Рекреация - Игорь Борисенко

… Солнце коснулось нижним краем поверхности моря, когда электромобиль, с легким треском крутивший колеса по теплому асфальту, высадил Оскара рядом со столбом, некогда поддерживавшим шлагбаум аэропортовского КПП. Недалеко от самолета, одиноко торчавшего посреди поля, курили сигары два невысоких, голых по пояс человека. Их крепкие торсы покрывали пятна ультрафиолетовых ожогов. Крепыши бросали косые и недобрые взгляды на МиГ и Серегу, сидевшего под ним с автоматом в руках.

– Какие проблемы, ребята? – спросил их Оскар по-итальянски. Один из куривших безразлично посмотрел на него.

– Нету проблем…

– Хорошо вам. А я подумал вдруг, что вы хотите купить самолет.

– На черта он нам?

– Вот и я о том же. Отойдите, пожалуйста, подальше во избежание несчастных случаев.

– Чего? – крепыши дружно оскалились. Их волосатые руки поползли к поясам, за которые были заткнуты видавшие виды «беретты». Оскар небрежно махнул себе за спину, причем пола его рубашки задралась и показала наблюдательным собеседникам темную рукоять «Глока». С дороги донеслось глухое рычание мощного двигателя. Через минуту у столба показался огромный тупорылый «Фиат» с цистерной и насосом. Крепыши, почесав животы, развернулись и растаяли в сгущающихся сумерках. Оскар проводил их взглядом и только потом подошел к летчику:

– Ого, ты бледен, друг мой. Как бы с тобой не случилось теплового удара. Вода-то была?

Серега хрипнул, пытаясь что-то сказать, но, когда это не вышло, просто кивнул головой. Он с отвращением отбросил свой горячий автомат и вытер потные ладони о плавки – единственную оставшуюся на нем одежду.

– На, попей! – Оскар присел на корточки рядом, протягивая литровую пластиковую бутыль. – Теплая, правда, но другой нет.

Солнце, рассыпая по морю последние лучи, тонуло в его блестящей бескрайности. Любоваться этим закатом было некогда. Услужливый смотритель аэродрома включил все остававшееся в строю освещение. Летчик вместе с водителем «Фиата» перекачали водород из цистерны в баки истребителя, после чего корсиканец получил причитающийся ему мешок с монетами и тут же уехал.

– Ну, я полетел?! – сказал немного посвежевший Серега, с неприязнью разглядывая свой высотный костюм, который надо было надевать.

– Передавай привет, – ответил Оскар.

Они обменялись еще несколькими ничего не значащими фразами. Серега захлопнул за собой фонарь, помахал рукой. Оскар тоже махнул ему в ответ, потом отошел подальше, наблюдая, как пилот запускает двигатели, выруливает на дорожку и начинает разгон. Темное пятно самолета промелькнуло на фоне посадочных фонарей и исчезло в ночи. Остался только утихающий рев двигателей, по и он резко оборвался, когда МиГ скрылся за прибрежными скалами. Все. Он остался совсем один. По телу пробежала дрожь, хотя воздух был по-прежнему теплым. Странное чувство заброшенности, ненужности, обреченности овладело Оскаром на несколько минут. Он стоял, глядя в море, которое отражало свет множества ярких звезд…

Смотритель уже укладывался спать, когда Оскар зашел обменять монету на ночлег.

– Как вам угодно, синьор! – пожал плечами тот. – Но не жалуйтесь: света нет, воды тоже. Сейчас не очень много посетителей и я не трачусь на всю эту роскошь.

– Плевать. – Оскар, в свою очередь, тоже пожал плечами. – Все, что мне нужно, – это кровать.

Он поднялся вверх по гулкой лестнице. Пыльную комнату наполнял затхлый воздух. Оскар с трудом распахнул скрипучие створки окна и рухнул на голый матрас. О, Боже! Еще сегодня утром он был так далеко отсюда, в полной безопасности, рядом со своими друзьями. С этой мыслью он погрузился в неспокойный чуткий сон.

6. ЗАГОВОР

Его разбудили выстрелы. Из окна в комнату влетали частые, перекрывающие друг друга звуки очередей. Оскар встал и осторожно выглянул наружу. Далеко внизу, от северо-западной окраины Аяччо по холмам двигалось десятка два крошечных фигурок. Меньшая группа находилась несколько впереди, большая – позади. Милая картинка пасторального корсиканского быта: bandites d'honner удирают к горам, к спасительным зарослям маки (корсиканское название зарослей травы в горах), преследуемые жандармами. Вот только в руках у них теперь вместо берданок автоматы, а на лицах очки ночного видения. Прогресс всепроникающ! Впрочем, был всепропикающим, пока не почил в бозе.

Одна из фигурок-бандитов упала, а остальные скрылись в зарослях. Жандармы перестали двигаться, посчитав свой долг выполненным. Представление окончилось. Оскар занялся утренним туалетом. У хозяина нашлось два ведра с чистой колодезной водой, которые перекочевали в ванную комнату постояльца. Пока походный керогаз на водородных баллончиках грел воду в небольшой кастрюльке, Оскар вымылся с ног до головы водой, ледяной по сравнению с температурой вчерашнего дня. Выйдя в чем мать родила в комнату за полотенцем, он неожиданно озяб: в раскрытое окно дул сильный ветер. За ночь воздух все-таки остыл градусов до двадцати и теперь стремился перетечь на восточные склоны хребта, где солнце уже прогрело скалы и море. Одевшись и почистив зубы, Оскар спустился вниз на чашечку мокко-дубль и сандвичи, любезно приготовленные на прощание хозяином. Он же довез постояльца до города в маленькой коляске, запряженной мулом. Они как раз спрятались в тесных улочках, когда над горами встало безобразно яркое солнце. Было еще слишком рано, чтобы заниматься делами, поэтому Оскар, попрощавшись с хозяином, поехавшим дальше, в Новый город, где он работал в одной из больших гостиниц, прошел бульвар Лантиви и попал в бухту с пальмовыми деревьями рядом с узким пляжем. Роща отгораживала море от города, создавая впечатление уголка дикой природы. Соблазн был слишком велик: несмотря на риск, Оскар разделся, прикрепил пистолет в кобуре к предплечью и зашел в воду. Она была ласковой, теплой и легкой. Можно наслаждаться вечно, но… Из-за деревьев показался край солнца, превративший бухту в ослепительное сияющее огнем зеркало. Шепотом изрыгая проклятия, Оскар выбрался на берег, вытерся досуха и нанес на себя новую порцию крема против ожогов. Часы показывали восемь. Все еще рано. Он медленно побрел в тени деревьев вдоль берега к нагромождению камней, снизу сглаженных волнами, а сверху источенных ветром. Когда они были совсем близко, до его слуха донеслись тихие стоны, перемежаемые похожими на выдохи словами: «Ja, ja-ah, ja-aa». Очевидно, в камнях было нечто вроде дома свиданий на открытом воздухе. Непроизвольно затихнув, Оскар замер на месте и тут же устыдился. Как мальчишка! Наверное, стоял с открытым ртом! Вдруг стоны за камнями сменились возней.

– Du bist'o begnugen? (Ты удовлетворен? (искаж. нем.)) – спросил женский голос.

– О, ja. Du bist vortreffliche frau, Ilоnа (О, да. Ты необычайная женщина, Илона! (нем))., – ответил мужчина.

Отчего-то немецкий язык, на котором они говорили, показался Оскару таким подозрительным и чужим, что он не ушел тут же, а продолжил подслушивать. А разговор, похоже, только начинался.

– Ну вот, я выполнила свою часть уговора, – сказала женщина очень деловым тоном. – Теперь твоя очередь.

– Всегда пожалуйста, – довольно отозвался любовник. – Чего тебе хочется узнать?

– Почему вы ушли в Порто-Веккьо, этот заштатный городишко?

– Потому и ушли, чтобы поменьше глаз. Будем ждать еще неделю или около того.

– И что потом, когда придет груз? Каким путем вы будете возвращаться?

– Через вашу клятую Италию и Альпы… Хотя, конечно, итальяночки и Италия несравнимы. – Мужчина звонко и заливисто рассмеялся, в конце звучно заглотпув воздух.

– Убери руки, колбасник! Договаривались на один раз. Ты точно знаешь, что вы не поплывете в Адриатику?

– Нет. Сейчас на погоду нет надежды, а лоханки наши – каботажные паромы, сделанные сорок пять лет назад. Тонуть никому не хочется.

– Смотри. Если обманешь…

– Что ты мне сделаешь, булочка?

– Никто еще не мог со мной переспать и обмануть без расплаты. Сама приеду в твою сосисочную Австрию, найду тебя и зарежу тупым ножом, чтобы было больнее.

– Зачем мне врать?

– А ты собрался дезертировать?

– На кой хрен? Оставаться в этом дурдоме без харчевания и жалования?

– Но… ты ведь совсем не дурак! Ведь понимаешь, что я тебя расспрашиваю не просто так!

– Уж конечно. Кто-то хочет нас зацепить, да боком ему это выйдет. Мне даже хочется, чтобы так вышло – все веселее будет колесить по вашей помоечной стране. Ты, милашка, туда лучше не суйся.

– Спасибо за совет…

Последовала недолгая пауза, заполненная шуршанием одежды и возней, потом мужчина опять захохотал.

– Этот ножичек ищешь? Опа! – раздалось короткое бульканье упавшего в воду предмета. – Спасибо, очень сладкая ты девчонка… Но не обессудь, если увижу тебя еще раз, сразу застрелю – сама напросилась. Прощай!

Из-за камней быстро выскочил невысокий человек в камуфляжной тропической форме и исчез за ветвями. Оставшаяся женщина вдруг яростно, по-волчьи взвыла. Оскар не стал дожидаться, когда она выйдет из своего укрытия, и быстро ретировался. Он медленно вернулся на Базарную площадь. Там было десятка три торговцев, но, скорее всего, торговля еще только начиналась. Оскар прошел дальше, чтобы поглазеть на гавань. На рейде стояли два сухогруза с ржавыми бортами, еще один приткнулся к грузовому причалу. Около пассажирской пристани возвышался огромный туристический «крейсер». Так его называли за сильное вооружение, долженствующее защищать богатых пассажиров от нападения пиратов. Итак, жизнь на Корсике текла своим чередом и не собиралась угасать. Чем дальше Оскар шел по Аллее Наполеона, тем больше ему попадалось людей в шортах и модных безрукавных рубашках, гуляющих в тени стен или завтракающих в многочисленных кафе, расположенных прямо на улице, под пестрыми навесами. Скоро дома остались позади, уступив место редким виллам, утопавшим в садах. Однако вилл было немного. Их сменили громоздкие многоэтажные дома, в большинстве своем гостиницы. Если приглядеться, то за домами, далеко в горах, виднелись беспорядочно наставленные ветряки, которые добывали электроэнергию для Нового города.