Порочное создание (СИ) - Дарк Дарси

Паб встретил меня ярким светом, проникающий через широкие окна, и громкой живой музыкой. Кажется, звучал саксофон, и я вымученно застонала.

— Никки, улыбнись, — «поприветствовал» меня Чарльз, помогая выйти из автомобиля, — Ты не в настроении?

— Всё замечательно, — соврала и, честно, я пыталась, с восхищением осмотрела окрестность, — Ты любитель подобных заведений.

— «Подобных» — это каких?

«Подобных клоповников с кучей пьяниц и бродяг», — мысленно оттараторила, но внешне попыталась остаться милейшим созданием:

— Где чувствуешь себя в своей тарелке. Знаешь, перед встречей с тобой я боялась… — в притворном смущении опустила глаза, — Думала, ты поведёшь меня в какой-нибудь пафосный ресторан, в которых чувствую себя дико неуютно.

Поймав на себе задумчивый взгляд Чарльза, я готова была требовать в свою коллекцию Оскар. Боги! Чуть сама не поверила собственным словам, что говорить о мужчине, видящего меня второй раз в жизни?

— Я понимаю, о чём ты… — мужчина нежно взял мою руку и повёл ко входу, — Очень рад, что наши мысли совпадают.

Нас поприветствовали громким свистом и ором одного из множества пьяниц: «Где моё пиво, кретины?!» Стоит ли упоминать, что мне потребовалось приложить много усилий, чтобы не скривить лицо и не убежать, сверкая пятками? А мистера Миллера всё устраивало: расслабленно расположился за барной стойкой и непонятным мне огоньком во взгляде оглядел присутствующих.

— Лагер, будь добр, — обратилась к мужчине за барной стойкой, который виртуозно обращался с множеством бокалов в арсенале заведения. Даже это зрелище меркло на фоне старой деревянной мебели, благодаря которой останусь сегодня с занозой в заднице.

— Ай!

Я в действительности почувствовала что-то колючее, пытаясь удобнее устроиться на барном стуле, чем заслужила дружный смех завсегдатай компании.

— Попалась! — хохотал мужик, пока я с отвращением смотрела на игрушечного ежа, чьи колючки болезненными ощущениями отразились на моей заднице.

— Очень остроумно, — похвалила и бросила ежа в сторону хохочущего мужика. Жаль, промахнулась и не угодила игрушкой точно в залысину обидчика.

— Брюнетт, ты пожалеешь! — не унимался мужик, — Знаешь, кто я?

Пидр!

— Джек-Потрошитель!

Вновь дружный хохот сокрушил и так разваливающееся здание восемнадцатого века, но, по крайней мере, отвлёк мужика от моей персоны.

— А ты чего смеешься? — удивилась я, оборачиваясь на смеющегося Чарльза, который успел сделать глоток тёмного пива, — Эй, это мой лагер!

Брови мужчины приподнялись, и ещё один глоток опустошил стакан:

— Жадничаешь? Мне кажется, тебе нужно что-то покрепче, после домогательств ежа.

Усмехнулась и приняла новую порцию напитка, запах которого резко ударил в ноздри. Именно то, что нужно — напиться и забыться.

— Минус подобных заведений — алкоголь выводит из мужчин намёк на джентельменское поведение.

Чарльз искоса посмотрел на меня, облизывая влажные губы:

— Ты ведь не поняла, почему Джек-Потрошитель?

— Это был намёк на то, что он меня убьёт? Серьёзно, ты смеёшься над этим?

— Никки, данное заведение славится своей зловещей историей. Именно здесь Джек-Потрошитель находил своих жертв, выслеживал и убивал.

Не зря мне не понравился этот клоповник. Скрывать нет смысла, меня передёрнуло от осознания, что, возможно, века назад на моём месте сидела миловидная девушка под прицелом маньяка.

— Может, найдём другое местечко для лагера? Клянусь, Чарльз, тот мужик до сих пор посматривает на меня.

— Милашка, не волнуйся! — вмешался бармен и подмигнул, — Джек-Потрошитель отлавливал исключительно проституток, их в этом заведении было полно.

Чарльз прыснул своим чёрным лагером и громко рассмеялся.

Мои губы сомкнулись в тонкую линию, что казалось, невозможным по их объёмной природе. Будь другая ситуация, я непременно бы выплеснула содержимое бокала в лицо мужчины и словесно нанесла бы сокрушительный удар. Но нет, не могла позволить такой роскоши, хотя соблазн был велик. У меня даже рука дёрнулась в порыве совершить желаемое, но образ брата, всплывший в сознании, заставил пересмотреть планы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Опустила взгляд на свои пальцы, дрожь которых была воспринята Чарльзом как следствие моей тонкой душевной организации, и услышала просьбу оставить нас наедине, обращённую к бармену.

— Не расценивай мой смех, как оскорбление, — заговорил мужчина, делая глоток лагера, — Просто я в хорошем настроении, а твоя реакция показалась очень забавной.

Украдкой поглядела на Чарльза, приложив немало усилий, чтобы взгляд не метал искры, и слегка улыбнулась. Оказалась способной только на улыбку, ибо весь словарный запас в этот момент походил на лексикон сапожника.

Могла собой гордиться, когда мужчина накрыл мои пальцы своей горячей ладонью и невесомо погладил кожу большим пальцем, а я не залепила ему звонкую оплеуху. Смех до сих пор звучал в моих ушах.

— За дальним столиком за тобой наблюдают две девушки, — всё-таки заговорила, поглядывая на двух девиц поверх мужского плеча, — Ни я одна сегодняшним вечером под прицелом.

Мне было наплевать, если он обернётся и оценивающе посмотрит на девушек, которые неотрывно следили за его крепким телом, расслабленно восседающим на барном стуле. Да, посмотреть было на что: сильные руки, жилистые ноги и безумная улыбка добряка сквозь тёмную бороду. Но столь же эффектными данными не могли похвастаться подсматривающие девицы. А, как известно: эффектному мужчине эффектная девушка под стать.

Поэтому я с лёгкостью воодушевила Чарльза чрезмерным женским вниманием к его персоне, желая на фоне клоповника и местных дурнушек выделяться ярким контрастом.

Этого не потребовалось. Он даже не взглянул на девушек, не отрывая внимания от созерцания моего ухмыляющегося лица.

Чёрт возьми, мелочь, а приятно.

— Сегодняшним вечером меня не интересует кто-либо, кроме тебя.

Слегка покоробило «сегодняшним вечером», но я не подала виду, в смущении тихонько хихикнув. Кажется, такая реакция свойственна девственницам, к которым проявили недвусмысленный интерес?

— Почему? — не удержалась от вопроса, не в силах противостоять любопытству, — Ты красив, обаятелен и, что уж тут, богат. Тебе доступна любая девушка, а ты предпочитаешь эскортниц. Почему?

Так и представила расширенные от ужаса глаза Лисы, которая точно бы не пережила этот вечер, став свидетелем моего вопроса. Эта непринятая практика, но когда я следовала системе?

Чарльз в удивлении приподнял брови и, сквозь тёмную бороду, позволил увидеть белоснежную улыбку.

— Скажем так, вы мне интересны.

Не удержалась — громко фыркнула:

— Чем?

Явно не постель служила интересом загадочного мистера Миллера, что он и подтвердил:

— Мне интересны ваши мотивы. Что красивых, я бы рискнул сказать, неглупых девушек заставляет ублажать порой не самых приятных мужчин?

— А ты не догадываешься? Многих «деньги», а кто-то зависим от образа элитной проститутки, других же ничего, кроме жёсткой ебли, не интересует.

Чёрт! Я поздно прикусила язык, почувствовав болезненные импульсы, и с опаской поглядела на Чарльза. Если бы он не был так похож на плюшевого медведя, пусть спортивного, а не пузатого, я бы не волновалась о своём лексиконе. Но как сдерживаться в грубых словах, когда вся ситуация походила на абсурд?

Я начала понимать слова Лисы, которая предупреждала о странностях многих клиентов.

— А что насчёт тебя, Никки? — карий взгляд внимательно исследовал моё лицо и остановился на губах, дожидаясь ответа.

Я бы нагло соврала, если бы сказала, что ненароком прошлась языком по нижней губе, влажной дорожкой очерчивая пухлый контур.

— Меня вынудили обстоятельства, — тихонько произнесла и покачала головой, прогоняя ненужные мысли, — Мне бы не хотелось вдаваться в подробности.

Этого и не требовалось. По глазам Чарльза видела понимание и ни капли желания настоять на конкретике.

Я опустошила стакан лагера и попросила повторить, чувствуя, как разговор навёл на нас двоих «великие» думы, которые были ни к чему сегодняшним вечером. Именно поэтому обожгла горло четвёртым по счёту стаканом алкоголя и уже без былого отвращения взглянула на помещение.