Без вести пропавший пиита - Николай Некрасов

Не исключено также, что отрывки из трагедии "Федотыч" и стихотворения "Величие души и ничтожность тела" и "Жестокодушной" являются переработанными в пародийном ключе юношескими произведениями, которыми Некрасов "грешил" еще в гимназические годы (см. об этом: Евгеньев-Максимов, т. I, с. 264; Бухштаб Б. Я. Указ. соч., с. 104). Таким образом, рассказ Некрасова, приехавшего в 1838 г. в Петербург с далекими от действительности представлениями о жизни и потерпевшего неудачу с первым поэтическим сборником, является своеобразным прощанием писателя с "романтическим" прошлым.

Подчеркивая пустое фразерство Грибовникова, Некрасов противопоставляет его творениям классическую простоту и одухотворенность пушкинской поэзии. Первое обращение Некрасова к жанру поэтической пародии в рассказе "Без вести пропавший пиита" свидетельствует о незаурядном мастерстве молодого сатирика.

Содержание рассказа позволяет говорить об активной гражданской позиции раннего Некрасова, которая впервые в его литературной практике проявляется столь определенно (мысли о благородной роли литературы в обществе; сарказмы о литераторах, использующих свой талант для личного обогащения).

Важной особенностью комментируемого рассказа Некрасова является "отпечаток демократических и народолюбивых тенденций" (Евгеньев-Максимов, т. I, с. 265), проявившихся прежде всего в создании первого в творчестве писателя образа крепостного человека. Однако попытка Некрасова придать этому своему рассказу социальное звучание осталась не до конца реализованной. Объясняется это как недостаточной зрелостью писателя, так я установкой редактора "Пантеона" на чисто юмористический характер издания.

В рассказе ощутимо влияние гоголевской сатиры. Так, диалог между Наумом Авраамовичем и "милостивым государем" очень напоминает соответствующее место из "Ревизора". Некрасов использует также и гоголевский способ выписывания сатирического портрета, насыщенного комически гиперболизированными деталями (бородавки на руках Грибовникова, "расположенные почти в том же порядке, как горы на земной поверхности").

Автор остался недоволен произведением. В автобиографическом романе "Жизнь и похождения Тихона Тростникова" он писал: "Я начал было драму, а кончил водевилем ‹…› глупым дядей, нелепостью." (ПСС, т. VI, с. 202; имеется в виду спасительное появление в критический момент рассказа богатого дядюшки героя). Примечательно также, что в "Тихоне Тростникове" о стихах героя говорится примерно в том же тоне, что и о стихах Грибовникова в "Без вести пропавшем пиите". Образ напоминающего "пииту" бездарного рифмоплета Тяпушкина (восходит к поэту-самоучке Ф. Н. Слепушкину (1783--1848), творчество которого оценивалось Белинским как псевдонародное) встречается в "Современниках" Некрасова (часть 1, зала 11).

Тип эпигона и графомана Грибовникова не прошел не замеченным читателями и критикой. Рецензируя "Книгу первую Овидиевых "Превращений". Вольный перевод в стихах С. Дымцова. М., 1841", П. Н. Кудрявцев писал, в частности: "И сколько у нас таких усердных стихокропателей! Уверяем вас, мы знаем одного, пииту из школы Хераскова и Сумарокова, который не задумался перевести стихами а 1а Тредиаковский целую "Энеиду" и потом написал свою собственную подражательную поэму, истратив на это примерно около пяти лет…" (ОЗ, 1841, т. XIV, отд. VI, с. 39). Кудрявцев имеет, очевидно, в виду сочинения Грибовникова -- трагедию "Федотыч", написанную размером "Энеиды", и поэму "Иоанн и Стефанида", сочиненную в "Овидиевом роде". Некоторым влиянием некрасовского рассказа отмечена повесть Е. П. Гребенки "Пиита" (1846). Заслуживает внимания предположение С. А. Рейсера о том, что Н. А. Добролюбов читал "Без вести пропавшего пииту" во время своего пребывания в Нижегородской духовной семинарии. В июле--октябре 1849 г. Добролюбов вел тетрадь, имевшую название: "Стихотворения, стихоплетения, рифмоплетения, пиитические вдохновения, стишищи, стихи, стишки, стишочки, стишонки и стишоночки Николая Добролюбова. Тетрадь 1-ая. NB. В сей {Т. е. в оной, т. е. в таковой, т. е. в сей, т. е. в этой. (Примечание Добролюбова.)} тетради заключаются первые опыты, изложенные в стихах ямбо-хорее-дактило-хорее-апапесто-ямбо-ямбо-анапесто-дактило-хорее-ямбо-хорее-ямбо-хореических. Прим. сочинителя". С. А. Рейсер так комментирует это заглавие: "Возможно, что заглавие -- подражание "Дактило-амфибрахио-хореи-ямбо-спопдеическим" стихотворениям поэта И. И. Грибовникова в рассказе Некрасова "Без вести пропавший пиита", который Добролюбов прочитал в "Пантеоне русского и всех европейских театров" (1840, No 9) в 1849 г." (Летопись жизни и деятельности Н. А. Добролюбова. Сост. С. А. Рейсер. М., 1953, с. 27). Еще один литературный образ "пииты-графомана" (Василий Петрович Петров), витийствующего по любому поводу исключительно ради "чистого искусства", встречается в "Двух отрывках из драмы "Петров"" (03, 1843, No 4, "Смесь", с. 122--129), вошедших в "Собрание стихотворений Нового поэта" (СПб., 1855, с. 93--112). Авторами указанного сборника были И. И. Панаев и Некрасов. Образ Грибовникова и его "поэзия" соотносимы также с образом и творчеством Козьмы Пруткова.

С. 52. "Fiunt oratores, nascuntur poetae",-- изрекГораций…-- Афоризм из речи Цицерона, произнесенной в 61 г. до н. э. в защиту греческого поэта Архия.

С. 53. …из прозаической пиимы Василия Кирилловича Тредиаковского "Езда на Остров Любви"…-- "Езда в Остров Любви" -- роман французского писателя П. Тальмана в стихах и прозе, переведенный В. К. Тредиаковским в 1730 г. Трагедия "Федотыч" пародирует не именно этот перевод, но высокий, "витийственный", насыщенный церковно-славянизмами стиль вообще. Однако имя Тредиаковского здесь названо не случайно, ибо оно и в 1840-е гг. нередко служило объектом насмешек (см. выше, с. 543). Ср. также использование этого имени как синонима бездарности в стихотворении Некрасова "Он у нас осьмое чудо" и приписываемых ему одах-"подражаниях" Тредиаковскому -- "Сон" и "Чай" (наст. изд., т. I, с. 33, 437, 445).

С. 53. …Симбирской губернии, Самарского уезда…-- Самара в то время была уездным городом Симбирской губернии.

С. 54. Владыке в чем идти, в чемерке иль в тулупе? -- Чемерка (чемарка, чемара) -- старинная одежда типа сюртука или казакина (у западных славян, на Украине и в некоторых областях России).

С. 54. Я, сударь, читал свои сочинения ~ как какого-то Тасса…-- Здесь пародируется широко известная, идеологически значимая в русской романтической поэзии тема Торквато Тассо (1544-- 1595), итальянского поэта, гонимого при жизни властями и церковью и увенчанного лаврами после смерти. Легендарный образ Тассо, художника-гения, воплощающего "идею поэта великого и несчастною" (выражение Н. А. Полевого; см.: Моск. телеграф, 1834, ч. 55, No 3, с. 454), привлекал не только многих поэтов и драматургов (К. Н. Батюшков, Н. В. Кукольник, В. Г. Венедиктов и др.), но и, как свидетельствует комментируемый текст, давно уже переместился в массовое сознание. Подробнее см.: Горохова Р. М. Образ Тассо в русской романтической литературе,-- В кн.: От романтизма к реализму. Л., 1978, с. 117--188.

С. 57. О детища мои! о верная жена! ~ корни запускает! -- Пародия на романтическую поэзию "ужасов". Ближайший объект этой пародии -- стихотворение В. А. Жуковского "Баллада, в которой описывается, как одна старушка ехала на черном коне и кто сидел впереди" (1814). Некрасов использовал метрический рисунок и синтаксическую структуру этой баллады.

С. 57. …стих из ямбической поэмы "Разбойники": "Мне душно здесь,-- я в лес хочу!",-- т. е. из поэмы Пушкина "Братья разбойники".

С. 57. Это просто пандан-с.-- Пандан (франц. pendant) -- то, что соответствует, подходит, т. е. подстать.

С. 58. Парнас -- в древнегреческой мифологии -- обиталище Аполлона (покровителя искусств) и муз.

С. 59. Авраам -- библейский патриарх.

С. 59. …и семо и овамо…-- здесь и там (церковно-слав.).

С. 59. Валтасар -- согласно библейской легенде, последний вавилонский царь, убитый во время пира, когда на Вавилон напали персы.

С. 59. Что бедный наш язык? ~ непрерывным звуком.-- Некрасов неточно цитирует трагедию Н. В. Кукольника "Торквато Тассо" (1835; акт I, явл. 1). Ср. также: наст. изд., т. I, с. 650--651.

С. 59--60. Предположим, что вы издали книгу ~ и мы можем написать так эхе! -- В этом эпизоде имеется в виду выступление в "Литературной газете" В. С. Межевича, который, пародируя некоторые стихотворения Некрасова из сборника "Мечты и звуки", в частности, говорил: "…подобные стихи мы беремся писать когда угодно, и не только за бокалом шампанского, а именно в то время, когда нет расположения к какому бы то ни было серьезному занятию" (ЛГ, 1840, 24 февр., No 16).

С. 60. …напевает известную песню "Не шей ты мне, матушка, красный сарафан…"…-- Романс А. Е. Варламова на слова Н. Г. Цыганова.