Притяжение - Ванесса Бук

На меня накатывает чувство тошноты. Переехали? Это последнее, как бы я назвал то, что случилось.

— Твой отец солгал, — отвечаю я с горечью.

— Что? — спрашивает Николас.

— Он вам врал, — отвечаю я.

Николас поворачивается в растерянности к Стефану.

— О чем он говорит?

Я разворачиваюсь, чтобы уйти, не желая быть свидетелем неизбежной катастрофы. Мне нужно убраться отсюда к чертовой матери. Сейчас же.

— Тристан, не уходи, — окликает меня Стефан.

Глава 7

ЭМИЛИ

Голос отца звучит почти надломлено, когда он пытается ухватить Тристана. От развернувшейся передо мной сцены, я теряю контроль. Я чувствую, как горячие слезы катятся по моим щекам от язвительных слов, вырвавшихся у Тристана. Ненависть, которую он излучает, вызывает у меня головокружение. Где любящий и нежный человек, которого я знала, когда была маленькой?

— Отец, позволь ему уйти. Он определенно не хочет с нами разговаривать, — говорит Александр.

Где Тристан пропадал все это время? Я продолжаю задаваться этим вопросом, глядя на его отстраненное выражение. К моему удивлению Алекс подходит к нашему отцу и тянет его в сторону. Он говорит приглушенным голосом, но я слышу, что он предупреждает о толпе гостей, которые смотрят на нас, как на зверей из зоопарка. Уверена, любые средства массовой информации на этом мероприятии уже пускают слюни, подобно гиенам, чтобы осветить устроенную нами сцену. Я наблюдаю, как мой отец протягивает Тристану визитную карточку бледно-желтого цвета с золотым тиснением, гласящим Стефан Исаак Стонхейвен, Генеральный директор издательства StoneHaven Publishing.

— Если у тебя нет планов на Четвертое июля, надеюсь, ты подумаешь о том, чтобы присоединиться к нам в нашем доме, — говорит он прежде чем развернуться и направиться обратно к толпе изумленных гостей. Я наблюдаю, как мой брат, Александр, делает все возможное, чтобы уладить конфликт с суетящимися поблизости фотографами. В конце концов, мой отец неохотно возвращается к своим гостям, делая вид, будто ничего не произошло.

— Могу предположить по твоему молчанию, что у тебя нет никаких планов, — Николас спрашивает Тристана, вежливо улыбаясь.

— Ник, думаю, дом твоей семьи - это последнее место, где я должен находиться.

Отчаяние появляется на лице Тристана, пока он рассматривает глянцевую карточку в его руке. Несмотря на вспышку эмоций, я не могу не почувствовать его желания находиться здесь с нами, иначе его бы здесь уже не было.

— Замечательно, тогда ты присоединишься к нам за ужином. Я скажу нашему шоферу, чтобы он забрал тебя в следующую пятницу в пять вечера, — говорит Николас. — Просто напиши мне свой адрес.

— Ты не слушаешь, — говорит Тристан, глядя на него.

— Слушай, я не знаю, что происходит, но уверен, что мы сможем это исправить. Я просто хочу вернуть своего лучшего друга.

— Пожалуйста, приходи, Тристан, — умоляю я.

Николас сжимает мое плечо, чтобы утешить меня, но, наблюдая за уходом Тристана, я чувствую, как из меня выходит весь воздух. Все это время я уже думала, что никогда больше не увижу его. Спустя первые пару лет у меня появились мысли, будто выдумала все воспоминания о нем. Николас перестал о нем говорить, когда мой отец сказал ему, что они с его мамой уехали, и что он не вернется. Я знаю, что Николас злился на Тристана за то, что тот даже не удосужился рассказать ему о своем отъезде.

Я просто не могу поверить, что он был так близко к нам все это время.

— Что нам теперь делать? — спрашиваю я Ника.

— Тристану просто нужно разобраться кое с какими проблемами.

Слова Николаса должны бы звучать обнадеживающе, но вместо этого, у меня появляется чувство, что он и сам не уверен, что Тристан вернется.

Глава 8

ТРИСТАН

Четвертое июля - мой любимый праздник. Это один из нескольких дней, когда прогулка по улицам Нью-Йорка не становится головняком. Когда более пяти миллионов жителей покидают город в этот праздник, чувствуешь, будто Большое Яблоко полностью в твоем распоряжении. Последние четыре года я проводил каждое Четвертое июля, гуляя по Центральному парку и делая зарисовки случайных прохожих и бездельников, оказавшихся там. Это одна из немногих вещей, которые я нахожу интересными и бесплатными.

В этом году Четвертое июля я возможно впервые проведу не один. Последним праздником, который мы отмечали вместе с мамой, было Рождество, и отмечали мы его в нашей квартире. Это было три месяца спустя нашего отъезда из дома Стонхэйвенов, и это также было первое Рождество, которое я провел, убирая за своей матерью.

В семнадцать лет вы не ожидаете, что станете взрослым в семье. Довольно плохо было уже то, что мне пришлось бросить школу, получить мой GED (диплом, эквивалентный диплому об окончании школы. Прим.пер.) и начать работать. Вот так я и встретился со своей подругой Вивиан. Она работала в баре рядом с Ларцом Удовольствий. Обычно я проходил мимо него по дороге домой из библиотеки, расположенной на Манхэттене. Это было отличное место для вытаскивания картошки-фри из их мусорки. Первый раз, когда Вивиан поймала меня, она вынесла мне бургер и сказала, чтобы я вернулся позже. Когда я вернулся на следующий вечер, у нее была для меня работа в качестве помощника официанта.

Моя мама входит на кухню, держа бычок старой сигареты, который выглядит так, будто его нашли между диванных подушек. Она приглаживает спутанные пряди волос на голове и садится за кухонную барную стойку покурить. Я морщусь при виде темных мешков под ее глазами. Они добавляют ее лицу как минимум лет десять. Может мне не стоит опять оставлять ее сегодня вечером одну. Несколько дней назад я задержался допоздна в Ларце Удовольствий, и когда вернулся домой, входная дверь была нараспашку. Моя мать, кажется, забывает простые вещи такие, как закрытие дверей или окон. Слава Богу, у нас нечего воровать.

— Мам, может сходим сегодня куда-нибудь? — с надеждой спрашиваю я.

— Нет.

— В городе будет спокойно. Мы можем сходить в музей...

— Думаю, я останусь дома.

— Ладно, — говорю я, сдаваясь. — Я вернусь вечером. Просто собираюсь выйти на несколько часов, прогуляться.

Она подходит и вскользь целует меня в щеку, прежде чем быстро вернуться в спальню. Через пару секунд я слышу звук закрывающихся штор и скрип кроватных пружин. Она, должно быть, собирается опять спать. Я начинаю сомневаться, что мама вообще заметит мой уход.

Глава 9

ТРИСТАН

После долгой поездки на такси я наконец подъезжаю к хорошо знакомому белокаменному особняку, который семья Стонхэйвенов называет домом. Размер дома больше, чем я помню. Черные кованные железные ворота отделяют его от внешнего мира. Когда я был моложе, мне сказали, что это был один из оригинальных особняков на Пятой Авеню. Должен признать, несколько домов, расположенных по соседству, меркнут по сравнению с его архитектурной величиной. Я уверен, что даже самый уважаемый инженер-строитель согласится со мной.