Дети императора. Книга первая (СИ) - Бровинская Юлия

– Зачем тебе эта побрякушка? Мирель не расставалась с ней, она что-то значит? Это какой-то эльфийский амулет?

Неудачная попытка! Соберись Лили! Не показывай, как он тебе нужен!

Я небрежно отмахиваюсь.

– Просто украшение. Глупая сентиментальность. Напоминание о матери, но если он тебе так нравиться забери его себе. – И я расплываюсь в лукавой улыбке. – А я заберу у тебя, твоего Люция. Честный обмен, не так ли сестра?

Зельма искренне весело рассмеялась.

– И как же ты это сделаешь, Лили? Я не собираюсь продавать его!

– Сама увидишь. – Поддеваю я ее, чем вызываю хохот Тины с Зариной.

На том их визит и закончился. Все спешили вернуться к себе, чтобы приготовиться к предстоящему вечернему приему. Какое мнение сложилось у них обо мне? Гренальд был прав! Двенадцатая дочь императора маленькая сластолюбивая шлюшка. Но будет ли она достойной соперницей сестрам, покажет только время.

Оставшись одна, я закрываюсь в спальне, падаю на кровать и кричу в подушку.

Платье для моего представления ко двору, было тщательно продумано Мирель задолго до этого события. У меня была возможность носить его дома, чтобы суметь привыкнуть к собственному виду. Поэтому сейчас, стоя перед зеркалом в гардеробной, я уже без смущения и дискомфорта смотрю на свое отражение. Я скорее раздета чем одета. Пожалуй, по количеству открытого тела я перещеголяла Зельму. На ноги я обула легкие сандалии на высокой подошве с каблуком и так прибавилась в росте, что стала выше на голову. Ремешки в форме змеек оплетают мои ноги до колен. Там же и заканчивается юбка платья. Спереди по колено, а сзади длинный шлейф, волочащийся по полу. Но это еще не все. Вся ткать юбки в разрезах. При ходьбе ноги открывались еще больше, а если сесть то будут видны и мои бедра. Грудь прикрыта, но таким тонким слоем ткани, что отчетливо читаются не только соски, но все остальное. Лиф платья переходит в широкие рукава, длиной доходящие до пола и имеющие специальные прорези, в которые можно высовывать руки и превращать их некое подобие накидки. На рукава ушло больше ткани, чем на юбку.

Прическу я уложила просто. Зачесав волосы назад, одела на голову серебряный венец, украшенный мелкими бриллиантами, такие носили все незамужние дочери императора. На моих белых волосах серебро терялось, но это не волнует меня. Кому будут интересны мои длинные до бедер волосы, когда так открыты ноги.

Закончив свой осмотр, я на миг зажмурилась и глубоко вздохнула. Мы оба скрыли о себе правду. Я уже знала его тайну, теперь же Люцию предстоит узнать мою ложь. Что он почувствует? Возненавидит меня? Когда его любовь исчезнет, я быстро умру или постепенно угасну, как это было с мамой? Слабое утешение, что я не постарею так, как она и уйду красивой.

Теперь даже встреча с императором не пугает меня. Увидеть холодные глаза Люция куда страшнее.

Провожал меня и показывал дорогу к главному залу дворца хранитель покоев. Пока мы шли, он пожирал меня жадными глазами. У входа в зал, я попросила оставить меня одну, чтобы я смогла немного успокоиться, так как очень волновалась перед встречей с отцом. Гренальд понимающе улыбнулся, пожелал мне всяческих благ и отошел. А мне нужно было сначала увидеть Люция и набраться сил, смотреть ему в глаза, а не Шеймусу. Я сразу нашла его взглядом. Он стоял рядом с Зельмой. Одет проще, чем придворные маги и куда более элегантнее. У его хозяйки хороший вкус на мужскую одежду. Узкие черные штаны не столь облегающие, но все равно подчеркивают стройность и силу его ног, заправлены в высокие сапоги из мягкой кожи. Белоснежная рубашка с широкими рукавами распахнутая на груди до самого пупка, открывает рельефный торс и золотой ошейник на мощной ключице как продуманное украшение. Он лежал на нем свободно, не сдавливая шею, и неразрывная цепь змеилась от него, приковывая раба хозяйке. Именно за нее Зельма дергала, когда хотела привлечь его внимание или заставить сесть. Люций явно скучал. Как он собирался прийти сегодня ночью ко мне на свидание? Или он так же врал, как и я, когда соглашалась на новую встречу?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Люций не поднимет глаз, согласно установленному закону, лениво рассматривает носки своих сапог. Зельма резко дергает за цепь, и я вижу, как он недовольно морщится, раздражается ее приказом сесть рядом с ней на полу. Она уселась в кресло, а он опустился рядом, спиной к трону и лицом к входу в зал. Место, специально отведенное только для дочерей императора. Недалеко от трона, чтобы отцу было удобнее наблюдать за своими детьми. Согнув одну ногу в колене, Люций облокотился на нее рукой, а другой небрежно поигрывает небольшим ножом с обоюдоострым лезвием, до этого висевшим на его широком кожаном ремне. Я заворожено слежу, как танцует этот опасный предмет между его пальцами. Безобидная вещица для магов и опасная для простых людей.

Неожиданно Люций поднимает глаза и его взгляд упирается прямо в меня. Удивление, смешанное с недоверием отражается в его глазах. Он слишком далеко и я его не чувствую, а только читаю эмоции на открытом лице. А потом раздается громогласный выкрик церимонимейстра.

– Ее высочество, дочь Великого императора Шеймуса от восьмой супруги, принцесса Лилия!

Взгляд Люция потрясенно застыл, а на щеках выступил яростный румянец. Он быстро опустил глаза, но я успеваю заметить их лихорадочный блеск. Он понял, как был обманут, а теперь еще и унижен тем, что я увидела его рабское положение.

Я ступила в зал. Шум голосов придворных смолк, и почти все головы повернулись в мою сторону. Мое шествие к трону сопровождалось приглушенными шепотками, но я слышала все, что говорилось обо мне. Общий смысл слов таков: двенадцатая дочь полукровка, сегодня умерла ее мать, и она хочет ее место. Гренальд сделал все, что от него требовалось.

Пока я иду, глядя перед собой в лицо императору, постепенно по мере приближения к Люцию, начинаю ощущать его чувства. Злость, боль и ненависть! Но не ко мне, он ненавидит сам себя. Почему?! От его взгляда, из под полуопущенных век, горит все тело. Я смотрю в глаза Шеймусу, но мое тело реагирует на желание Люция. Мама зря волновалась, я сумею сыграть влечение к императору. Все дрожит внутри, как натянутая струна. Я приближаюсь к трону и склоняюсь в хорошо отрепетированном поклоне с приседанием.

– Дочь моя! – Голос императора с шипящими звуками. Я поднимаю глаза и с обожанием, с затаенной надеждой смотрю на него.

В его глазах скользит раздражение. Нет, не такого он ожидал от меня.

– Подойди ко мне и сядь. – Кивок в сторону пустующего кресла и оно подплывает к его трону и опускается рядом с правой стороны. Как раз напротив уголка принцесс и мне видно их как, на ладони. Я грациозно сажусь, и разрезы на юбке распахиваются, выставляя на всеобщее обозрение мои бедра. Люций слегка развернулся в мою сторону и теперь особенно сильно ощущаю жар там, где не должна. Ведь я девственница. Но его желание радует, пока он хочет меня, я буду жить. Сестры с ненавистью смотрят на мои голые ноги. Никто не ожидал от меня такой наглости. Попытаться соблазнить отца в первый же вечер!

Когда мама тренировала меня, она часто создавала иллюзию императора. Сотни раз мы обыгрывали с ней этот момент знакомства. Она управляя иллюзией, задавала мне различные каверзные вопросы, а я должна была отвечать, сохраняя нужную выдержку и вести свою игру. Так, что сейчас, глядя в лицо ненавистного человека, я отмечала в себе чувство, словно встретила старого знакомого. Неизвестно, как он выглядел триста лет назад, но сейчас у него было лицо красивого, по – эльфийски красивого мужчины. Молодого мужчины, не более тридцати лет. Серые глаза чистого цвета, прямой нос и чувственный рот, кривящийся в сардонической улыбке. В его глазах светился ум, но не мудрость справедливого правителя, а злой гений кровожадного хищника.

– Я надеялся, что моя последняя дочь, будет более похожей на меня, – с притворным сожалением произнес он, окончив осматривать меня. В его глазах не было похоти. Расчет матери на мое вызывающее одеяние был верен. Чем больше предлагаешь, тем меньше это хочется ему.