Проклятый Ангел: Легенда чертовой дюжины. Возрождение. Книга вторая. - Оксана Павлычева

- Будешь дергаться, я тебя придушу!

Угроза подействовала, так как девушка замолчала. Как только Милина подобрала с пола шприц, глаза жертвы округлились в ужасе. Не дожидаясь, когда она закричит, девушка зажала ее рот ладонью.

- Что такое? Ты боишься уколов?

Девушка в ответ активно замотала головой, видимо хотев сказать «не надо». – Нет? Вот и славно!

Милина воткнул шприц прямо в бедро девицы. Та заскулила, затем замолчала. Милина не знала, что стала убийцей – примерно через час молодая медсестра впадет в кому, а еще через пять дней, больное с рождения сердце навсегда остановится.

Оставив девицу на полу, Милина вышла в коридор. Проходившие мимо санитары не препятствовали хождению по коридору – время обеда и более или менее вменяемые пациенты направлялись в столовую. Найдя дверь с надписью «Выход», Милина обнаружила лестницу. Это значительно затрудняло побег – дорога была каждая секунда времени, да и чем меньше она попадалась на глаза персоналу, тем лучше. К своему везению, девушка благополучно спустилась три этажа, а вот на первом ее ждали неприятности – кто-то из санитаров заметил беглянку. Подняли шум и крик. Милина бросилась к входной двери, но не тут-то было! Дверь оказалась закрыта. «Это не больница, а тюрьма!» - с досадой подумала девушка. Было до слез обидно. Девушка огляделась вокруг – бежать было некуда. Санитары уже подскочили, охая и причитая. «Орут так, будто рецидивиста поймали!»

Милина не сопротивлялась, когда ее скрутили, как скручивают преступников и поволокли обратно в отделение. Увидев беглянку, заведующий отделением закивал головой.

- Я так и думал, что дело дойдет до побега. Придется нарядить ее в рубашку. Елена Степановна, займитесь этим. – Отдав распоряжение, заведующий отделением ушел, а Милину принялись упаковывать в смирительную рубашку. У них очень долго ничего не получалось. Когда это было, чтобы Милина так легко отдавалась в руки этим варварам? Как ни странно, уколами ее больше пугали.

Рубашка все-таки была надета, рукава завязаны за спиной так, что руки находились крестом. Им этого показалось мало – девушку пристегнули к кровати ремнями. Двое суток Милину не кормили, и не давали даже воды. Они решили избавиться от нее таким образом? Выкрикивая ругательства, девушка сорвала голос, и теперь ей оставалось лишь скулить и стонать, как та женщина в соседней палате. Никто к ней даже не заходил, лишь изредка открывалась дверь и просовывалась чья-нибудь голова. На третий день, наконец принесли еду и воду, и Милину не надолго освободил, чтобы она могла поесть. На седьмой же день девушку ждал сюрприз. Она не знала, в котором это было часу, не знала даже дня или ночи – в палату вошли двое – женщина-санитарка и незнакомый мужчина. Милина не сразу взглянула на него, и уж тем более не сразу его узнала.

- Что с ней? Почему она в таком виде?

Голос посетителя показался девушке очень знакомым.

- Девочке очень плохо, поймите. Она ведет себя неадекватно.

- Почему она превратилась в мумию? Я платил вам за то, чтобы вы заботились о ней, а в итоге нахожу ее в таком виде! Освободите ее! Живо!

Тут Милиной овладело любопытство. Этот мужчина начинал ей нравиться. В конце концов, он был чертовски прав! Как только девушку освободили, она имела возможность рассмотреть мужчину, но он оставался всего лишь незнакомцем, как бы она ни пыталась вспомнить хотябы его имя.

- Ты не помнишь меня. – догадался он. Милина покачала головой. – Все именно так, как я и предполагал. Все, чего я опасался, сбывается. Скажи, Милина, который сейчас месяц?

Милина? Значит, ее имя Милина. Так ее звали и во снах. Она вспомнила не только свое имя…

- Алекс! Алекс! Боже мой, как я рада! – Милина бросилась Алексу на шею, не заметив, как вытянулось при этом его лицо.

- Вижу, вижу, тебя здесь подлечили, не узнать!

- Почему ты не приходил так долго?

- Приходил. Приходил, чтобы… Вы не оставите нас? – Алекс обратился к санитарке. Та, пожав плечами, вышла.

- Я платил этим сволочам, чтобы они выделили тебе отдельную, уютную палату. – Алекс обвел взглядом комнату.

- Уютной ее трудно назвать.

- Согласен. Но, возможно, другие, гораздо хуже.

- Почему нельзя забрать меня отсюда? Почему нельзя заплатить этим монстрам, чтобы они отпустили меня?

- Ты о врачах? – Алекс покачал головой. – Дело не в них. Идея больницы принадлежала не мне. Пребывание здесь должно быть очередным твоим кошмаром, чтобы окончательно лишить тебя рассудка и сил к сопротивлению, понимаешь?

- Понимаю.

- Я вроде как даже не в курсе, что ты здесь.

- И он верит?

- Я надеюсь, да. В любом случае, время уже на исходе.

- Что это значит?

- Дата свадьбы уже назначена. Тринадцатое мая. Это через два месяца.

- Через два месяца? Сколько времени я провела здесь?

- Сегодня десятое марта. Пять месяцев.

- Пять месяцев! Я совсем не помню, как оказалась здесь.

- Главное, что ты вспомнила себя. Я принес тебе кое-что. – Алекс открыл пакет, который принес с собой. – В палате нет раковины. Я бы хотел, чтобы ты умывалась этой водой. – Алекс вытащил из пакета бутыль.

- Тебе Андрей подсказал?

- Что? Какой Андрей? Твой друг?

- Друг Глеба. Это он любитель поливать меня святой водой.

- Парень знал, что делает – Алекс слегка улыбнулся. – Если сможешь делать хотябы по глотку в день, будет очень здорово.

- Для чего это?

- Это поможет тебе продержаться. Я поговорю с твоим врачом. Попрошу, чтобы больше кололи всякой дрянью.

- Они и не колют почему-то после того, как я угостила уколом медсестру. Интересно, ей понравилось?

- Она умерла, Милина. Тот препарат, который ты ей вколола, был противопоказан ей из-за больного сердца. Она просто уснула.

- Какой ужас! – простонал девушка. Она не хотела! Что она натворила!

- Тебе не следовало это делать.

- Знаю. Но и они не очень-то церемонились со мной, прежде чем всобачивать в меня это дерьмо!

- Я понимаю тебя, но ты убила человека! Ты осознаешь это?

- Я не выдержу здесь больше. Я должна выбраться отсюда.

- Нельзя. Ты не сможешь вернуться домой. Дом окружен ими. Куда ты пойдешь?

- Они следят за тобой?

- Они следят и за тобой тоже.

- Все равно я должна что-нибудь придумать.

- Послушай…

- Мне плохо здесь, Алекс! Мне очень плохо!

- Не будь капризной. Ты не маленький ребенок. Здесь больше не будут мучить тебя. Я поговорю с врачом.

- Ты уже говорил. Только бесполезно.

- Они проделывали с тобой все это, потому что не знали как успокоить. Если приступов не будет, то надобность в ремнях и уколах отпадет сама собой.

Дверь открылась, и заглянувшая санитарка сообщила, что время посещения истекло.

- Я должен идти. Там, в пакете кое-какие вещи. Посмотришь.

- Ты придешь еще?

- Постараюсь, чтобы меня впустили.

Алекс направился к двери.

- Алекс!

- Да?

- Спасибо за то, что пришел.

***

Когда Алекс ушел, Милина достала из пакета оставшиеся вещи. Это были ее старые вещи, и еще пара новых. Зачем он привез их? Ведь все равно здесь их не надеть. Возможно Алекс надеялся, что с помощью личных вещей к ней быстрее вернется память, а новые нужны на случай выписки. Или побега… Милина прижала к себе любимый свитер. Он был очень мягким, теплым, и напоминал о доме. Она скучала по дому. Да, у нее был дом, и там о ней заботились, ждали возвращения с прогулки, и даже готовили для нее ужин. Тот дом, который она ненавидела, стал родным и очень нужным. Только сейчас, находясь здесь и безумно скучая, Милина осознала это. Из глаз девушки потекли слезы.

- Я хочу домой. Я хочу домой. Хочу домой! – крикнув слишком громко, девушка зажала рот ладонью. Она должна вести себя послушно и как можно тише. Она должна сохранять рассудок. Она должна, во что бы то не стало, продержаться. В стену очень тихо постучали. Надев свитер (ну и что, что нельзя – ей было холодно), Милина вышла из палаты. Стук исходил из той самой палаты, в которой лежала женщина, потерявшая семью. Как ни странно, дверь ее палаты не была заперта на замок. Девушка открыла дверь. Женщина обернулась. Сегодня она выглядела гораздо лучше вымытые волосы были аккуратно зачесаны, грязная больничная рубашка сменена на чистую, и даже в палате больше не стоял тот жуткий запах.

- Здравствуйте! – тихо поздоровалась девушка. – Я слышала, мне показалось, что вы постучали в мою стенку.

- Нам всем здесь слишком часто что-то кажется. – улыбнулась женщина. – Но я действительно стучала. Меня не выпускают из палаты. Здесь очень тонкие стены, поэтому я слышала, как ты плакала.

- Я? Нет, я не…

- Перестань. Здесь все плачут, даже взрослые тетки вроде меня. Каждый о своем. Здесь плачут больные души. Но слезы, как и любые эмоции воспринимаются здесь как проявление душевной болезни. Лучше не показывать их.