Королева держит вертикаль (СИ) - Корнова Анна

— Вадим, а какая у Вас фамилия? Мне надо другу рассказать, что в нашем доме живет член хоккейной сборной России.

Вадим уже допил свой кофе и внимательно смотрел на Владу.

— Слушайте, нас ведь третий раз судьба сталкивает, это уже не случайность. Может, у неё какой-то план?

— Отсутствие всяких планов — вот план моей судьбы, — отшутилась Влада. — Пойдемте розы из квартиры выносить.

Вадим с явным удовольствием вытащил тяжеленную корзину на улицу. Конечно, у такой красивой женщины полно поклонников, но раз она спокойно выкидывает их подарки, значит, их дарителями не дорожит. Потом Вадим вернулся за котёнком, ещё раз выслушал наставления Аришки, обменялся телефонами на случай, если возникнут вопросы о содержании Месси, и, бережно неся котёнка, отправился к себе. Не могла судьба просто так посадить Владу год назад в его машину, а теперь поселить в соседнем подъезде. Котёнок заурчал, завозился в его раках, видимо, желая побегать. Вадим погладил рыжую мягкую шёрстку. Как там Ариша говорила? Рыжие коты приносят счастье.

Глава 6

Рабочая неделя началась с неприятностей. Утром, выйдя из дома, Влада обнаружила вмятину и заметные царапины на двери своей машины. Кто так безбашенно парковался этой ночью, уже было не узнать, но автомобиль требовал ремонта. Приехав на работу, Влада узнала, что Виктор Петрович, руководитель их проекта, госпитализирован с инсультом. Эта новость была значительно неприятнее, чем поцарапанная ауди. Своего начальника Влада не только уважала за профессионализм, но и искренне восхищалась его справедливостью и мудрым взглядом на жизнь. Ну, дай Бог, ничего трагического не случится, а пока без него придется поработать. Потом пошёл какой-то беспрерывный поток мелких неприятностей: сломался наращенный ноготь; закончился картридж в принтере, а нового в офисе не оказалось; в банкомате не было денег, а она обещала мастеру в автосервисе за жестянку отдать наличкой. И когда раздался звонок от матери, Влада с опасением нажала на кнопку — только бы здесь никаких напастей! Но опасалась напрасно: Елена Алексеевна звонила дочери сообщить о том, что дала её телефон бывшему однокласснику Саше Жарову.

— Может быть, не надо было?

— Мама, этот вопрос следовало было задать прежде, чем дала Жарову телефон.

— Но я сначала не подумала. Он мне на домашний позвонил. Видишь, как хорошо, что при переезде мы сохранили старый номер.

— Мамочка, а что он хотел? — перебила Влада много раз слышанные рассуждения о пользе стационарных телефонов.

— Вечер встреч выпускников в честь 20-летия окончания школы. А вот, если бы я, по твоему совету, оставила бы только мобильный, тебя бы Саша не нашел.

— Нашел бы через соцсети. А когда собираются, он не сказал?

— Нет, он только телефон попросил. Сам позвонит и скажет. А ты пойдешь? — вопрос был задан каким-то, как показалось Владе, напряженным голосом.

— Пойду, возможно. А что?

— Ты там, наверное, с Ликой встретишься. Тебе это может быть неприятно.

— Мам, давай не по телефону. Целую. Пока!

День явно не задался. Вот и про Лику пришлось вспомнить, хотя столько сил было положено, чтобы стереть в памяти переживания, связанные с тем дождливым августом, когда Влада узнала, что муж и лучшая подруга давно пишут свой сценарий, в котором роль законной супруги не прописана. Конечно, мама тревожится, что дочь, встретится с Ликой, разнервничается, но могла бы про это и не говорить.

А Елена Алексеевна не могла промолчать, потому что переживала за судьбу Влады. Такая успешная, вызывающая гордость единственная дочь вдруг оказалась разведёнкой с ребёнком. У всех приятельниц Елены Алексеевны дети разводились не по одному разу, а некоторые даже вовсе не сумели создать семью. Приятельницы постоянно сквозь зубы бросали: «Не наше дело, пусть живут как хотят, но…», и дальше начиналось «но» — кто-то жаловался на пьющего зятя, кто-то на невестку-эгоистку, у кого-то сын не мог найти работу, чья-то дочь запуталась в кредитах. А у Елены Алексеевны было всё так хорошо, что ей даже порой бывало неудобно перед подругами. Дочь на престижной работе, внучка — умница, зять — труженик и семьянин, дом — полная чаша. И вдруг всё у дочери рухнуло. Елена Алексеевна всякий раз содрогалась, вспоминая, как год назад приехала к ней Влада, осунувшаяся, с глазами полными горя. И заботливая мать вновь набрала телефон дочери.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Владюш, извини, что отвлекаю, но я вот что думаю. Давай ты ко мне вечерком заедешь, выговоришься, обсудим. Ты вот всё в себе держишь, а это неправильно.

— Мама, я уже все выговорила и не по одному разу. Мне вечером машину из ремонта ехать забирать.

— А что случилось? Ты попала в аварию?!

— Я никуда не попадала, просто текущий ремонт. Извини, мне надо работать.

Едва Влада положила телефон на стол, как вновь раздался звонок. Не глядя на экран, Влада поднесла телефон к уху.

— Мам, прекращай придумывать страшилки. Со мной всё в порядке.

— Это не мама, это твоя первая любовь, — хохотнул незнакомый бас.

— Извините, с кем я разговариваю?

— Как быстро ты меня забыла!

Влада нажала на сброс. Через полминуты неизвестный номер вновь дал о себе знать.

— Королёва, ты чего без предупреждения трубки бросаешь!

— Представьтесь, пожалуйста.

— Жаров Александр, твой школьный друг и первая любовь.

— Жаров, ты никогда не был моей любовью.

— Но ты-то моей любовью была, а вот исчезла с горизонта. Я твой телефон еле нашёл. Хорошо, у Буреевой каким-то образом домашний твоей матери сохранился.

— Спасибо, что нашёл. Мне мама передала, что ты ей звонил. Когда встреча и где?

— Какая ты, Королёва, сухая и невесёлая. На службе что ли?

— Работаю, — честно говоря, дел срочных не было, но перспектива встретиться с Ликой пугала. Наверное, мама права: не стоит туда ходить. Двадцать лет с одноклассниками не виделась, можно ещё столько же не встречаться.

— Тогда записывай, в эту субботу в пятнадцать ноль-ноль, в Плизнере на Маяковской.

— Спасибо, записала. До встречи!

— Как у тебя все по-взрослому. Ваниной передай, что встречаемся.

— Мы давно не общались. Напиши ей в Контакт или в Одноклассники. Извини, мне надо работать.

Интересно, кого уже предупредили, кто придёт, и почему-то в пивном ресторане собираются. Впрочем, Влада решила, что ей до этого дела нет. Она, разумеется, не пойдет, чтобы не видеть довольное лицо Лики и не слышать, что она будет говорить о своей успешной жизни. Год прошёл, всё улеглось, и не надо ворошить.

Неделя была напряженной, но в заботах и хлопотах Влада постоянно возвращалась мыслями к субботней встрече. И в конце концов решила: она пойдёт, и, если Лика там будет, пусть видит и Олегу расскажет, что Влада не та мокрая курица, что ворвалась год назад ночью к ней в квартиру. Пусть знают, что несмотря на все Олеговы аферы, на все суды, на то, что из дома-гнезда выгнали, Влада выпрямила спину — держит вертикаль.

В пятницу после работы Влада поехала к маникюрше, в субботу утром помчалась к косметичке, от неё — в парикмахерскую… И когда в два часа дня Влада в брендовом бежевом платье, купленном накануне специально для субботней встречи (расход непредусмотренный, но ничего не поделаешь: понты дороже денег), красила губы перед зеркалом, Аришка восхищенно прошептала:

— Мама, ты принцесса.

— Королева! — задорно поправила Влада, надевая плащ.

В ресторане за длинным столом собрался почти весь класс. Узнавали друг друга в лысых пузатых дядьках и накрашенных тётках, радовались встрече. Влада и Лика столкнулись при входе.

— Привет! — Лика постаралась произнести это радостно.

— Привет! — Влада смерила взором бывшую подругу. Было видно, что и Лика тщательно готовилась к встрече: волосы уложены, шлейф дорогих духов.

За столом их заметили:

— Вот они, наши попугайчики-неразлучники — Королёва и Ванина.

Смеялись, вспоминали школу, учителей. Запищало сообщение в вацапе — это был Кирилл. Он всю неделю присылал какие-то стикеры с цветочками и сердечками (как бы сказала Вероничка, «банально до пошлости»), пожеланиями хорошего дня и предложениями встретиться. Сейчас был прислан привычный текст «Когда же мы увидимся?». Влада отложила телефон — не до него. Она даже не думала, что ей будет так легко сидеть рядом с Ликой и не чувствовать никакой обиды. Первая на скользкий лёд беседы вступила Лика: