

Старший инженер техчасти капитан Синицын!

Где чемодан?

Я вчера только из командировки, товарищ полковник!

Товарищ капитан, за халатное отношение к служебным обязанностям объявляю вам выговор.

Есть!

Дальше!

Старший инженер-мостовик лейтенант Андрейчик.

Откройте ваш чемодан.

В груди у Валеры екнуло. Он нагнулся и непослушными на морозе пальцами стал ковырять жгучие холодом блестящие замочки. Чемодан нехотя открылся и взорам офицеров явилось наполнявшее его содержимое.

Сука спортсмен Зиновьев с этим чемоданчиком на тренировку ходил, — запоздало пронеслось в бедной Валеркиной голове.

В чемодане, помимо стоптанной пары резиновых тапок и грязных тренировочных штанов, лежала колода игральных карт, пустая бутылка из под жигулевского пива, упаковка дефицитных индийских презервативов «кох-и-нор» и журнал Работница за август прошлого года.

Что это, Андрейчик? Змеиным шепотом спросил Буксман.

Смена белья, остатки продовольствия и предметы личной гигиены, товарищ полковник, — ответил Валерий с нервной бравадой в голосе.

В двенадцать ноль-ноль зайдете ко мне со снаряженным по уставу тревожным чемоданом, товарищ лейтенант, доложите, — обрезал Буксман и вдруг, повернувшись к начальнику штаба заорал, — Это что за чучело там стоит? Это блядь, что за чучело там стоит, я вас спрашиваю? Я полчаса здесь хожу и все думаю, что за хреновина такая там стоит?