Девушка с ароматом жасмина - Катя Саргаева

– Кажется, что понимаю. Но, я думаю, что это очень сложно, обрести состояние целостности.

– Для этого нужно не иметь ничего, совершенно ничего, потерять все и быть на дне. Сложно это, а обретение целостности приходит само, когда ты этого хочешь, когда приходишь к тому, что именно это тебе необходимо.

– Слушай, – смеялась Ирен, – а она не только красивая, а еще и умная!

Полина улыбнулась своей волшебной улыбкой. А я сидел в прострации. Она только что убила меня своими словами. Я хотел именно того, о чем она сейчас сказала. Я хотел заткнуть ею дыру внутри себя, присосаться к ней как пиявка, и сосать из нее жизнь. Меня словно обухом по голове ударили. Она правильно делает, что сторонится мужиков. Все мужчины больше всего на свете боятся одиночества, той самой дыры. Мы просто не способны быть одни. С детства мы привыкли к тому, что нас любит мама, и когда мы выходим во взрослую жизнь, нам безумно не хватает этой любви, и мы пытаемся добиться любви женщин. Чем больше нас любят, тем лучше мы себя чувствуем. Если женщина не отвечает взаимностью, мы особо не страдаем, мы бежим покорять новых женщин. Это стремление к тому, что бы нас любили превращает мужчин в настоящих ловеласов и мастеров пикапа. Никто не хочет просто переспать, все хотят быть нужными, а если женщина дает себя трахнуть, значит ты не такой как все, ты особенный, и она может тебя полюбить. Добейте меня кто-нибудь, иначе я сейчас пойду и брошусь с крыши!

4

На следующий день Ирен улетела в Барселону, у нее были дела.

– Я очень рада, что познакомилась с тобой, – говорила она Полине.

– И я рада! Будет время, приезжай в гости, я буду рада тебя видеть, – отвечала та.

Ближе к вечеру и нас выдернули из блаженного ничегонеделанья, позвонил продюсер, и сказал, что все готово, и послезавтра начинаются съемки. Они начались в долине Луары. Рано утром самолет доставил нас в аэропорт Орлеана, оттуда нас забрали и отвезли в снятые для нас квартиры. Наши с Полиной дома были по соседству. Съемки остановили на том моменте, когда Генрих наконец-то переспит с Франческой.

– Мы порепетируем интимную сцену? – спросила меня Полина.

– Да, если тебе это нужно.

Вечером мы с Диего пришли к Полине на репетицию. Что творилось у меня внутри я даже описать не смогу. Меня успокаивало лишь то, что мы будем в одежде.

– Я думаю, что нам надо раздеться, – сказала Полина, – ведь в этом загвоздка.

Женщина! Ты сведешь меня с ума! Кричал во мне внутренний голос. Полина наотрез отказалась от дублеров, маскирующего белья и накладок. Ей казалось это неестественным. Я решил не отставать, если уж женщина, да еще не являющаяся актрисой, не боится раздеться, и того, что к ней будет прикасаться чужой мужчина, то мне это было бы совсем стыдно.

– Я взяла у костюмеров те рубашки, в которых мы будем, – сказала она мне.

По сценарию я оставался в рубашке, а она должна была остаться голой. Господи, зачем я на это подписался? Играл бы себе каких-нибудь супергероев или обдолбанных наркоманов! Нет же, захотелось сыграть короля, который без конца трахает свою фаворитку. Идиот!

– Полина, – говорил Диего, – у тебя уже начали появляться чувства к Генриху, но ты все равно не горишь желанием спать с ним. Ты его целуешь, но особо в процессе не участвуешь.

– Короче лежу как бревно, я поняла, – с улыбкой сказала Полина.

– Вспомни свой первый раз, это должно помочь.

– Ты шутишь? Это было сто лет назад.

– Я всегда считал, что девочки помнят этот момент, – удивился Диего.

– Нет, я помню, но не могу вспомнить, как это было, что я при этом чувствовала.

– Ну ты даешь! – с улыбкой сказал Диего, – даже я помню свой первый раз. Ладно, давайте начнем, а там, если что я поправлю.

Мой член уже был в полувозбужденном состоянии от одной мысли, что я сейчас прикоснусь к ее телу, к ее губам. Поцелуи у нас уже были, и даже некоторые ласки на съемочной площадке, но сейчас я раздену ее, буду ласкать ее обнаженное тело. Таблетки для потенции придумали, лучше бы придумали что-то от потенции!

Полина лежала в постели, под рубашкой у нее ничего не было, я якобы вошел в ее комнату, сел на кровать и запустил руку под одеяло. Моя рука коснулась ее ноги, и медленно поднималась вверх.

– Сегодня ночью ты станешь моей, – говорил Генрих.

Я откинул с нее одеяло и лег рядом. Я поцеловал ее, она отвечала, ее рука легла мне на шею, и пальцы погрузились в мою шевелюру.

– Полина, ты не трогаешь его, просто лежишь, – сказал Диего.

Полина убрала руку. Я развязал завязки у нее на рубашке и оголил ее грудь. Одна моя рука вцепилась в ее ягодицу. Мои губы медленно спускались от ее шеи к груди.

– Марк, не хватай ее так, Генрих не хочет спугнуть Франческу, он знает, что сейчас переспит с ней, но он не хочет, что бы она боялась его. Понежнее.

Какие к черту нежности?! Я хочу сорвать с нее эту рубашку и впиться в ее тело как в последний раз. Я посмотрел Полине в глаза, я видел в них желание. Я завязал на ней рубашку и вернулся к поцелую. Я чувствовал, как она подалась ко мне всем телом, чувствовал, как бьется ее сердце. Я развязал завязки на рубашке и нежно обнял ее одной рукой. Мои губы опять начали спускаться по шее к ее груди. Я выучил сценарий наизусть, в нем описывалось каждое мое движение, и сейчас я должен был ласкать ее грудь. Я взял одну грудь в руку, мои губы сомкнулись вокруг ее соска. Я почувствовал, как она слегка изогнулась в спине, дыхание ее участилось.

– Полина, теперь ты можешь слегка обнять его за талию.

Ее рука легла мне на спину, и чуть спустилась к талии. Я медленно задрал ее рубашку, и снял ее. Полина лежала передо мной совершенно голая, в глазах ее горел огонь. Она пыталась сделать спокойное выражение лица. Моя рука гладила ее ногу, губы коснулись живота, и из ее приоткрытого рта вырвался тихий стон. Боже, как же я ее хотел! Коленом я раздвинул ей ноги и лег сверху. Я целовал ее, потом сделал вид, что вошел в нее. Она, конечно, чувствовала мою эрекцию, хорошо, что я был в трусах. Я терся об ее промежность своим причинным местом изображая движения и целовал ее. Боже, я сейчас кончу! Нет, держись друг, ты сможешь! Подумай о глистах. Да, помогло. Ты протянешь еще несколько минут.

– Полина, сделай вид, что тебе больно.

Она слегка скривила лицо, и пыталась придержать меня. Диего стоял прямо над нами, и рассматривал все наши мельчайшие действия. По сценарию я начал двигаться медленнее, и губами ласкал все доступные места, через несколько минут я должен кончить. Эта сцена не прерывалась, секс должен был быть снят от начала и до конца, все длилось ровно двенадцать минут. Диего засек время, и говорил, что и в какую минуту мы должны делать.

– Еще минута, – сказал Диего.

Эта минута длилась целую вечность.

– Все, Генрих кончает, и ложиться рядом.

Я со звуком кончил, хорошо, что не на самом деле. У меня ломило всю нижнюю часть тела, мое желание было на пике. Я лег рядом. Полина прикрылась лежавшей рядом рубашкой, которую я с нее снял.

– Снято! – сказал Диего. – В общем, вы молодцы, если хотите, можем повторить со всеми правками.

У меня округлились глаза, Диего увидел это и улыбнулся.

– Я думаю достаточно, – сказала Полина.

Ты моя спасительница! Я поцеловал ей руку.

– Теперь я бы должен на тебе жениться, – с улыбкой сказал я.

Она улыбнулась и встала с кровати. Рядом лежал халат, и она сразу надела его. Одеваясь, я заметил мокрое пятно на своих трусах, но жидкость на них была не моя. Её возбуждал весь этот процесс так же как и меня. Отчего-то мне было радостно это осознавать. Все было как в первый раз. Я радовался тому, что могу возбудить женщину.

Придя домой я позвонил Ирен и рассказал обо всем этом.

– Она меня тоже хочет, – с энтузиазмом говорил я.

– Конечно хочет, она же не деревянная, тем более ты такой красавчик! Да любая женщина тебя хочет.

– Что, и ты меня хочешь?

– Ты мой друг, я не смотрю на тебя как на мужчину, ты скорее мне как брат. Ну и что дальше? Ну хочет она тебя, дальше что? Будешь ее клеить?

– Нет, я же женат.

Ирен молчала, что было ей несвойственно.

– Почему ты молчишь?

– Позвони своей жене и поговори с ней.

– Что-то случилось?

– Я не знаю, просто позвони ей.

Мне показалось это странным, и я позвонил Фионе. Она была такая радостная, говорила, что у нее будет небольшое выступление в одной опере. Я порадовался за нее. Её голос был как раньше, в нем была какая-то живая энергия. Но что имела в виду Ирен? Что бы я не особо заводился при мысли о Полине, потому что моя семейная жизнь увидела свет в конце тоннеля? Или что-то другое?

Наследующий день мы снимали эту сцену. Я мастурбировал два раза перед выходом из дома, надеясь, что это поможет хоть немного. Нет, не помогло, здесь сцену немного поменяли, Полина должна была одной рукой взять меня за голую задницу, поэтому трусы мне пришлось снять. Боже, мне придется тереться об нее голым членом, конечно же, он встанет. Ладно, надеюсь, она поймет, что это нормальная реакция. Декорации были превосходные, она лежала на шелковой простыне, свет приглушен, обстановка самая что ни на есть интимная. Полине сделали легкий макияж, и выглядела она очень сексуально. Пошла сцена, здесь я должен не так сильно возбудиться, за кадром стоит куча людей, когда снимают крупный план, режиссер подходит ближе, все это должно было остудить меня. Но как только я коснулся ее губ, я забыл обо всех присутствующих, я чувствовал, что и она тоже. Было несколько правок, и это тоже остужало мой пыл. Но когда я лег на нее, мой член коснулся ее влажной промежности, я больше не мог себя сдерживать. Я видел безумное желание в ее глазах.