На всю жизнь и после (СИ) - Шаталов Роман

— Ах ты, скотина! Сам бабки поимел, теперь решил кормушку друганам подвинуть! — взорвался мужчина, нависая над Виктором, а правой рукой незаметно скользнул к себе в карман. — Верни мои деньги!

— Конечно, — татуировщик улыбнулся неподходящей улыбкой: она вырисовывала на его лице широкую ровную линию. — Мне нужен ваш паспорт, для возврата средств. Это обязательная процедура.

Мастер зашёл за стойку ресепшена и принялся стучать по клавишам компьютера, а растерянный клиент продолжал стоять на том же месте и смотреть перед собой, а затем он подошёл к стойке и сказал:

— У меня с собой нет паспорта, но это ж я, ты ж меня помнишь, ты мне делал татуировку.

Виктор ответил ему мягко и услужливо:

— Я хочу вернуть вам деньги. Паспорт нужен, чтобы составить типовое соглашение, что я именно вам вернул деньги, а не кому-то другому.

Накаченный мужчина резко развернулся и с досадой на лице поплёлся к выходу, проходя мимо Бориса, он надменно зыркнул на него и остановился. Юноша не сводил с верзилы глаз, белки которых подрагивали. Здоровяк наклонился, чтобы их лица были друг напротив друга. Борис чувствовал на подбородке струйки воздуха, которые выдыхал через ноздри незнакомец.

— А ты что таращишься, урод? Откуда пятно на башке? — он махнул головой в сторону Виктора. — Этот бледный утырок об тебя иглы вытирает?

Сердце юноши билось так сильно, что отдавало в кончиках пальцев. Он с мольбой смотрел в безразличные глаза татуировщика. По лицу бегали крохотные спазмы. После долгой паузы он смог выдавить надломившимся голосом:

— Нет.

Мужчина широко улыбнулся, хлопнул его по спине и вышел, от души хлопнув дверью.

Виктор смотрел на часы, которые через пару секунд покажут шесть часов.

— В следующий раз приходи ровно к тому времени, которое я назначил, — обратился он к парню и указал раскрытой ладонью на часы.

«Господи! Что он за дьявол такой?! Он ещё и будущее умеет предсказывать,» — Борис старался не выдать своего волнения, но в груди он почувствовал, как всё сжимается, будто сердце и лёгкие скручивают и выжимают как постиранную наволочку.

— Я не дьявол, просто мои недавние клиенты для меня как раскрытые книги.

Татуировщик криво сморщил левую щёку в улыбке, будто у него на языке лежала долька лимона. Он упёрся ладонями о стойку, так чтобы Борис видел все его тату на руках — рисунки оружия на видимых участках кожи, не могли характеризовать мастера в глазах окружающих как положительного человека и расположить к себе людей, только если они не были из узких кругов. Угольные зачёсанные назад волосы с синим блеском, бледная кожа, точёное лицо, белая рубашка с закатанными рукавами и чёрная жилетка с узорчатой вышивкой, которая сливалась с основной тканью, — типичный Люцифер.

— Этот парень просто плохо ухаживал за татуировкой, в первый день намазал её спиртом и вазелином, а потом пошёл в баню пить пиво и водку. Последствия не заставили себя долго ждать, и он начал искать козла отпущения, — ответил Виктор на немой вопрос, который можно было прочитать на лице его собеседника, не используя особых способностей.

— А почему вы тогда, — Борис сглотнул и прочистил горло, слова выходили с трудом, — почему вы не воспользуетесь своими силами и не заставите его ухаживать правильно?

Виктор подошёл к своему вчерашнему клиенту поближе и, глядя ему в глаза, принялся объяснять, активно жестикулируя руками и изображая символами практически каждое слово, которые можно сложить из пальцев:

— Он человек, я не могу нарушать его свободу и так бесцеремонно вторгаться в его личную жизнь. Засовывать ему ключ в спину, прокручивать и толкать его в ту сторону, которую мне надо. Привыкай, мы уважаем людей, — последнюю фразу он сказал, прижав кулак к груди.

— Та-а-ак, сто-о-оп! — протянул гласные Борис, выставил раскрытые ладони перед собой и продолжил возмущаться. — Если эта обезьяна — человек, а я тогда кто?!

Мастер посмотрел за его спину, а затем подошёл к окну и позвал юношу жестом. Напротив салона на краю тротуара стояло два человека в чёрной одежде, половина их лиц была скрыта под капюшонами, взгляд сразу цеплялся за широкий оскал безумной улыбки, которая была еле заметна в свете летних сумерек. Улица пустовала, только пару машин проехало за спинами незнакомцев. Даже при условии, что всё происходило не в кромешной тьме, двое молодых людей, в которых Борис узнал своих преследователей, казались ему жутким зрелищем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Продолжая смотреть в окно, татуировщик положил правую ладонь на грудь, будто брался за широкий вентиль.

«У него что, сердце прихватило?» — стоило Борису об этом подумать, как онемение расползлось из глубины его груди к паху, плечам, сгибу локтей и икрам со скоростью, которой позавидует пожирающий сухую траву огонь.

— Выходим, оставайся позади меня, но не отходи дальше, чем на пару шагов, а когда я скажу «прячься», ты должен спрятаться поблизости, — Виктор закончил и, сминая рубашку и жилет, выкрутил воображаемый вентиль вниз, насколько ему позволило запястье.

— Хорошо, — с трудом выдавил из себя юноша.

Вдруг свет за окном начал угасать, будто наступило солнечное затмение, и через пару секунд окончательно стемнело. Виктор ещё не открыл дверь, но его спутник почувствовал, как по коже гуляет холод, он не был похож на ветер, а скорее напоминал туман, который плывёт и обволакивает всё вокруг. Борис обернулся, чтобы найти источник, который нагнетал такой воздух, и вздрогнул, отшатнувшись назад. Половину комнаты прямо перед его носом рассекало чёрное полотно, отрезая путь к отступлению, потому что растянулось по всему помещению. Оно закруглялось ближе к потолку и, похоже, уходило глубоко в пол.

— Это, — сказал Борис, указывая на тёмную стену дрожащим пальцем.

— Не обращай внимания. Выходим.

Виктор потянул за ручку двери, но приветственного звука опять не было. Борис, который наблюдал за ним, заметил, что колокольчик на месте и его язык тоже, но они застыли, будто время для них остановилось, а пространство не позволяло больше в нём спокойно двигаться. Пытливый ум приказал руке подвигать дверь взад-вперёд, колокольчик не издал ни единого звука.

«Рано он решил навести тишину», — подумал юноша.

Молодые люди в чёрном улыбались, оскалив зубы, и стояли на прежнем месте. Борис держался в двух шагах позади вальяжно идущего Виктора, показывая незнакомцам только часть своего лица из-за спины защитника. Одна широкая улыбка начала громко рычать, а другая раскатилась смехом, не жалея глотки. Молодые люди одновременно замолчали, сдвинув плотно губы, и попятились назад, приглашая противников отойти подальше от зданий. Бориса больше волновали преследователи, чем наступившая тьма, но всё-таки он посмотрел за их спины, а потом наверх. Четвёрка находилась под куполом, для которого слово «чёрный» было скорее оскорбительным, потому что не могло выразить всё величие и мощь, с которой он порабощает свет, оставляя обитателям ровно столько, сколько необходимо, чтобы осмотреть внутренности полусферы. Казалось, что если поближе подойти и направить на тёмное полотно включённый фонарик, то круг света просто не появится на его скате.

Граница купола не была обширной. Он входил под углом в тату-салон и несколько зданий неподалёку; Борис представил, как часть салона, которая была скрыта от его глаз, со скоростью улитки сползает вниз, словно разрезанная самураем каменная статуя. Противоположная сторона не стала заходить на территорию соседних зданий, но не отказала себе в удовольствии порезать верхушки придорожных столбов. До скатов купола справа и слева можно было добраться за пару мощных рывков. Несмотря на то, что они ничего не коснулись кроме асфальта, юноша опасался за машины, которые остались снаружи, — люди могли разогнаться после перекрёстка и врезаться в огромную линзу, которая выросла посреди города.

Один автомобиль всё же оказался внутри купола — серебристый седан ехал по крайней полосе, но застыл также как колокольчик. Борис разглядел тёмный неподвижный силуэт водителя, который, по его мнению, должен в панике метаться из стороны в сторону. Взгляд опустился к колёсам, диски на которых застыли в виде серебряных кругов, будто машина продолжала своё движение. Свет серыми бликами отражался от них и полированного корпуса автомобиля, игнорируя жадную тьму. Борис опять посмотрел вверх и нашёл прямо под потолком купола серого голубя, который тоже застыл с распростертыми крыльями, и его покрывали чёрно-белые лучи закатного солнца. Потом он пригляделся к незнакомцам и Виктору, только они были освещены неподобающее ярко для этого места, — всё вокруг стало тусклым и бесцветным, будто полусфера была гигантским солнцезащитным стеклом.