Вновь: ошибка координат - Никита Владимирович Чирков

осужденным. Единственный транспорт в виде поезда из Монолита примыкал на вокзал именно этого корпуса. Оттого и вид за спиной Директора впечатлил Роду своим масштабом — большое окно во всю стену раскрывало не только уходящую вперед железную дорогу, но и скалистые возвышения по сторонам, причем сейчас они была в центре крыла между двумя остриями треугольника. Директор встал из-за своего стола, обошел его и поздоровался с Родой, сразу же предложив еду и воду, указав рукой на внушительный буфет слева, прямо напротив мониторов. Видимо, отсюда в единственном кресле он наблюдал за тюрьмой, решила Рода и отказала этому тучноватому невысокому мужчине с густой шевелюрой и чистым, немного круглым лицом. Понять смысл его бегающих маленьких глазок было сложно, Рода и вовсе не ощущала ни угрозы, ни презрения в его адрес — этакий неопределенный характер, на фоне которого Катарина представлялась куда большим лидером, чем он.

— Я сразу к делу, — Директор вел себя и говорил дружелюбно. — У вас, Рода, был опыт встречи с неизвестным ранее биологическим видом, и сейчас, в свете последнего, любая ваша помощь в понимании их происхождения или мотивов будет полезна как никогда.

— Неужели Козырев не может справиться с парой десятков животных?

— К сожалению, их теперь куда больше. Пока что насчитывается около сотни.

Неверие Роды было опровергнуто кратким кивком Катарины, после чего она взглянула в окно за спиной Директора.

— До нас пока не добрались, не бойтесь.

Рода посмотрела на Директора, толком не зная даже его имени и не желая знать, потом осмотрела Катарину, но, так и не найдя ответа на напрашивающийся вопрос, решила задать его напрямую:

— Что вам нужно от меня на самом деле? — Оба молчали, выражая напускное непонимание. — Вряд ли от меня здесь есть польза, иначе я бы еще раньше тебе, Катарина, сказала все, что может быть полезным.

— Откуда у вас были сведения о той пещере, где обнаружили первого из известных хищников? — Директор не спешил, аккуратно, даже с заботой, подводя какую-то непонятную Роде мысль.

— Ниоткуда. Территория фрагментирована, один квадрат за другим, работа медленная, кропотливая. Что за намеки?! Будто бы это я виновата, хотя мне еще повезло…

— Вот именно. Вам повезло. Но не быть выжившей, а быть выжившей дочерью Андрея Дикисяна. — Не успела Рода вспылить, как Директор продолжил: — Что вы знаете о ней?

На экране появилось изображение взрослой женщины с очень нетипичной красотой, будто бы из другого мира. Один взгляд ее пронзал своей силой, властью и странной добротой, словно перед ними существо с необъятными знаниями и волей. Немного морщин, золотистые длинные пышные волосы, очень мягкие черты лица манили своей идеальностью. Эта женщина была словно богиня.

— Она, — заговорил Директор, пока Рода пыталась определиться с отношением к ранее невиданному созданию, — возглавила народ Монолита против воли Козырева. Она не имеет документов, как и не имеет ни строчки в нашей системе. Все, что мы знаем, это имя — Любовь, или Люба. Так она представилась. Ранее зачинщиками были Клот и Наставник. Последнего арестовали и вот-вот пришлют к нам без особого суда и следствия.

— Рода, — Катарина взяла слово, желая донести мысль на личном уровне, — мы считаем, твой отец участвует в заговоре против Козырева.

— Мой отец мертв!

— Ты видела тело?

Атмосфера становилась столь напряженной, что Рода ощущала себя загнанным зверем, чьи недавно поутихшие инстинкты выживания возбуждались с новой силой.

— Что-то может подтвердить слова Насти? — Взгляд Катарины пронзал в самое сердце, провоцируя самый настоящий шок в исполнение. — Рода, я не знаю, что стало с Андреем, как и никто не знает, лишь слова, даже без заключения доктора.

— Допустим! Допустим, он не умер! Что с того? Он как-то управляет этими тварями? Или, может быть… да я даже не знаю, что предположить! Все это какая-то чушь, и ты, Катарина, лучше бы не теорией заговора занималась, а заткнулась бы, потому что это твой муж, долбаный Клот, который помешался на Наставлении, виноват во всем!

— Не во всем. — Директор посматривал на каменное в защитном состоянии лицо Катарины, потом обернулся к Роде. — В монстрах виноваты вы, Рода. Вы решили провести раскопки именно там и именно вчера. Кто дал вам те координаты?

— Я уже отвечала на этот вопрос!

— Может ли быть так, что Андрей знал, куда вас направить, и, вполне допускаю, подгадал время?

— Зачем?! — Рода не верила ни слову, даже не понимая толком мотивов этих людей, будто бы других проблем нет. Да и любые нападки на ее отца не могли пройти безнаказанно. — Зачем моему отцу, который умудрился даже Петю защитить от тюрьмы, между прочим, как и тебя, Катарина, не забыла, что вы учинили год назад?! Так вот, как этот человек мог решить уничтожить Монолит?! А? — Они смотрели на нее и молчали, явно скрывая что-то, тут уж Рода видела каждую мышцу и каждый взгляд этих людей. — Что вы молчите?! Если не верите мне, то запросите наши отчеты, там все слово в слово как было, а еще лучше — спросите у Морица!

Последнее столь сильно удивило Директора, сколь быстро Катарина парировала его взгляд.

— Да, я ей так и не сказала.

— Что вы не сказали?! Где Мориц! Только не говори, что пока мы тут воздух сотрясали зря, он умер!

— Мориц не добрался. — Лицо Роды замерло в ужасе. — Я лгала тебе про него, чтобы не травмировать еще больше. Ты пришла одна.

ПИСЬМО 1

Пришлось начать новый отсчет. Так надо. Может быть, старые письма потеряются, может быть, их стоит уничтожить. Будет на повестке дня. Сейчас важно зафиксировать увиденное: в лабиринте из камня и железа обитает человек, живой, обычный. Нет. Не совсем обычный. Он копает могилы, одну за другой, вновь и вновь. Все уничтожено. Осталось лишь погребение. Человек упрямо работает лопатой. Превозмогает голод и боль. Выжил. Помнит других. Печальное зрелище. Но его упрямость совершать этот поступок повлияла на меня. За день до смерти. Иначе бы этого письма не было. Письмо о том, как начался новый маршрут. Не знаю, откуда у него силы. Пугает такая воля. Восхищает упрямство. Наблюдаю. Час за часом, вновь и вновь. Вопреки смерти, он работает. Отчаянный и одинокий. Зачем ему это? Хороший вопрос. Запомню его. Изучать этот феномен трудно. Влияние пугает. Солнце высоко, день еще длинный. Надо изучить лабиринт. Не может быть без причины. Вот и пишу, вновь. Некогда смерть почти достала меня. Двери открыты, бери и ликуй. Это заслуженно. Читатель, не смей жалеть меня. Не смей скорбеть.