Новая жизнь 5 (СИ) - Хонихоев Виталий

— Так вот. — продолжает Широ, открывая глаза и встречаясь со мной взглядом: — оставив в стороне Сору-тян… я думаю, что тут мы оба можем согласится, что настоящая ситуация касается только нас с тобой, верно? Я бы не хотел войти в конфликт с Сорой… снова. В конце концов я должен ей… но и это вот… — он кивает на окончательно «поплывшего» Большого Та: — работа. Моя работа, благодаря которой я семью кормлю. И у меня нет другого выхода, как разобраться с ситуацией на месте. Так что, Кента-кун, я могу быть уверен, что ты не привлечешь к этой ситуации Сору? — и он продолжает смотреть на меня в упор.

— Конечно. — без доли сомнений говорю я: — все, что происходит здесь — происходит, между нами, Широ-сан. В свою очередь обещаю конфиденциальность всего происходящего.

— Вот дурак… — тянет где-то за моей спиной Косум: — вот же…

— Спасибо, Косум-сан. — киваю я: — я благодарен тебе за веру в меня и поддержку моих стараний. — я кланяюсь, а когда выпрямляюсь — становлюсь на полшага ближе к столу с ножницами. Вот оно — сатори. Сейчас я могу задержать дыхание на долю секунды, метнув взгляд поверх плеча Широ-сана, туда, где из окна бьет свет, и он поневоле отведет взгляд от меня. На секунду, не более. Но этого будет достаточно. Он профессионал и не повернется назад, не попадется на дешевый трюк, но он недооценивает меня, он специально сидит так, чтобы свет из окна бил мне в лицо, а если я гляну прямо в окно — то я не смогу его видеть, верно? Но мне не нужно будет видеть, я знаю, где лежат ножницы, и пока его взгляд будет оторван от меня — я закрою глаза, привыкая к темноте и возьму со стола ножницы. Широ — опасен, его нельзя оставлять позади, потому первый же удар будет в шею, стальные ножницы разорвут вены и артерии и оставят его захлебываться своей же кровью, и это все будет на счет «раз». В это время до ребят сзади начнет доходить, что вечер перестает быть томным и они потянуться за оружием, или рванут на Косум сразу. В обоих случаях у меня есть две секунды. Первым — того, что с пистолетом, тут нет возможности отскочить, он прижмется спиной к стене, а я вынырну из-под руки Косум, он не увидит меня и получит ножницы в солнечное сплетение или печень — так, чтобы сразу парализовало и он не смог достать ствол. А дальше… дальше будем импровизировать, в зависимости от того, как прореагировал третий, где он находится и что будет у него в руках. Но учитывая, что нас с Косум двое, а расстояния тут короткие… не знаю, как и каким образом, этого не просчитать, просчитать можно только первые секунды, но это и неважно. В конце концов и он будет лежать на полу с ножницами в животе или в глотке. И с разбитыми колокольчиками. Нельзя недооценивать Косум.

А потом? — всплывает в голове мысль. Кровь бьет мне в виски, я смотрю на Широ-сана и улыбаюсь, темный попутчик подталкивает меня под руку. Ну, чего ты — говорит он мне, смотри, это же чистой воды самооборона будет, давай, воткни эти чертовы ножницы ему в шею, видишь, там, где пульсирует синяя жилка? Туда, где челюсть соединяется с позвоночником, почувствуй, как жизнь покидает его тело, как гаснут его глаза, вырви ему глотку одним обратным движением, оставь его захлебываться в своей крови и — за следующим! Может быть, нам еще повезет, может быть, когда мы закончим с третьим — он еще будет жив и мы сможем насладится его последними моментами, раздробить ему ребра, всадить ему лезвие в живот и вырвать внутренности голыми руками, и мы будем правы! Он первый начал! Как мы называем человека, который бросился под поезд? Самоубийца.

Тело — проносится мысль в голове. Не одно тело — три сразу. И свидетели. Ладно Косум, хотя и это тоже уязвимость, а убивать Косум я не собираюсь. Нельзя убивать союзников. И эти трое — Три Та. Большой Та, Маленькая Та и Третий Та — они тоже. Убивать посторонних — тоже нельзя. Плохой Кента.

Тела мы можем убрать — советует мне темный, а то ты не знаешь, как это все делается, свистнешь сюда Шизуку с пакетами и скотчем, здесь портовая зона, частная территория, никто сюда не заходит, даже если мы их тут гнить оставим никто и не почешется. Мобильники отдать Шизуке и Косум, пусть по городу их прогуляют, пару звонков сделают, сбросят. Три Та едва дышат, они и не запомнят ничего, а с Косум… неудобно получается, но давай будем решать вопросы по мере их поступления! Если не ты, то тебя, а у тебя только жизнь складываться начала, убей их всех и все дела!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Нет. — говорю я сам себе и темный отступает в уголок сознания, плюясь и ругаясь как матрос. Пока — нет — поправляюсь я, не уходи далеко, ты можешь мне понадобится, если переговоры… пойдут не совсем дипломатическим путем. Никогда нельзя загонять своих внутренних демонов совсем далеко — они только обретут силу и вернутся тогда, когда ты уже не сможешь их контролировать. Надо периодически их выгуливать… а иногда и устраивать им праздник… накрыть стол. Надеюсь — не сегодня.

— Я благодарен за проявленную учтивость — наклоняет голову Широ: — теперь к основной теме. Что вам здесь нужно? И что за забота в отношении этой падали? — он кивает на Большого Та, избитого и обмякшего на своем стуле.

— Как выяснилось, у меня есть знакомая, которая является подругой Марики-сан — отвечаю я: — насколько я понимаю, последняя в настоящее время под домашним арестом. Она попросила подругу, а подруга попросила меня проведать Большого Та.

— Вот как. — вздыхает Широ: — Натсуми-тян? Очень … деятельная девушка, согласен. Ее отец… впрочем неважно…

— Пожалуйста не бейте меня больше… — бормочет Большой Та. Мы оглядываемся на него. Большой Та очень вовремя потерял сознание. Если бы нас с Косум здесь не было бы — его бы отлили холодной водой, привели в чувство, а потом продолжили «работу». Что именно этим ребятам здесь надо? Вернуть свои деньги?

— Дело тут не в деньгах. — говорит Широ, поймав мой взгляд на пачки купюр, которые лежат на столе: — к сожалению, Большой Та должен исчезнуть из жизни Марики-сан. Они… слишком разного поля ягоды. Ее отец терпел все ее выходки, но эта реально стала угрожать его положению. Такое он терпеть не может. Так что наша Марика и вправду под домашним арестом — на месяц. А за этот месяц многое может случится. Например, наш бурдюк с салом — он кивает на Большого Та: — наконец осознает свою никчемность, собирает свои манатки и первым же поездом уебывает из нашего славного города… хоть куда. Хоть в Токио, хоть в Нагасаки, хоть в Киото, хоть в Китай или Америку. Куда-то подальше. Денег… — он встает и подходит к столу с купюрами: — денег у него для этого будет более чем достаточно. Потому что все, что было нужно этому бурдюку — это обмануть нашу славную и наивную Марику и кинуть ее на деньги.

— Нет! — вдруг поднимает голову Большой Та: — это неправда! Я не хотел ее предавать! Мы вместе хотели … — Широ вдруг оказывается рядом с ним и дает ему оплеуху наотмашь. Большой Та снова отключается, а я понимаю ситуацию, понимаю, почему его изукрасили как бог черепаху. Широ-сан вовсе не садист и ему не доставляет удовольствие бить людей, разве что самую малость. Главная задача у него — «убедить» Большого Та прекратить общение с Марикой, выставив того в неприглядном свете. Дескать, забрал все деньги и убежал в закат, хихикая и называя ее простушкой и наивной чукотской девочкой. А сам, вон, с той же Маленькой Та роман закрутил, а тебя, Марика и не любил никогда, а так… использовал. И если бы Большой со всеми этими условиями согласился и чемоданы с деньгами собрал — никто его бить не стал бы. Но Большой решил взбрыкнуть. С одной стороны — молодец. Вот, блин, прямо не ожидал, на вид такой рохля, а поди ж ты. А с другой — так глупо. Молодец, смело, отважно, благородно, все как в книжках про любовь, но так глупо. Они и на самом деле не пара, и этот их союз и пары лет не продержится, прав Широ, прав. Не бывает так, чтобы женщина вниз по лестнице социальных рейтингов спустилась, они только поднимаются, ну или ровню себе ищут. А вниз они так… прогуляться могут сходить. Так что — глупо поступает сейчас Большой Та, глупо получает по своей многострадальной морде, глупо подставляет своих товарищей, и вообще, мог бы и соврать на худой конец. Гвозди бы делать из этих людей, да.