Рэй Остролист - Александр Анфилов

там.

— И обвинение у нас, право, имеется, — посуровев, продолжил солдат. — Татьба по купеческому дому! Свершенная не далее, как этой ночью.

Стрелок, растерянный, на миг оставил господ и метнулся в соседнюю комнату. Увиденное подтвердило худшие опасения: Амадей дремал на кровати, но другая ее половина оказалась пуста. Мелисса улизнула ночью с постоялого двора, да не иначе, как прямиком в дом Стряпуна, рассчитывая поживиться геройскими артефактами! Вдобавок, бестолочь, еще и попалась на горячем.

Рэй придал лицу выражение покоя и чинности. Воротился к следователям и нижайше заверил в том, что случившемуся имеется совершенно неуголовное объяснение, которое он сможет представить уже немедля в стражном доме, где, по словам явившихся, и заключена была сударыня. Он спросил разрешения одеться, накинул на плечи один из дорогих кафтанов Амадея. Кафтан до того натянулся в плечах, что, честное слово, только божественная сила не дала ниткам порваться.

* * *

Трое вошли в каменную караульню — стражный дом. Губной староста присел, постучал пальцами по дубовому столу, будто решая с каких слов ему начать объяснение этому достойному господину по столь недостойному делу.

— Прошу выслушать наше дело еще раз, — сказал губарь. — Как и было указано, сегодня спозаранку, сия сударыня была поймана внутри жилого дому, принадлежащего уважаемому купцу этой деревни Савелию Крапиве.

«Савелий? — дошло наконец-то до Рэя. — Вот что значит буква "С" на перстне Стряпуна!»

— Сторож заметил присутствие посторонних в доме. Он силой подавил сопротивление сударыни и отвел ее в стражный дом. Однако, попав под арест, сударыня отказалась предоставлять мне какие-либо показания до тех пор, пока не явится ее поверенный, некий сударь Рэй. Оттого-то уважаемый и горазд быть приглашенным, — чуть склонился губарь в знак уважения.

«Поверенный?!» — подумал Рэй, перекидываясь взглядами с молящим лицом подруги, скрытым за деревянной решеткой углу караульни. «Коза, и меня решила впутать в свои похождения?» — выдохнул он.

— Ситуация, право сказать, непростая, — признался губной староста. — Будь то залетный лиходей аль каторжник, я бы и разбираться не стал. Списав бумагу, я бы отправил дурочку в Сяв, под суд тамошнего уполномоченного. Но по одежде ее можно подумать, что сударыня имеет сословность, на чём она, собственно, и настаивала. Пусть и, кхм, столь сквернословно. А потому мы с ополченским головой решили заблаговременно изучить дело. Обстоятельства, в которых она была изобличена, а затем схвачена, да еще под силу, заставляют нас пристрастно подойти к делу! Мы еще не успели призвать писца, чтобы засвидетельствовать факт преступления. По такому случаю ты, Рэй, так и не знаю твоего рода, был приглашен в качестве свидетеля, коего присутствия сударыня, опять же столь бранно, требовала от нас. Оплатить услуги судебного поверенного — недешевая растрата, что и заставило нас пойти навстречу.

— Благодарю, что оказали честь, — склонился он. — Во-перва должен признаться, что статус судебного представителя мне не пожалован.

Услышав отказ Рэя, Мелисса свела губы, носик сжался — стрелок понял: дуреха разрыдается в любую секунду.

— Однако я долгое время изучал Княжескую Правду и сопутствующие приказы. Хоть я не имею княжьего полномочия на то, чтобы выступать в суде по искам частной обиды, моих знаний достает на то, чтобы давать честным подданным великого князя рекомендации правового, досудебного характера. Потому, с позволения господ, — Рэй опять учтиво поклонился, — я прошу разрешения представлять досудебные интересы поименованной сударыни в искренней надежде на то, что и никакого суда тут не потребуется.

Двое переглянулись, и губарь, зазвав Сварога в свидетели, предложил Рэю приступить к пояснениям.

— И как поверенному, и как свидетелю, мне действительно есть что сказать, — еще понятия не имея о содержании предстоящей защитительной речи, заявил Рэй. — Во-первых, обвинитель, полагаю, не явился? — деловито спросил он, загодя зная, что собственник дома покоится под дубами недалеко от Девичьего Поля.

Губной староста опять переглянулся с ополченским головой, а тот скоро пояснил, что хозяин дома в отъезде, будет со дня на день.

«Ага, только горло заштопает».

Рэй набрал воздуха в легкие, связывав в голове убедительную историю. «Ох, прости, господи».

— Я, Рэй из Старецграда, действительно знаю эту сударыню. Перед нами Мелисса из Воложбы. Как господами и было допущено, ее род состоит в купеческом сословии.

Для убедительности Рэй из головы назвал точную дату пожалования грамоты о призвании деда Мелиссы в купечество — внезапно помогли знания о юстиции Княжества, полученные от Амадея еще в Стяготе.

— Мелисса владеет частью рудных шахт, что располагаются в Воложбе, — припоминая ее собственное вранье, пояснил стрелок. — Как можем видеть, Мелисса, вопреки моим советам и отдаваясь нестойкому женскому нраву, проникла в дом купца Савелия Крапивы, — сжимая губы проговорил он, глядя на арестантку. — Персона купца, хозяина дома, мне также знакома. Однако заверяю, что эта сударыня не имела намерения совершать какое-либо разграбление, как то может видеться из обстоятельств.

Я поясню! — подняв палец вверх, Рэй перебил главу ополчения, принявшегося было возразить. — Между купцом Савелием Крапивы и Мелиссой Воложбы был заключен договор займа на десять рублей в денежный настав1, — окончательно отрекаясь от первой геройской добродетели, вещал Рэй. — Договор был заключен в устной форме и при двух свидетелях, как то и предписывает Княжеская Правда. Одним из свидетелей договора являюсь я. Другим — еще один сударь, который сейчас по делам находится в Срединном крае. Думаю, не составит труда его отыскать, если того потребует закон. В доказательство заключенности договора, а также в качестве залога Савелием было вручено это платиновое кольцо, — он вынул из рюкзака перстень с печаткой буквы «С», предложив уполномоченным лицам ознакомиться с уликой.

— Это Савелия, — кивнул ополченский голова. — Можно сверить оттиск печатки с другими документами, что хранятся в Крапиве, но я узнаю кольцо. Он его в Храбродаре заказывал.

— Договоры должны исполняться, — возвел палец Рэй. — Срок названному договору займа давно истек. Мелисса неоднократно отправляла в Крапиву письмоносов, заявляя к Савелию требования о скорейшем возврате суммы займа и настава за весь срок пользования деньгами, а также обиды2 за просрочку. Однако тот не получил на руки ни одно. Посему у Мелиссы сложилось убеждение, что купчина запирается, сиречь злостно уклоняется