Дельфины умирают в понедельник - Дмитрий Завадский

Роузи решила ничего не говорить, не трогать его – он сам решит, когда продолжать и стоит ли продолжать вообще, ведь поддержки никакой не хватит в таком случае, и никакие слова не заполнят и части тех пробелов, которые оставляют люди, ушедшие в иное измерение. Однако Дэвид продолжил очень скоро:

– Я никогда ее такой не видел, она была бледная и ужасающе худая. Помню, как подполз к ней и взял ее за руку, стал просить прощения, надеясь, что она хотя бы услышит, хотя бы на последнем вздохе. Но она не услышала. А потом меня санитары оттащили, пришел врач и стал выражать соболезнования, а маму уже унесли. Я попросил не трогать меня и просто разрешить мне посидеть у нее на кровати минут десять. Мне разрешили. Я сидел и смотрел. Смотрел, как тут было одиноко и хмуро, как пожелтевшие от потеков стены смотрели на обитателей этой палаты и представлял, как смотрела на все это мама. Вот так провел свои минуты мой самый дорогой человек, в то время как я решал свои какие-то финансовые вопросы и даже не соизволил просто позвонить ей, не говоря уже о том, чтобы приехать. Да я даже успел бы прийти и поговорить с ней, понимаешь, Роузи? Успел бы! Как же я ненавидел того одноклассника, ты бы знала! Как будто он украл у меня самое дорогое, что никак не вернуть, – Дэвид перешел чуть ли не на крик, отчаянный и полный боли.

Роузи не понимала, что должна делать в такой ситуации, но что-то ей подсказало, что нужно просто подойти и обнять его. И она подошла и обняла Дэвида. В этом не чувствовалось никакого желания, кроме как желания помочь, защитить, показать человеку, что он не одинок, что ему есть с кем поделиться своими проблемами, что он кому-то интересен и нужен. А Дэвид вцепился в нее, словно ребенок, и не отпускал. Как же ему не хватало этой безмолвной поддержки, этих простых объятий! Когда он ее отпустил, Роузи подумала про себя, что еще бы чуть-чуть и он ее раздавил – он и так был слишком сильный, а когда себя слабо контролировал, то вообще не чувствовал меры. Роузи сделала вид, что не заметила, как он украдкой отвернулся и вытер слезы рукавом. Он оставался мужчиной, даже в этот непростой момент, что дано не каждому. И он продолжал:

– Похороны прошли как в тумане – ничего толком не помню. Ко мне подходили какие-то малознакомые мне люди, что-то говорили, я кивал и мысленно убивал себя снова и снова, осуждая за то, что не нашел даже минуты для своей мамы. Всегда думал, что это не про меня, когда смотрел фильмы, когда слышал разные истории о том, как кто-то не успевает что-то сказать тому, кто при смерти, как тот умирает. Я был просто уверен, что у меня полным-полно времени в запасе, а на самом деле я просто был эгоистом, который смог чего-то добиться в своей жизни и затмить этим все то, что мне действительно было дорого и важно. Нет этого времени в запасе, никогда нет. Никогда не знаешь, сколько кому жить, как долго еще будешь видеть эти родные тебе и близкие лица. Вот вроде сегодня все хорошо, сегодня все живы, здоровы, счастливы, и ты ни о ком не думаешь, кроме как о себе, а завтра уже сидишь возле больничной койки и плачешь, потому что упустил то, что уже не вернуть, – немного помолчав, он продолжил: – И какое-то время я приходил в себя. Как сказать… Где-то месяца два не мог уехать отсюда и все, не мог. Поменял номер телефона, стал жить в квартире, где не был так давно. Разбирал книги, которые прочла мама, пересматривал газеты, в каких она отмечала красной ручкой объявления по поиску подработки. Не знаю, зачем ей это было нужно – деньги я ей переводил, много переводил, я почти все нашел в старом шкафу, наверное, ей даже потратить было не на что, а работать хотелось, чтобы не сидеть сложа руки. Сильная она у меня была, сильная, я это знаю. Ходил по парку, вспоминал каждый закоулок, в котором мы с ней были, заходил в магазины, большинство из которых перестроились и изменились до неузнаваемости. А потом решился и поехал обратно, никого не предупреждая. Я даже удивился по пути обратно, что мне столько времени не звонил ни Крис, ни Стив. Да, номер я поменял, но найти меня было совсем не проблема. Помню, как приехал первым делом не домой, а в свой офис, а меня пускать не хотят! Я хорошо обходился со своими работниками, позвонил секретарю, начальнику отдела кадров, они вышли и развели руками – ни с того ни с сего пришел новый директор, где-то спустя три недели после того, как я уехал, и вот, они уже длительное время работают под его началом. Помню, как оббегал всевозможные инстанции, платил из оставшихся денег везде, где только можно, чтобы разобрались побыстрее с недоразумением, но дело оттягивали, показывая мне документы о передаче фабрики, якобы подписанные мною лично. Действительно, подпись стояла моя, но я не подписывал передачу всех своих акций в пользу какого-то неизвестного лица. А Крис… Крис исчез вместе с Мэрилин, переведя практически все мои деньги на свой счет, обналичив их в последний раз где-то в Испании – я ему сам доверил управление всеми своими финансами. Он не только меня оставил ни с чем, но и умело подделал подпись, посадив в мое кресло своих влиятельных друзей, которые его прикрыли настолько, что я даже и не смог узнать, где он находится. А новоиспеченный директор даже разговаривать со мной не хотел – как только меня видел, сразу же приказывал охранникам вышвырнуть меня или же не подпускать к себе. Обычно я с двумя еще справлялся, но третий всегда доставал оружие и угрожал стрельбой, мне приходилось отступать. Когда я понял, что потратил все свои сбережения, то опустил руки и просто сдался, поскольку в том городе абсолютно все были против меня, даже те, кому я лично не раз помогал, кому даже часть долгов прощал. Я решил по-быстрому продать дом, который чудом никак не продали без меня, продал машину и вернулся туда, откуда и не должен был уезжать однажды. Вот ремонт дома так и не осмелился сделать – так и хочется, чтобы часть того, к чему мама прикасалась, все еще была со мной. Легче мне так, легче. А на деньги с продажи дома и машины выкупил бизнес – сдачу в аренду гидроскутеров, катеров, лодок. Просто не могу сидеть без дела – это у меня в маму. Однажды бизнес поймал меня и теперь уже вряд ли отпустит, хоть чем-нибудь, но заниматься желание не иссякнет. А в свободное время я спасаю маленьких детей, которых заботливые, но немного рассеянные девушки упускают из вида, – даже попытался пошутить Дэвид, выдыхая из легких воздух, давая понять, что он выговорился.

– Если честно, все как в кино – неужели такое реально? – не могла поверить во все сказанное Роузи. Конечно, она была далека от всего, что касается бизнеса.

– Вот так бывает, тихо-мирно забрали почти все. А что кино? Его ведь в большинстве случаев снимают по жизненным событиям, ничего удивительного. Знаешь, не столько жалко капитала, который я не смог бы потратить за всю жизнь, даже если бы и захотел, сколько жалко рабочих и всю свою команду управления – рабочим я платил в два с половиной раза больше, чем на всех предприятиях не только города, но и области. Я два раза в месяц набирал новых работников и расширялся, открывая раз в год новое производство, а сейчас куда все эти люди уйдут? Никуда, урежут зарплату в несколько раз, они все равно работать будут, деться некуда ведь. А я не обижал никого и никогда. И весь состав управления подобрал хороший, правда, почти весь его и уволили со временем, как захватили мое место. Вот так!

Проходя мимо старого бетонного забора, Роузи засмотрелась на него, и в один момент неуклюже ступила на выступающий камень на асфальтовой дорожке, и чуть было не упала, подвернув ногу. Она бы и так устояла, но Дэвид резко схватил ее одной рукой за талию и, не рассчитав силы, дернул ее на себя, оторвав на несколько секунд от земли. И вновь Роузи ощутила этот прилив крови к вискам, эти сильные и цепкие руки вызывали желание подчиниться его воле, делать все, что он скажет, просто забыться и не думать ни о чем, утопать в его объятиях и тихонько вздыхать от удовольствия. Но для таких вещей было еще слишком рано, да и неизвестно, что там думает обо всем Дэвид. В конце концов, он просто быстро среагировал и спас падающую Роузи, может, она ему вовсе не нравится. Хотя, эти мысли она отбросила сразу – по одному его взгляду в кафе было понятно, что он – хищник, и ему далеко не безразлична привлекательная девушка, на которую он смотрел, как на добычу.

Дэвид поставил на землю Роузи и пошутил по поводу того, что мужчина женщине нужен хотя бы для того, чтобы следить за ней, как за маленьким ребенком и не давать ей возможности попасть в беду.

– Значит, без дела ты решил не сидеть. И как тебе новый бизнес? – поинтересовалась Роузи.

– Неплохо, жаловаться не на что. Знаешь, сейчас снова стало модным устраивать романтические прогулки на лодках. За последние два месяца в аренду сдается именно для влюбленных парочек хотя бы одна лодка каждый день! Конечно, хватает и любителей полихачить на гидроскутерах, таких намного больше, чем влюбленных, но я сплю и вижу, как они через годик-другой тоже влюбятся и еще придут ко мне за лодкой! – улыбнулся мужчина.