Спальня, в которой ты есть - Эмма Марс

Тут я вспомнила о той неподдельной детской радости, с которой она тогда вместе со мной исследовала особняк Дюшенуа.

– Да. Однако я не представлю, что здесь можно было бы устраивать утренние пробежки или прямо из кровати нырять в бассейн.

– Точно, – согласилась она. – Кстати, нужно обязательно пересмотреть твой гардероб.

– Как будто для этого мне нужен какой-то особый повод!

Она обвела выразительным взглядом всю обстановку.

– Да, но в этот раз придется делать покупки скорее в музеях, чем в «Галери Лафайет»!

Она даже не представляла, насколько была права, говоря об этом бале, на который Луи, несмотря на их близкие отношения, ее даже не пригласил. За нашими спинами раздался низкий голос, который тоже присоединился к этой хвалебной песни.

– Черт побери! Это вам не Нантер, девочки.

Фред Морино, мой бывший парень, появился почти в одно время с Соней, на нем была наполовину расстегнутая кожаная рабочая куртка, а в руке он держал каску.

Он повторял мнение своего хозяина, которому был предан как собака, он восхищался великолепием этого здания, со свистом выпуская воздух сквозь щели в зубах. До недавнего времени моя лучшая подруга и Фред не очень-то любили друг друга. Мы тогда еще были парой, этот безумный байкер и я. Но после катастрофы с моей свадьбой, когда оба, и Фред, и Соня, пытались поддерживать меня, они начали время от времени встречаться, думаю, под предлогом того, что нужно «обменяться новостями об Эль», хотя что-то мне подсказывает, что это был не единственный повод. Они пересекались иногда в небольших кафе, на пару минут, просто «чтобы узнать, все ли хорошо», и таким образом между ними завязались отношения – безусловно, со стороны мотоциклиста весьма определенный интерес. На сегодняшний день их отношения были не более чем прекрасной дружбой, я могла этому только радоваться. Кто не хочет, чтобы люди, которых ты любишь, в свою очередь, любили друг друга? После поздравлений и поцелуев они помогли мне занести внутрь несколько коробок и сумок, которые я привезла из «Отеля де Шарм» на стареньком грузовичке, который по случаю одолжила у месье Жака, портье отеля. Возвращаясь в очередной раз из Нантера, я прихватила с собой часть своего девичьего гардероба и старые бумаги.

– Мы с Фредом совсем не похожи на людей из парижского общества, – заметила Соня, подчеркнув тем самым бездонную пропасть, которая теперь нас разделяла.

Мне всегда очень нравилась дружеская атмосфера, царящая во время переездов. Шутки, прикосновения рук, воспоминания, которые то и дело всплывают в разговорах и которые мы разбиваем без всякого сожаления. Именно по этой причине я отклонила все многочисленные предложения Луи доверить переезд профессионалам.

Парочка верных друзей-энтузиастов, несколько часов работы и десяток дружеских шуток – вот все, что мне было нужно.

– Ты уверена?

– Конечно! Для чего тогда нужны друзья, если время от времени не заставлять их попотеть, перетаскивая кучу коробок?

– Серьезно?

– Конечно!

Сегодня это дружеское общение превзошло все мои ожидания. Присутствие Фреда и Сони здесь, рядом со мной, в тот момент, когда я начинала новую жизнь, было очень важно для меня, оно придавало чувство защищенности и уверенности, которого мне иногда не хватало даже сейчас, хотя Луи торжественно обещал мне все это. Ему нравилось быть, и он был таким, Луи Барле, сильным ветром, дующим с океанских просторов, беспощадным, несущим с собой самые волнующие приключения и всевозможные безумства. Зато с ним невозможно было представить серых, будничных отношений, стабильности, как со всеми остальными окружающими меня людьми.

– Ты нам покажешь свой дворец? – спросил Фред, явно находясь под большим впечатлением от того, что увидел вокруг.

По правде говоря, Луи только этим утром передал мне ключи, и у меня самой еще не было достаточно времени, чтобы осмотреть все здание. Я немного нервничала, потому как упорно пыталась разложить свои вещи, но ни один из ключей не подходил для того, чтобы открыть нужную дверь, ни в доме, ни в погребе.

– Что твой мужчина прячет в вашем подвале? Башню донжон?

Это предположение, произнесенное Соней, отнюдь не выглядело столь же невинно, как бы это выглядело в книге по средневековой архитектуре. С тех пор как я рассказала ей об эротических фантазиях моего мужчины и когда она сама стала невольной свидетельницей этого в «Отеле де Шарм», Соня постоянно подшучивала на эту тему.

На ее глазах невинный ангел, с трудом представляющий себе, что такое секс, превратился в любительницу БДСМ, и для нее это стало неиссякаемым источником веселья.

– Ты думаешь, что в таком случае мы не перепробовали бы уже все приспособления?!

– Покажи!

– Увидишь во сне!

Что касается снов, для них была отведена, пожалуй, главная комната в нашем особняке. Здесь Луи больше, чем в какой-либо другой комнате дома, заботился о сохранении оригинального стиля эпохи, переработав внушительное количество документов, позволяющих увидеть подлинный стиль работ Луи Висконти. И, между прочим, на сегодняшний день это была единственная законченная комната, где все уже стояло на своих местах, вплоть до самых мелких деталей интерьера. В спальне можно было в полной мере оценить мастерство столяра Бенара, который старался делать вещи наиболее близкими к оригиналу: кровать, сделанная по всем канонам античного искусства, с изголовьями разной высоты, комод, створки которого украшали фарфоровые медальоны, два кресла из красного дерева, стулья из такого же материала, большое наклонное зеркало на ножках, туалетный столик с высеченными из мрамора головами египтянок и, наконец, канделябр. Все это вместе уже носило элемент избыточности, однако здесь был еще камин из красного мрамора, украшенный фигурками из позолоченной бронзы.

– Ну что же, госпожа Маркиза, – насмешливо воскликнула Соня, – ты здесь не детей будешь плодить, а, по крайней мере, золотые слитки!

Ни я, ни Фред ничего не ответили на ее замечание, настолько метко она попала в самую суть. Я спрашивала себя, что случится с нашей сексуальной жизнью, такой безудержной, легкой, спонтанной, здесь, в этой строгой атмосфере, чопорном интерьере, отяжеленном веками. Конечно, существует старая добрая теория, что стены впитывают в себя все эротические воспоминания, которые остались от наших славных предков. Но смогут ли эти воспоминания пробиться сквозь толстый слой штукатурки и новой живописи? Что останется здесь от сладких стонов мадемуазель Марс? По правде говоря, стоило бы, наверное, лучше подумать об идее донжона, он бы мог сохранить наше либидо, и наша любовь не задохнулась бы среди всего этого золота и драпировок.