ТОРА И МОРАЛЬ - Ефим Свирский

Простите, но всё это ложь. Нас с вами обманули. Существует, оказывается, система, которая "работает", начиная с глубокой древности. Вспомним ещё раз цитату из Сенеки: "Обычаи этой… расы стали иметь такое влияние, что их принимают во всём мире…" Смотрите, это не мы выдумали, готовясь к лекции: принимают во всём мире! Понимают и признают. Уже тогда, две тысячи лет назад (если говорить об эпохе древних римлян), поняли и признали. Идеи Торы принял весь мир — пусть в облегчённом виде, как "откровения" христианства или мусульманства, но главные идеи в них те же: не убивай, не кради, не прелюбодействуй. Тысячи лет они известны евреям. Последние две тысячи лет большинству народов эти принципы постоянно вбиваются в голову: праведниками — силой убеждения, правителями — при помощи меча и огня. Медленно, но система завоевала всеобщее признание. Когда ею пользуются, она работает и даёт положительные результаты. А нам с вами семьдесят лет внушали, что общества вырабатывают свои моральные системы путём проб и ошибок, т. е. мораль эволюционирует. Более безобразной лжи трудно сочинить.

Откуда, кстати, эта ложь взялась? И с чего бы ей вообще было взяться? Приводим ещё одну цитату. Скажите, кто её автор? (Подсказка: она дана не в переводе, а на языке оригинала.)

Всякую там нравственность, взятую из внечеловеческого, внеклассового понятия, мы отрицаем… Мы говорим, что наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы и пролетариата. Наша нравственность выводится из интересов классовой борьбы пролетариата.

Другими словами, что мы считаем полезным нашей борьбе, то и делаем. Ленин на III съезде комсомола.

Коммунисты, рвущиеся к власти и насаждавшие своё понимание смысла жизни, отлично знали, что мораль — одна из самых чувствительных точек человеческого существования. Одна из самых болевых точек. Поэтому, если требования морали не отменить, то никто за их лозунгами не пойдёт. Ведь с какой идеей пришли в мир большевики? Всеобщее равенство и счастье. Никто не против этих вещей, но как их достичь? Очень просто, отвечают: "Весь мир насилья мы разрушим". И здесь наступает тонкий момент. Как это разрушим? Разве можно насилием искоренить насилие? И если даже можно, то в процессе такого разрушения в кого выродимся мы сами? В результате новый призыв в разрушению рисковал остаться непонятым. Как можно уничтожать врагов революции (лишь за то, что они живут в приличной квартире, а не в хлеву), когда известно, что нельзя не только убивать, но и причинять любое зло? Ибо человеческая жизнь священна! Поэтому большевикам ничего не оставалось, как прийти к людям и объявить, что, дескать, с сегодняшнего дня у нас новый подход к человеческой жизни, в частности, и к морали, в целом.

Большевики оказались дарвинистами не в меньшей степени, чем фашисты. (У тех, правда, не было равенства, но да и у этих равенство весьма относительно — равенство нищих и угнетённых.) Мораль эволюционирует — провозгласили они. Причём самая совершенная мораль может быть только у самого совершенного общества. Отсюда следует, что самая совершенная мораль — у коммунистов. Вот это и принялись вбивать в головы людей, используя весь имеющийся аппарат власти. По существу, никакой другой задачи у аппарата и не было — только насаждение своей коммунистической морали и уничтожение морали Торы, многие положения которой давно стали общечеловеческими.

Вот эти, извините, этические воззрения мы с вами и унаследовали. Вернее, нам им привили насильно. И мы с ними сжились!

Но вот что интересно. Все мы знаем о Нюрнбергском процессе, на котором судили фашистских главарей за "преступления против человечества", так гласила формула обвинения. Подразумевалось, что их судит само человечество. Но формально обвинение было предъявлено — опять-таки от имени всего человечества — представителями двух вошедших в антигитлеровскую коалицию лагерей: плюралистами-демократами (США и их европейские союзники) и коммунистами (Россия). Победители судили побеждённых. На основании каких законов они их судили? Это очень любопытный вопрос. Ведь мы только что с вами выяснили, что, не имея единой для всех шкалы поведения, нельзя сказать, что кто-то преступно себя вёл. Мы скажем ему: ты поступал нехорошо. А он ответит с вызовом: это вы так думаете, что нехорошо, а по-моему, очень даже хорошо! И если мы его всё-таки осудим, то получится, что мы использовали силу. Грубую физическую силу. Нарушив один из принципов: сильный не должен обижать слабого, если на его стороне нет ничего, кроме силы. А у американцев и русских ничего, кроме силы, не было, так как немцы говорили: у нас другая мораль, отличная от вашей, пропитанной милосердием…

Как могли объединиться демократы с недемократами в одну судебную коалицию на Нюрнбергском процессе? На какой общей платформе они стояли, вот в чём вопрос. Должны же были у них быть какие-то общие принципы в области нравственности. Мы только что показали, что настоящий плюрализм вообще не может никому предъявить обвинения. А у коммунистов — одна мораль, классовая: что им выгодно, то и будут делать.

Оказывается, общую платформу они нашли. Две системы мышления, столь разные по своим подходам к справедливости, обнаружили единство в этом вопросе. Объединило их международное право. Законы этого права, принятого всеми странами, если не для внутреннего пользования, то, по крайней мере, для удобств международного общения, давно известны. Разработал их известный английский юрист Джон Селден (1584—1654). Основал на так называемом естественном праве, т. е. на положениях, присущих всем людям. А естественное право откуда взялось? Цитата из Селдена:

Сегодня слово естественный в юрисдикции означает, что (по мнению, верованиям и традиции евреев, а также по мнению авторитетных учёных) принято как нечто, общее для всех, как мировой закон, как закон для всех стран и времён… с самого Творения мира, как то, что было установлено для всего человечества Творцом всего сущего, одновременно раскрыто, сообщено и предписано. Это то, что евреи называют Законами сыновей Ноаха.

Оказывается, естественное право исходит из Законов сыновей Ноаха. Селден был хорошо знаком с еврейским законом. На нём он и основал свою концепцию международного права. Его центральная работа, откуда мы взяли цитату, буквально переполнена примерами применения еврейского закона в жизни народов мира. Как видим, он считал, что Законы сыновей Ноаха являются естественным правом для всех людей.

Любопытно, всё человечество, оказывается, давно живёт по Законам сыновей Ноаха, а нам, в нашу бытность советскими людьми, одним из отрядов потомков Ноаха, забыли об этом сказать!

Выходит, что общечеловеческие ценности всё-таки существуют. И они — совсем не то, что получается в результате "проб и ошибок". Эти ценности были принесены в мир евреями, т. е. нами, нашим народом — за что кто-то нас любит, а кто-то ненавидит или завидует. Эволюция тут ни при чём, люди живут вовсе не по законам природы, где сильный побеждает слабого. Вернее, они могут попытаться применить этот принцип в действии, но судиться при этом будут в согласии с совсем другими установками. В согласии с законами справедливости и милосердия, где насилие над слабым считается преступлением.

Эти законы справедливости ценны тем, что не являются некой условной договорённостью между людьми. Они отражают саму сущность человека и его природы, внутреннюю структуру личности, которой обладают все люди без исключения и что объединяет их в одну общность, давая возможность сотрудничать и понимать друг друга. Без них не было бы взаимопонимания и общения. А следовательно, не было бы людей.

Универсальные принципы не зависят от осознания их человеком. Но, поскольку мы наделены свободой выбора, то наше осознание является важным компонентом работы любой моральной системы. Поэтому можно сказать, что работа этих принципов, их эффективное функционирование держится на осознании каждым из нас их полезности и целесообразности. Ибо то, что в системе договорённости формулируется как польза для общества, в системе, данной Творцом, формулируется как польза для самого человека. Не просто для общества, а уже через него — для человека. Нет, прямо для человека.

Выразим это в обычных словах. Система общественного договора: воровать плохо для общества. Структура иудаизма: воровать плохо в первую очередь для самого вора.

Почему для вора, а не для обкраденного этим вором общества? Потому что опыт раввинской мудрости, которому много столетий (что подтверждается, кстати, практикой сегодняшних психотерапевтов), показывает, что действия, совершаемые человеком, накладывают отпечаток в первую очередь на него самого и лишь потом на общество. Человек — это то, что он делает. Нас формируют наши дела, слова и мысли. Совершая поступок, мы создаём самих себя. А значит, говоря о морали, мы поднимаем разговор не об "общественном договоре", а о самих себе. О своём долге перед собственным существованием. О миссии, для выполнения которой каждый из нас появился на свет.