Рыцарь Черной розы - Джеймс Лаудер

Между тем Танис взялся за рукоять меча, и это движение удивило Сота. Он еще помнил трусливое бегство рыцаря-выскочки. Даламар же возложил на плечо полукровки свои тонкие пальцы и промолвил:

– Не вмешивайся в это дело сейчас, Танис. Соту не до нас. Он пришел в Башню совсем для другого.

Вся келья или лаборатория была освещена тусклым светом свечей, и лорд Сот разглядел ряды колдовских книг в шкафах вдоль стен, зловеще шипящие горшочки, в которых варилось какое-то колдовское зелье, и стеклянные реторты и л химиков, установленные на массивных каменных столах. Некоторые столы стоили пустыми, словно приготовленные для каких-то страшных экспериментов. В дольнем конце комнаты высился Портал, через, который Райстлин проник в Абисс,

Чтобы схватиться с Властительницей Тьмы Тахизис.

Портал состоял из стального кольца, на поверхности которого были выбиты древние руны. По периметру его скалились золотые и серебряные драконьи головы, а в центре колыхался лишь непроницаемый мрак. В углу комнаты, справа от Портала лежало нечто, укрытое плащом, именно то, что искал Сот.

Китиара!

Мертвое сердце Сота подпрыгнуло, когда он пересек комнату и приблизился к телу воительницы. Китиара…

Откинув плащ, лорд Сот опустился на колени возле мертвого тела.

Китиара Ут Матар и в смерти была для Сота столь же прекрасна, сколь и при жизни. Ее светло-карие глаза были открыты, и в них застыло выражение ужаса. Темно-синяя чешуйчатая броня доспехов была разорвана и истерзана хранителями Башни, и под ней виднелся черный облегающий камзол, также изорванный, в прорехи которого проглядывало смуглое нежное тело. Разглядывая ее, Сот словно не замечал кровавой раны на рассеченном бедра и набухших от яда царапин на ногах, причиненных стражами. Зиявшая в груди Ут Матар дыра с обугленными краями – безусловно, след магической атаки Даламара – тоже не озаботила Сота. Все эти увечья не имели никакого значения, коль скоро тело все еще было пригодно для того, чтобы стать прибежищем оживленной Сотом души.

Рыцарь Смерти явственно видел, как гаснут последние угли смертного бытия Ут Матар. Душа ее все еще витала в непосредственной близости от тела. Лорду Соту она представлялась в виде крошечного, призрачного подобия отважной воительницы, корчащегося в страшных муках смерти, ибо оно все еще было привязано к холодеющему телу единственной ярко сверкающей нитью.

– Оставь эту жизнь, – шепнул Китиаре Сот, и нить вспыхнула ярче.

Душа Китиары отчаянно цеплялась за земную жизнь, и Сот знал, что причиной этому является вовсе не страх, а любовь.

Вскочив на ноги, Сот повернулся лицом к своему ненавистному сопернику, Танису Полуэльфу.

– Отпусти ее, – сказал Сот глухо. – Отпусти, отдай ее мне. Твоя любовь застилает ей глаза, не дает ей увидеть, что такое послежизнь. Оставь ее, Танис.

Эльф– полукровка решительно взглянул на лицо Сота и сделал шаг вперед. Длань его, закованная в латную рукавицу, легла на навершие меча, однако прежде чем он сумел приблизиться к Соту, Даламар предупредил его:

– Он убьет тебя, Танис, убьет без колебания и жалости. Сделай, как он велит. В конце концов, он единственный из нас, кто до конца понимал смутные движения ее души.

Слова Даламара, однако, заставили глаза Сота ярко вспыхнуть огнем ненависти – трусы и рабы пытались решать судьбу его и Китиары!

– Понимал?! – взревел Рыцарь Смерти. – Я восхищался ею и обожал ее! Как и я сам, она была предназначена судьбой для того, чтобы повелевать и править, завоевывать и покорять. Но она оказалась сильнее меня самого. Она смогла отбросить в сторону любовь, которая цепями приковывала ее к этому миру! Если бы не каприз судьбы, она могла бы сегодня править Ансалоном!

Танис обхватил пальцами рукоять меча.

– Нет, – негромко сказал он.

Даламар вскочил с кресла и схватил эльфа за запястье. Встретившись с ним глазами, он с нажимом проговорил:

– Она никогда не любила тебя, Танис. Его голос был спокоен и лишен всяческих эмоций.

– Она лишь использовала тебя так, как использовала всех, в том числе и его.

Даламар глянул на Сота, и Танис попытался заговорить, однако отверженный маг перебил его:

– Она использовала тебя до конца, Танис. Даже теперь она тянется к тебе из-за пределов, надеясь, что ты спасешь ее.

Сот уже схватился было за рукоятку своего страшного меча, но тут лицо Таниса странно обмякло. Впечатление было такое, словно этот презренный смертный получил на мгновение возможность увидеть эгоистичную душу Китиары. Встретившись взглядом с горящими глазами лорда Сота, Танис выпустил из руки свой меч и отступил на полшага назад.

Рыцарь Смерти хотел убить Таниса в любом случае, в том числе и за то, что он отступился без борьбы от своей Китиары. Подобное малодушие еще раз доказывало, насколько эльф-полукровка недостоин высокого звания Рыцаря Розы. Поразмыслив, он, однако, решил оставить Таниса жить с этим позором и повернулся к Китиаре.

Ее душа исчезла.

Лорд Сот искренне надеялся, что Китиара не станет бежать от него, однако и эту возможность он предвидел. Поднимая на руки тело, завернутое в окровавленный плащ Таниса, он подумал о своем верном сенешале, который в эти минуты шагал через пустыни Абисса, направляясь в царство Тахизис. Там его слуга перехватит душу Китиары, заключит ее в медальон власти и вернется вместе с ней в замок своего господина.

Держа на руках негнущееся тело, лорд Сот шагнул в темный угол лаборатории и мысленно прочел заклинание, которое должно было перенести его в свой замок. Он произнес одно-единственное слово, и у ног его разверзлась темная бездна. Из ее пустоты в комнату ворвалось ледяное дыхание земного чрева, и лорд Сот, бросив последний презрительный взгляд на Таниса и Даламара, которые полами плащей прикрыли от холода лица, шагнул в пустоту, мгновенно исчезнув из виду и из Башни Высшего Знания.

***

Серые, пыльные, безрадостные равнины простирались во все стороны безбрежным океаном. Безжалостно палило багровое солнце, рожденное тьмой, которое никогда не заходило и никогда не двигалось по небосклону. Ветры сирокко, несущие с собой запах горелой плоти, гнали по выжженной равнине вихри пепла и песка. Время от времени вихри эти превращались в воющие смерчи и вырастали до самого поднебесья зловещими черными колоннами. Однако подобные возмущения стихии были недолговечны. Солнце, сиявшее над этой страной, осаживало их так же быстро, как сжигало и высушивало оно все, что непрошеным вторгалось в пределы королевства Пазунии.

– Сорок девять тысяч тридцать восемь. Сорок девять тысяч тридцать девять…

Одинокий путник, с трудом переставляя ноги, тащился по пустыне. Ссутуленные плечи, опущенная голова, взгляд, упертый п угрюмую землю… Имя этого несчастного существа было Карадок. Ему в его долгом странствии по пустыне можно было и не поднимать головы, ибо все вокруг было одинаковым и, сколько он ни шел, ничто не обогащало однообразный ландшафт. Насколько хватало глаз, вокруг простиралась однообразная пыльная равнина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});