Избранница - Варвара Иславская

— Витус! Витус! — закричали Либуше с Теткой и бросились к нему, но Витт скромным жестом святого остановил их пыл. Потом юноша присел на ступеньки и отсутствующим взглядом стал смотреть перед собой. У него были прекрасные черные глаза, в которых скрывалась неведомая простому смертному мудрость и… какая-то непонятная тоска. Лицо Витта было неподвластно времени. Но оставаясь молодым и свежим, оно излучало вечную мудрость, отправляя в неведомые дали прошедших веков. Наконец, Витт посмотрел на Элизу и слабо улыбнулся.

— Так это ты — наша гостья? — спросил Витт, улыбаясь одними глазами.

— Да! — гордо ответила Либуше, — и она спасла наш город. Ты покажешь нам собор, Витус?

— Конечно, — ответил юноша. — Но мое время ограничено, и я не могу долго оставаться с вами.

— Да, я понимаю, — ответила Либуше. — Пошли скорей! — скомандовала она, и странная свита вошла в Святую Святых Праги — Собор Святого Витта. По пути она быстро стала шептать Элизе на ухо:

— Витус был римским легионером, который принял христианство и был за это жестоко наказан. Он стал одним из первых христианских мучеников, пострадавших за свою веру. С тех пор прошло почти две тысячи лет: менялись царства, времена, монархи, режимы, менялись географические границы, одни идолы сменяли других… а Святой Витт как стоял здесь, так и стоит… — и Либуше замолчала на полуслове, потому что увидела, что святой воин неожиданно остановился и строго посмотрел на нее. Окинув взглядом гостей, Святой Витт сказал:

— Мое время истекло. Я должен покинуть вас. — Потом он внимательно посмотрел на Элизу и сказал:

— Сохрани чистоту, девочка! — и с этими словами исчез под высокими сводами собора.

— Не удивляйся, — сказала Либуше Элизе. — Святые христианские мученики грустны потому, что хотели уничтожить все уродливое на земле, а вышло не совсем так, как они хотели. Пройдет еще очень много веков, прежде чем люди поймут их. Но святые добры и снисходительны к нашим слабостям и всегда помогут нам в трудную минуту. Ладно, улыбнись! — сказала Либуше и звонко хлопнула Элизу по спине. — Пошли смотреть собор! Ну, какая Прага без Собора Святого Витта!

Осторожно ступая по каменному полу, Элиза стала вглядываться в темные очертания несущихся вверх сводов собора. Когда ее глаза привыкли к темноте, она удивилась бесконечному пространству и мрачной торжественности этого гигантского сооружения. Элиза имела слабые представления о средневековой готике, но как всякая любознательная натура, она тянулась к познанию этого непостижимого мира.

В конце XII века на смену романскому стилю пришел новый — готический. Так художники Возрождения называли средневековое искусство, считая его варварским порождением племени готов, которые якобы разрушили Рим. Эпоха готики — это время расцвета городов. Новая эпоха — новые взгляды: рыцарская поэзия, романы и турниры. В замках собирается изысканное общество, и его центр — женщины. В XII веке зародилась рыцарская поэзия, которая пришла в Европу из Прованса. Ее родоначальниками были трубадуры — провансальская знать. А оттуда песни любви распространились по всей Франции и Европе. Трубадуры были первые психологи любви. Ведь любовь — это встреча глаз, обретение своего второго «я» в другом человеке. Но мы немного отвлеклись от темы. О любви вы еще прочтете в этом кратком повествовании. А сейчас вернемся к нашим путешественникам.

Обычно готические соборы располагались на небольшой площади, окруженные лабиринтом узких улочек. Собор Св. Витта не был исключением. Как бы пытаясь вырваться из тесноты, он всей своей массой устремлялся вверх от портала по тонким колоннам и стрельчатым аркам, переходя на серые массивные башни и, наконец, останавливаясь на острие шпиля. Элиза стояла в самой середине собора и не могла охватить взглядом его гигантское пространство. Ажуры, орнаменты, окна и порталы — все имело стрельчатую форму, а ночной свет, проникающий через украшенные цветными витражами окна, наполнял помещение мерцающим мраком.

— Раньше на этом месте была маленькая церковь Св. Девы Марии, а потом к ней пристроили ротонду Св. Витта, — сказала Либуше. — Отец Вацлава, Вратислав I построил маленькую церковь Св. Георгия, но на сегодняшний день от нее остались лишь две белые колонны. Только Карл IV, — продолжала Либуше, — с согласия своего отца Иоанна Люксембургского, начал строительство этого собора, руководил которым французский мастер Матиа из Араса. При правлении Карла строительство собора не останавливалось ни на минуту.

Слушая рассказ Либуше, Элиза оглядывала витражные окна собора, которые мерцали в темноте, излучая серебристый свет. Ее внимание привлек роскошный витраж, изображавший какие-то исторические сцены. Элиза подошла поближе и стала внимательно вглядываться в плоские яркие лица, изображенных на витраже людей, пытаясь построить логическую связь между разнообразными сценами.

— Не гадай, — угадала ее мысли Тетка. — Эти витражи восстановили гораздо позже. А картинки изображают сцены из жизни апостолов Кирилла и Мефодия, которые обращали в христианство Великую Моравию. А сам собор… Ой! Его же закончили строить только в XX веке! Представляешь!

— А… — понимающе протянула Элиза, приближаясь к старому органу, который, казалось, вот-вот окрасит глубокими звуками это величественное пространство.

— Вон там, в центре собора, как раз в капелле Св. Вацлава покоятся мощи национальных святых Чехии, — сказала Тетка. — Пойдем, поклонимся им.

И компания направилась к усыпальницам, чтобы отдать дань тем, кто отдал Чехии свое мудрость, силы, сердце и душу.

— Здесь покоятся мощи Вацлава, моего потомка, — с грустью сказала Либуше и тихо заплакала.

— А император Карл IV, — продолжила Тетка, — повелел перенести сюда мощи Св. Витта, чтобы они охраняли усыпальницу чешских королей.

— Кстати, — вдруг оживилась Либуше, — где-то здесь находится вход в королевскую сокровищницу.

— Нам туда не попасть, сестра, — сказала Тетка. — Для этого надо семью ключами открыть семь замков.

— Я думаю, что справлюсь без этих сложностей, — усмехнулась Либуше и уже сделала шаг по направлению к боковой двери, как вдруг чей-то неизвестный громоподобный мужской голос сказал:

— Вы не смеете прикасаться к святыням земли чешской! Уходите!

Остановившись на полпути, Либуше задумалась, очевидно, силясь понять, чей это голос, и почему им нельзя войти в сокровищницу, но быстро поняв, в чем дело, она сказала:

— Он прав. Нам пора уходить. Я бы конечно поспорила с ним, но надо соблюдать этикет. — И Либуше быстро вывела компанию из собора.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});