Шоковая терапия - Ирина Градова

– А вы сами-то замужем? – сердито поинтересовался Кадреску.

– В данный момент я совершенно свободна, – промурлыкала актриса. – Мой последний, пятый, брак слегка не удался, видите ли…

То есть предыдущие четыре, надо понимать, оказались на редкость удачными? Женщина настолько утомила Леонида, что к концу получасовой процедуры он чувствовал себя как изношенный до дыр башмак в тележке старьевщика. К счастью, в этот день она оказалась последней пациенткой, и он ощутил настоятельную необходимость прогуляться в спортзал. Часы показывали половину десятого, и можно не бояться наткнуться на «гостей»: после ужина они обычно разбредаются по своим комнатам смотреть телевизор или выходят в сад, погулять и поиграть в карты или настольный теннис. Как и ожидалось, гимнастический зал обезлюдел, и Леонид с наслаждением принялся за тренировку. Ему не требовались услуги тренера: за пятнадцать лет регулярных занятий Кадреску досконально изучил каждую мышцу собственного тела. Он знал, какую нагрузку им следует давать, на каких именно тренажерах развиваются трицепс, бицепс, продольные и поперечные мышцы. За все эти годы он не пропустил ни единого дня занятий, за исключением двух недель, проведенных в больнице во время тяжелого воспаления легких. Стероидов Леонид не принимал, а потому не превратился в бесформенную груду литых мышц, на которой любой костюм сидит, как кусок мешковины на стоге сена. Его длинное тело с широкими покатыми плечами и тонкой талией танцора было сильным, жилистым и с анатомической точки зрения безупречным.

Он позанимался на беговой дорожке минут десять, провел полчаса на велотренажере последнего поколения и собирался уже перейти к штанге, как вдруг услышал восторженный возглас:

– Отличные мышцы живота и ягодиц! Давно тренируетесь?

Обернувшись, он увидел невысокую молодую женщину с темными волосами, стянутыми на затылке в конский хвост. Ее внешность поразила Леонида: длинные крепкие ноги и сильные рельефные руки, небольшая, но красивой формы грудь, длинная шея – тело амазонки, как он их себе представлял. Сколько ей может быть лет – тридцать, тридцать пять? В голосе женщины, при всей двусмысленности ее высказывания, не улавливалось сексуального подтекста, лишь профессиональный интерес.

– Давно, – кивнул Леонид после паузы, в течение которой успел как следует рассмотреть женщину. – А вы?

– Всю жизнь! – рассмеялась она. – Я здешний специалист по ЛФК и заодно – тренер в тренажерном зале. А вы, наверное, новый рефлексотерапевт?

– Так и есть, – согласился он и представился: – Леонид Кадреску.

– Да я в курсе: наши тетки только о вас и болтают!

– Неужели?

– Даже не сомневайтесь. Персонал здесь меняется крайне редко, поэтому любое новое лицо мгновенно становится объектом для пересудов. Кстати, меня зовут Лариса. Вы собирались заняться штангой? – сменила она тему. – Хотите, помогу?

Отказываться Леонид не стал и с готовностью улегся на лежанку, позволив тренерше подстраховать его. Минут десять он молча тягал штангу, а Лариса следила, чтобы все было в порядке. В течение этого времени они едва перебросились парой-тройкой фраз. Это понравилось Леониду: ведь женщина, умеющая держать язык за зубами, – большая редкость! Настя, к примеру, имела множество положительных качеств, но ее непомерная болтливость порою доводила его до состояния исступления. Леонид никогда не позволил бы себе поднять руку на женщину, как бы сильно она ни раздражала его, поэтому дома он находил спасение в долгих прогулках с собаками, во время которых мог побыть один и отдохнуть от бесконечной говорильни.

– Персоналу разрешается пользоваться бассейном? – поинтересовался он, когда Лариса помогла ему наконец положить штангу на держатель.

– После девяти вечера, когда он закрывается для «гостей». Но я вам настоятельно рекомендую пораньше вставать: ночью происходит чистка и продувка, поэтому в пять-шесть часов утра вода еще абсолютно чистая!

– Спасибо за совет. А почему вы сказали, что персонал в вашей клинике меняется редко?

– Я, например, работаю здесь уже девять лет, а большинство моих коллег, включая медсестер, нянечек и даже поваров и уборщиков, – и того дольше.

– Значит, вы хорошо знали Геннадия Рубина?

Лариса внимательно посмотрела на него.

– Почему вас это интересует? – спросила она, слегка напрягшись.

– Ну, он же, как-никак, был моим предшественником… Разве это так уж странно, что меня интересует все, что связано с этим человеком, – особенно учитывая факт его ужасной смерти?

Лариса вроде бы вновь расслабилась. Леонид между тем не мог оторвать взгляда от соблазнительных изгибов ее тела, облаченного в облегающий спортивный костюм, выгодно подчеркивающий достоинства ее фигуры. Легкий загар, явно полученный не в солярии, а оставшийся с лета, а потому выглядевший естественным, придавал облику женщины здоровый вид.

– Вы правы, это ужасно! – согласилась она, погрустнев. – Гена был хорошим человеком, хоть и говорят…

– А что говорят?

– Вы разве не знаете? – удивилась Лариса.

Леонид постарался придать лицу недоуменное выражение.

– Что ж, история неприятная… Поговаривают, что Геннадий то ли изнасиловал, то ли пытался изнасиловать одну из здешних «гостей», певицу Татьяну Донскую.

– Да вы что?!

– Вот-вот, – закивала тренерша. – Зная Гену, я просто не могу себе такого представить, понимаете?

– А эта певичка…

– Донская? Между прочим, она была совсем неплохой певицей, зря вы так, – покачала головой Лариса. – Одна из немногих, кто не зря открывал рот на сцене.

– Она была… адекватной? Ну, она же напала на Рубина, так? Думаете, человек в здравом уме способен так поступить?

– Даже не знаю, что вам и сказать! Глядя на Татьяну, никто не заподозрил бы помешательства.

– Насколько я понимаю, версия об изнасиловании основана на показаниях какой-то медсестры? – продолжал Леонид, хотя и чувствовал, что, пожалуй, он может вызвать подозрения со стороны тренерши своими слишком настойчивыми вопросами. Хотя она работает здесь давно, лично знала и Геннадия Рубина, и Татьяну Донскую, а потому может оказать ему неоценимую помощь в получении информации. Поэтому он решил проигнорировать опасность. Лариса между тем ответила, как ему показалось, с неохотой:

– Да, была тут такая, Оля ее звали… точно, Оля.

– Была?

– Пропала куда-то, представляете? Постоянно крутилась здесь, обожала с «гостями» общаться, сплетница, каких свет не видывал! А потом смотрю – нет ее.

– И куда же она, по-вашему, делась?

– Бог ее знает! – развела руками Лариса. – Честно говоря, я не спрашивала, ведь мы не очень-то тесно общались. Хотя… это странно, верно?

– Немного, пожалуй, – согласился Леонид, а про себя подумал: «Не просто странно, а прямо-таки удивительно! Единственный свидетель обвинения покойного Рубина исчез в неизвестном направлении – а следствие продолжается, вопреки тому, что и «преступник», и жертва мертвы!»

– Ну, что, пойдем в бассейн? – предложила Лариса. – Там сейчас ни души – зуб даю!

* * *

Мне сразу понравился этот маленький ресторанчик под странным названием «Квартира № 268» – видимо, у владельцев все в порядке с чувством юмора. В нем насчитывалось от силы штук восемь столиков, а интерьер и в самом деле соответствовал обстановке среднестатистической квартиры шестидесятых: нарисованные на стене платяной шкаф, диван и старый телевизор навевали ностальгические воспоминания, а столики покрывали чистые белые скатерти без рисунка. Единственная официантка, одетая в форму заведений общепита того времени, неторопливо сновала по небольшому, но уютному помещению. И действительно – куда торопиться, ведь в этот послеполуденный час в ресторане обедали всего трое клиентов, и двое из них – я и Карпухин.

Майор изначально вошел в состав ОМР против своей воли. А кому понравится, когда к твоей основной работе насильственно добавляют дополнительные обязанности за чисто символическую, особенно на первых порах, плату? Кроме того, сдается мне, Карпухин не верил в возможность плодотворного сотрудничества с медиками, людьми, далекими от проблем правоохранительной системы и живущими в казавшемся ему каким-то особым, изолированном от большинства населения мире. Однако теперь все изменилось, и для всех нас майор стал именно тем человеком, к которому всегда возможно обратиться в трудный момент – и не только по работе.

– Значит, Ольга Малинина, – пробормотал он, занося имя в свой блокнот. Меня всегда интересовало, зачем он это делает. Майор имел невероятную память и никогда ничего не забывал. Тем не менее он постоянно что-то записывал. – Надо проверить эту медсестру. Все-таки Андрей правильно поступил, отправив в клинику своего человека: я так и не смог узнать ее имя, как ни старался. Как будто идет подготовка к громкому судебному процессу где-нибудь в Штатах, и защитой свидетеля занимаются ФБР и ЦРУ, вместе взятые. В нашем-то случае суда вообще не предвидится!