Одаренные. Совет (СИ) - Грей Дайре

— Связи или влияние на уровне Европы? — приподнял бровь грек.

— Ни для кого не секрет, что я дружу с Грегом. Полагаешь, можешь предложить мне больше связей, чем есть у него? Смешнее только играть на место в Совете на ближайшее заседание! — расхохотался чех.

— Это как раз то, чего у тебя нет, — поджал губы не выносивший насмешек мастер Возмездия.

— Право сидеть с кучкой озабоченных всеобщих благом идиотов? — на том, что он приласкал собственного друга подобным эпитетом Влад предпочел не заострять внимание, а грек, уже разозлившись, не заметил несостыковок.

— Право принимать важнейшие решения для одаренных. А сейчас это касается России, — Джозиас поджал губы.

— Ладно-ладно, — Влад поднял руки в сдающемся жесте, — убедил. Раз уж задействована судьба моей второй Родины. Играем на место в Совете.

— Моей колодой, — швырнул запечатанные карты на стол мастер Возмездия.

— Не доверяешь, — утвердительно заметил чех. — Впрочем, правильно делаешь.

Влад ловко распечатал карты и жестом предложил Джозиасу сдавать, от чего грек отказался. Хозяин клуба передернул плечами и принялся тасовать. Он не сомневался в победе. Покер, столь любимый греком, его мало вдохновлял. Влад предпочитал игры, которые не мог контролировать. Впрочем, даже там везение его никогда не подводило. Мастер Возмездия не был сильным противником: слишком легко выходил из себя, слишком просто было прочитать его чувства, через чур много слишком. Сыграть в такую игру Влад не отказался бы разве что с Софи, но стерва вряд ли когда-либо снизойдет до него.

— Вскрываем? — через полчаса откровенно скучной игры, чех постучал по столу монеткой, привлекая внимание соперника.

— Боюсь, в этот раз ты проиграл, — мастер Возмездия аккуратно выложил стрит-флеш.

— Боюсь, мне придется просидеть целое заседание Совета, — Влад усмехнулся и бросил открытый роял-флеш, который сам же себе и сдал.

— Невозможно! — грек вскочил на ноги.

— Почему же? — мурлыкнул Влад, откидываясь на спинку кресла. — Мне просто всегда везет.

— Ты подтасовал, — мрачно резюмировал мастер Возмездия.

— Сдавать ты отказался, Джозиас, — напомнил чех, — так что мне не понятны твои претензии.

— Камеры?

— Отключены, как ты и просил, — естественно Влад не собирался признаваться в том, что все более чем функционирует. — Мне нужна печать на ауру, подтверждающая мое право один раз участвовать в Европейском Совете вместо тебя. Мне не хочется быть голословным, а метка решит данную проблему.

Мастер Возмездия нахмурился и предельно откровенно окинул взглядом комнату, оценивая свои шансы.

— Не советую, — чех прицыкнул языком. — За дверью находится моя охрана, а из пистолета я промахиваюсь столь же редко, сколь и проигрываю. Печать на мою ауру, Джозиас.

И пусть грек мог бы использовать свои силы и послать столь же смертоносную волну в ответ, возвращая выстрел, Влад знал, что с его везением тот промахнется, а вот пуля войдет ровно под тем углом, чтобы убить мгновенно. Похоже, не только чех это понимал. Грек махнул рукой, оставлять энергетическую печать на ауре, и, не прощаясь, вышел. Что-то подсказывало Владу, что он погорячился, утверждая, что клуб останется цел. Так или иначе, задумка сработала — он получил замечательный повод довести Софи до белого каления. Пожалуй, это стоило небольшого ущерба заведению, о недовольстве главного политика Совета, чех предпочел не думать.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. Николай

Как и предполагалось, его отсутствие не заметили. Служба безопасности работала как хорошо отлаженный механизм и без постоянного надзора. Мастер вернулся к работе ближе к четырем, приставил к делу присланных во временное пользование одаренных, в очередной раз перечитал протоколы безопасности, подумал провести учебную тревогу, но сжалился над взмыленными подчиненными и поверил в заверения о том, что они все помнят и знают. Офис он покидал около восьми и сегодня твердо решил ехать домой. Тем более, что у него для этого была еще одна причина.

Наталье он позвонил уже из машины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Алло, — она ответила не сразу, наверняка немного запутавшись в управлении телефоном, хотя он подарил ей самую простую модель. С кнопками.

— Где ты? — голос невольно смягчился, как и всегда при разговоре с ней.

— На набережной. Здесь очень красиво, — она отвечала коротко и четко, что вызывало улыбку. Все же к технике девушка относилась намного бережнее, чем любой современный человек. Или одаренный.

— Я подъеду минут через десять, подойди к дороге.

— Хорошо.

Мастер сбросил звонок и плавно выкрутил руль, выезжая с парковки. Послеобеденный сон пошел ему на пользу. Ноющая шея прошла, появились силы, сознание прояснилось. Такова была его особенность. Даже короткий сон обновлял организм, процессы старения существенно замедлялись, к тому же уснуть он мог практически всегда и везде по собственному желанию. И спать столько, сколько потребуется. Час, день, месяц, год… Десять лет. Именно его способности помогли Николаю пережить многие волнения двадцатого века без потерь. Главное — своевременно влиться в общество, почувствовать его подводные течения, сделать верные прогнозы и залечь на дно. Не забыв, конечно, завещать все движимое и недвижимое имущество дальнему родственнику.

Мало кто знал, сколько на самом деле ему лет. Медведь лишь догадывался, но никогда не спрашивал прямо, а мастер Сна не спешил откровенничать. За свою очень долгую жизнь он научился никому не доверять и полагаться во всем только на себя. За очень редким исключением.

Бентли остановился у входа в сквер, где уже стояла Наталья. Стройная фигурка в серо-синем костюме остановилась у пассажирской двери. Он перегнулся через сидение и дернул ручку замка. Она скользнула в салон, обдав его ароматом тонких цветочных духов, и сразу же потянулась к ремню, зная его пунктик на безопасности.

— Как твое самочувствие? — мягко спросила она, когда он помог ей с креплением. — Выглядишь усталым.

— Поэтому сегодня еду домой… — ворчливо откликнулся мастер, выворачивая на дорогу. Все же он стареет. Жаль, что даже с его возможностями нельзя растягивать молодость вечно.

Ехали в тишине, Наталья знала его нелюбовь к разговорам на дороге, поэтому молчала и смотрела в окно, а он краем глаза рассматривал ее профиль. Белая кожа, почти нетронутая загаром, темный изгиб брови, контур губ, нетронутых помадой. Она родилась в то время, когда еще не вошло в моду краситься и делать из себя заманчивую картинку. Женщина начала прошлого века, только она и могла понять его.

С родителями Натальи Николай познакомился еще в 1913, когда лечился у ее отца, имевшего обширную практику в Алагорске — тогда небольшом провинциальном городе. Болезнь была пустяковая, но лечение позволило изучить ауру доктора Горчакова и понять, что он является потенциальным одаренным, как и его дочь, юная гимназистка. Он стал другом семьи, часто захаживал к Горчаковым на чай, слушая, как жена доктора учит дочь музыке. Ольга Александровна брала учеников на дом, но самые высокие требования предъявляла именно к дочери. И та отчаянно старалась угодить матери…

Воспоминание вызвало короткую улыбку. Второй частью его способностей являлась возможность усыплять окружающих. Если хорошо сосредоточиться, он мог погрузить любого в состояние, близкое к стазису, и разбудить, когда сочтет нужным. Так он и поступал с Наташей на протяжении столетия, то погружая ее в сон, то вновь пробуждая. Последний раз она бодрствовала еще в 90-м году, когда уже начинались первые волнения перед развалом СССР. Не зная, чего ждать от будущего, одаренный усыпил ее и разбудил лишь полгода назад.

Мастер свернул на подземную парковку. Квартиру в новом элитном доме в самом центре города он купил, когда готовился разбудить Наташу. Захотелось вернуть забытое уже ощущение стабильности и семьи. Он прочно обжился в этом времени, и, пожалуй, ему здесь нравилось. По крайней мере пока мужчина не собирался снова погружаться в стазис.