Дикий цветок - Эдна Мир

Иногда Глену казалось, что всю прошлую неделю он ничем больше не занимался, кроме как торчал у одного из окон, откуда наблюдал за Джасти. Он смотрел, как она двигается, как шутит с коллегами, а когда раздавался ее звонкий голос, сердце Глена всякий раз учащенно билось.

В коридоре послышались шаги Хортика.

Глен оторвался от размышлений и быстро направился к двери. Он успел вовремя, поскольку Хортик уже подошел к свой комнате.

— Хортик! — окликнул Глен младшего брата. — Иди сюда, мне нужно с тобой поговорить, — потребовал он, не отдавая себе отчета в том, насколько жестко звучит его голос. Но все-таки заметил, что лицо брата замкнулось.

— Я приду к тебе в контору, — ответил Хортик.

— Нет. — Глен шагнул вперед, но остановился в дверном проеме, вспомнив, что оставил трость у кресла рядом с кроватью. — Я… я хочу обсудить с тобой личный вопрос. Пожалуйста, зайди ко мне.

Всем своим видом Хортик выражал досаду, которую вызвало в нем это требование. Но, чуть помедлив, подчинился.

— Ты влюбился в новую кухарку, — без обиняков заявил Глен, когда брат вошел наконец к нему в комнату.

Глен указал рукой на кресло, приглашая его сесть, но Хортик проигнорировал этот жест.

— Чего ты хочешь? — спросил он агрессивно.

Глен вернулся к окну.

— Тебе известно, какие планы я строю на твой счет, — негромко произнес он. — И я бы не хотел, чтобы ты преждевременно связал себе руки. Брак Майкла мог бы послужить тебе предостережением.

Хортик молчал. Он стоял посреди комнаты, засунув руки в карманы джинсов. Гнев и возмущение делали его лицо гораздо взрослее.

— Перестань вмешиваться в мою жизнь, — спокойно сказал Хортик, но дрожь в голосе выдавала усилие, с которым он сдерживался. — Тебя не касается, в кого я влюбился и когда намереваюсь «связать себе руки». Я совершеннолетний, Глен, а ты об этом постоянно забываешь.

— Что бы это значило? — язвительно пробормотал старший брат, но слова его упали в пустоту.

Взбешенный Хортик уже выскочил из комнаты.

Он стремглав бросился вниз на кухню, где Джасти в этот момент чистила овощи для предстоящего обеда. При появлении Хортика она подняла голову и посмотрела на него.

— У тебя неприятности? — встревоженно спросила девушка.

Достаточно было одного ее взгляда, чтобы весь гнев Хортика как рукой сняло. Чего стоили разговоры Глена по сравнению с улыбкой Джасти? Ничего! Ведь его старший брат совершенно не разбирался в любви и не понимал, какое счастье можно испытывать, просто обращаясь к любимому человеку.

— Да нет, все в порядке. — Хортик улыбнулся и взял из миски морковку. — Ммм, выглядит недурно. И что же будет на обед?

— Фаршированная дикая утка с овощами и брусникой. — Джасти протянула ему стебель сельдерея. — Эдвина здорово носится с этими гостями. Они что какие-то очень влиятельные или знаменитые?

— Да нет, — покачал головой Хортик. — Если и знамениты, то только своей дурью. Я их не переношу. Но Кеннет Логан сидит в городском совете, а Морган, его жена, когда-то давно выиграла титул «Мисс Шайенн» и была статисткой в довольно глупом фильме. Вот Эдвина и вообразила, что с ними требуется особо тонкое обращение. Ей ведь так хочется выбраться из своего положения брошенной жены и попасть в высшие сферы.

— Неприлично флиртовать с прислугой, но обсуждать с ней членов семьи — верх неприличия, — прервал их беседу Глен Обервуд.

Резко обернувшись, Хортик пронзил старшего брата острым, как хорошо заточенный стальной нож, взглядом.

— Смирись с тем, что Джасти для меня больше, чем прислуга, — прошипел он охрипшим от ярости голосом. — Тебе этого, правда, никогда не понять, но и меня твое мнение не интересует. Оставь нас в покое, Глен.

Тот неторопливо приблизился.

— Вот как? — спросил Глен с издевкой. — Ты полностью доверяешься первой встречной особе, подхваченной на улице, не задаваясь вопросом, откуда она и что натворила? Ты очень наивен, милый братец.

Казалось, что Хортик вот-вот бросится на старшего брата с кулаками, но Джасти положила руку на его плечо, и он замер как вкопанный.

Глена явно задел ее жест. Его лицо помрачнело.

— Сегодня утром я получил письмо из Клапстока, — холодно произнес он. — Мисс Колбери, вас ищет шериф.

Джасти сглотнула. Бешеная злоба чуть не захлестнула ее, но она сдержалась.

— Я так и предполагала, сэр. — Она взяла очередной пучок моркови и начала ее чистить, внешне ничем не выдавая своего волнения.

— Мисс Колбери помолвлена именно с шерифом Булдерингом, — продолжил Глен, хотя ни Хортик, ни Джасти не выражали особого желания его слушать. — Она сбежала от этого достойного человека из-под венца. Это, брат, тебя не настораживает?

— Если меня что и настораживает, так это твоя манера преследовать Джасти, шпионить за ней и настраивать меня против нее, — возмутился Хортик. — Что ты вынюхиваешь? Думаешь, она ограбила банк на несколько миллионов?

— Я не хочу лишь одного: чтобы с тобой произошло то же, что и с Майклом.

— Со мной? — Хортик зло рассмеялся. — Не лги, Глен! Тебе невыносимо видеть меня счастливым, вот в чем дело. Но все же придется к этому привыкнуть. Я люблю и буду любим, нравится тебе это или нет. Ведь я совершенно нормальный, здоровый человек, Глен, и ни я, ни Джасти не виноваты в том, что ты ничего другого не можешь делать с женщиной, кроме как играть в шашки или…

Хортик запнулся. Он растерянно взглянул в застывшее лицо брата, потом отвернулся.

— Прости, — подавленно пробормотал он. — Но моей вины в том действительно нет. Я с удовольствием отдал бы свою правую руку, если бы это помогло тебе выздороветь.

Глен по-прежнему неподвижно стоял с каменным лицом, и только горящие глаза выдавали смятение чувств, охвативших его.

Смерив младшего брата презрительным взглядом, он едва заметно приподнял голову, отчего приобрел еще более высокомерный вид.

— Ты путаешь болезнь и увечье, малыш, — медленно и очень четко произнес Глен. — Джордж Кенсингтон с фермы Риминда болен. Я же — калека. Можешь спокойно оставить правую руку себе.

В просторной кухне воцарилось холодное и гнетущее молчание. Через некоторое время Глен повернулся и неторопливо пошел к выходу. Металлический кончик его трости неприятно громко стучал по кафельным плиткам пола.

Только когда он вышел, Джасти бросилась к замершему на месте Хортику.

— Ты должен догнать брата, — настойчиво внушала она. — Он обиделся. Попытайся с ним помириться.

— Нет! — отвел глаза Хортик.

Не произнеся больше ни слова, он тоже покинул кухню.

После этой сцены Джасти долго не могла прийти в себя. Ее тревожила не мысль о Хортике или о том, что его брат раскопал ее секрет, а каменная маска на лице Глена Обервуда, когда тот уходил.