Поэмы (1922-февраль 1923) - Владимир Маяковский

                 620 Ловлю перелеты букв-пуль.

                     Складываю.

                     Расшифровываю,

                     волнуясь и дрожа.

                     И вдруг:

                     "Ллойд-Джордж зовет в Ливерпуль.

                     На конференцию.

                     Паж_а_-паж_а_!!"

                     Следующая.

                     Благой мат.

                 630 Не радио,

                     а Третьяков в своем "Рыде":

                     "Чего не едете?

                     Эй, вы,

                     дипломат!

                     Послезавтра.

                     Обязательно!

                     В Мадриде!"

                     До чего мне этот старик осточертел!

                     Тысячное радио.

                     Несколько слов:

                 640 "Ллойд-Джордж.

                     Болезнь.

                     Надуло лоб.

                     Отставка.

                     Вызвал послов.

                     Конференция!"

                     Конотоп!

                     Черпнешь из другой воздушной волны

                     В_о_лны

                     другой чепухой полн_ы_.

                 650 "Берлину

                     Париж:

                     Гони монету!"

                     "Парижу

                     Берлин:

                     Монет нету!"

                     "Берлину.

                     У аппарата Фош.

                     Платите! -

                     а то зазвените".

                 660 "Парижу.

                     Что ж,

                     заплатим,

                     извините".

                     И это в конце каждого месяца.

                     От этого

                     даже Аполлон Бельведерский взбесится.

                     А так как

                     я

                     человек, а не мрамор,

                 670 то это

                     меня

                     извело прямо.

                     Я вам не в курзале под вечер летний,

                     чтоб слушать

                     эти

                     радиосплетни.

                     Завинчусь.

                     Не будет нового покамест -

                     затянусь облаками-с.

     Очень  оригинальное ощущение. Головой провинтил облака и тучи. Земли не

видно.  Не  видишь  даже собственные плечи. Только небо. Только облака. Да в

облаках моя головища.

                 680 Мореет тучами.

                     Облаком з_а_стит.

                     И я

                     на этом самом

                     на м_о_ре

                     горой-головой плыву головастить -

                     второй какой-то брат черноморий.

                     Эскадры

                     верблюдокорабледраконьи.

                     Плывут.

                 690 Иззолочены солнечным Крезом.

                     И встретясь с фантазией ультра-Маркони,

                     об лоб разбиваемы облакорезом.

                     Громище.

                     Закатится

                     с тучи

                     по скату,

                     над ухом

                     грохотом расчересчурясь.

                     Втыкаю в уши облака вату,

                 700 стою в тишине, на молнии щурясь.

                     И дальше

                     летит

                     эта самая Лета;

                     не злобствуя дни текут и не больствуя,

                     а это

                     для человека

                     большое удовольствие.

     Стою  спокойный.  Без единой думы. Тысячесилием воли сдерживаю антенны.

Не гудеть!

                     Лишь на извивах подсознательных,

                     проселков окольней,

                 710 полумысль о культуре проходящих поколений:

                     раньше

                     аэро

                     шуршали о г_о_лени,

                     а теперь

                     уже шуршат о колени.

                     Так

                     Дни

                     текли и текли в покое.

                     Дни дотекли.

                 720 И однажды

                     расперегрянуло такое,

                     что я

                     затрясся антенной каждой.

                     Колонны ног,

                     не колонны - стебли.

                     Так эти самые ноги колеблет.

                     В небо,

                     в эту облакову няньку,

                     сквозь земной

                 730 непрекращающийся зуд,

                     все законы природы вывернув наизнанку,

                     в небо

                     с земли разразили грозу.

                     Уши -

                     просто рушит.

                     Радиосмерч.

                     "Париж...

                     Согласно Версальскому

                     Пуанкаре да Ллойд..."

                 740 "Вена.

                     Долой!"

                     "Париж.

                     Фош.

                     Врешь, бош.

                     Берегись, унтер..."

                     "Berlin.

                     Runter!" {*}

                     {* "Берлин. Долой!" (нем.)}

                     "Вашингтон.

                     Закрыть Европе кредит.

                 750 Предлагаем должникам торопиться со взносом".

                     "Москва.

                     А ну!

                     Иди!

                     Супься носом".

                     За радио радио в воздухе пляшет.

                     Воздух

                     в сплошном

                     и грозобуквом ералаше.

     Что это! Скорее! Скорее! Увидеть. Раскидываю тучи. Ладонь ко лбу. Глаза

укрепил  над  самой  землей. Вчера еще закандаленная границами, лежала здесь

Россия  одиноким  красным оазисом. Пол-Европы горит сегодня. Прорывает огонь

границы  географии России. А с запада на приветствия огненных рук огнеплещет

германский  пожар.  От  красного  тела  России,  от  красного  тела Германии

огненными руками отделились колонны пролетариата. И у Данцига -

                     пальцами армий,

                 760 пальцами танков,

                     пальцами Фоккеров

                     одна другой руку жала.

                     И под пальцами

                     было чуть-чуть м_о_кро

                     там,

                     где пилсудчина коридорами лежала. -

     Влились.  Сплошное огневище подо мной. Сжалось. Напряглось. Разорвалось

звездой.

                     Надрывающиеся вопли:

                     "Караул!

                     Стой!"

                 770 А это

                     разливается пятиконечной звездой

                     в пять частей оторопевшего света.

                     Вот

                     один звездозуб,

                     острый,

                     узкий,

                     врезывается в край земли французской.

                     Чернота старается.

                     Потушить бы,

                 780 поймать.

                     А у самих

                     в тылу

                     разгорается кайма.

                     Никогда эффектнее не видал ничего я!

                     Кайму протягивает острие лучевое.

                     Не поможет!

                     Бросьте назад дуть.

                     Красное и красное - слилось как ртуть.

                     Сквозь Францию

                 790 дальше,

                     безудержный,

                     грозный,

                     вгрызывается зубец краснозвездный.

                     Ору, восторженный:

                     - Не тщитесь!

                     Ныне