Рейтинговые книги
Читем онлайн Голубь над Понтом - Антонин Ладинский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 32

Василий всегда говорил отрывистым и грубым голосом. Так говорят мужики или простые воины. Но по его шепоту я понял, что жизни Порфирогенита угрожает опасность. Брат его, отрок Константин, плакал в углу. Василий толкнул меня к дверям:

– Смотри, чтобы никто не остановил тебя! Торопись!

Я спрятал письмо в складках плаща и бросился вон из покоя.

Никто не остановил меня, потому охрана знала меня в лицо.

Стояла тихая ночь. На улице медленно летали хлопья снега. В городе было пустынно. Но где-то вдали слышался глухой ропот человеческих голосов. То спешил со своими схолариями и эскувиторами Варда Склир, назначенный три дня тому назад доместиком Запада. Я побежал навстречу шуму, прижимая к груди послание Василия.

Весть о смерти базилевса распространилась по городу с быстротою молнии. Уже со всех сторон спешил народ. Свечники, торговцы, корабельщики, водоносы бежали к Буколеонскому дворцу. За падающим снегом пылали адским огнем смоляные факелы. Все ближе слышался мерный топот ног и звон оружия. Приближались схоларии. Впереди ехал на коне доместик. Я кинулся к нему и протянул послание.

Доместик остановил коня.

– Дайте мне свету! – крикнул он.

Несколько воинов приблизили к нему факелы. При этом чадном и смоляном огне Варда Склир прочел письмо. Он поднял руку:

– За мной, схоларии!

Мы все побежали за его конем. Воины выкрикивали ругательства. Несколько раз до моих ушей долетало имя евнуха, сопровождаемое самыми нелестными эпитетами. Ненависть к этому человеку в народе была велика.

– Старая лиса! Жирная рожа! Отравитель! – кричали воины. Другие ругательства были слишком площадными, чтобы их можно было здесь привести.

Дворец наполнился народом. Варяги пропустили схолариев и, оттиснутые к стене, мрачно стояли, опираясь на свои секиры. Факелы чадили в прекрасных залах. На одно только мгновение я увидел растерянного евнуха. Как Иуда, он лобзал доместика, плакал у него на груди. Вырвавшись из его объятий, Склир кинулся во внутренние покои и, гремя латами, упал ниц на мраморный пол перед лицом господина. Василий пылающими глазами смотрел на нас. Вокруг базилевса столпились его юные друзья. Уже льстецы взирали на юношу, как на бога, теснились к нему, чтобы лобзать край его одежды, плакали от умиления. Тело блаженнопочившего Иоанна остывало, покинутое всеми в ту страшную ночь.

– Патриарх! Патриарх! – послышались голоса.

Патриарх, ведомый под руки иподиаконами, в длинной лиловой мантии, появился среди оружия и факелов и преклонил колена перед новым господином мира. Воины грубыми, непривычными к пению голосами затянули:

– Многая лета! Многая лета! Автократор ромейский...

Случай или воля Провидения? С той памятной ночи я вошел в доверие к Василию. Он приблизил меня к себе, и вот я стал делить его воинские предприятия. Я полюбил эту жизнь, полную перемен, волнений, глубокого дыхания на поле сражения, ветра и запаха конского пота. Мое сердце не отвращалось от крови, пролитой в битве, от гор трупов после победы, и рука не дрожала, когда надо было обнажить меч. Но не хочу возомнить себя героем. Одно дело стоять в первых рядах и рубить секирой, другое – принимать участие в военном совете, или сидеть на коне за нерушимой стеной воинов, прикрывающих тебя щитами.

Евнух Василий уцелел, зубами держался за власть, лукавил, ублажал молодых базилевсов и соблазнял молоденькими иверийскими наложницами. Константин подрастал и вполне удовлетворялся любовью и охотой. Василий с каждым годом все больше мрачнел, все чаще метал молнии из голубых глаз, все крепче сжимал в руках кормило ромейского корабля. Все внимание он обратил на войну и приготовление к походам, предоставив ведение запутанных государственных дел евнуху. Но ради чего, спрашивал я часто себя, цепляется за власть паракимомен? Не ради же одного корыстолюбия? Должно быть, вкусившему власти уже трудно оторваться от этой сладостной чаши. Каждый мнит себя гением и спасителем отечества.

Сколько событий совершилось за эти годы! Когда евнух заподозрил в противогосударственных замыслах Варду Склира, героя событий под Адрианополем, победителя руссов, прекрасного тактика, но беспокойного человека, он лишил его звания доместика и сделал стратегом отдаленной Месопотамской фемы. Обиженный полководец поднял восстание. Пришлось вызвать из тихого хиосского монастыря его личного врага и соперника Варду Фоку. На павкалийской долине разыгралось решительное сражение, в котором лилась с обеих сторон кровь ромеев. В это же время сарацины вторглись в наши италийские владения. Мизия глухо волновалась.

После смерти Иоанна Цимисхия болгары снова вышли из своих лесных и горных берлог и отнимали у нас фему за фемой. Самуил завоевал Лариссу и похитил мощи св. Ахиллия, ревнителя православия на Никейском соборе. Затем он двинулся на Коринф, но здесь преградил ему путь стратег Василия Апокавк. Сам базилевс впервые в этой войне попробовал свои львиные когти. Желая оттянуть от Коринфа полчище Самуила, он изнурительными переходами привел ромеев к Триадице и осадил этот крепкий варварский город. Двадцать два дня мы стояли под бревенчатыми стенами Триадицы. Услышав о приближении Самуила, базилевс снял осаду, чтобы не очутиться меж двух огней. Но болгары настигли нас в пути и нанесли страшное поражение. Едва-едва мы успели с остатками наших сил отойти к Филиппополю. Сам базилевс принужден был снять пурпурные кампагии и заменить их черными башмаками, чтобы не привлекать внимания врагов.

Я был вместе с Василием под Триадицей.

Этот город лежит среди живописных гор, по которым вьются тропы, известные только пастухам. Горные козлы и серны прыгают здесь с одной скалы на другую. Воздух здесь полон горной бодрости, приятно дышать таким воздухом путнику.

Обложив со всех сторон крепость и надеясь осадой принудить варваров к сдаче, мы укрепили наш лагерь палисадами, разорили соседние болгарские селения и терпеливо ждали, когда иссякнут у осажденных припасы. Каждое утро базилевс выходил из бревенчатого дома, который ему срубили пленники, и где он спал, как простой воин, на овечьей шкуре. Мы окружали его, как птенцы орла, – Никифор Ксифий, Феофилакт Вотаниат, Лев Пакиан, Василий Трахомотий, Константин Диоген и другие. Базилевс хмуро смотрел на бревенчатые башни. Слышно было, как кричали со стен осажденные, осыпали ругательствами и проклятьями базилевса, надругались над его священной особой. Василий в негодовании щипал завитки русой бороды.

Потом военные машины начинали метать камни. Болгары отвечали тучей стрел. Слыхали ли вы, как поет стрела над головой, когда, оторвавшись от упругой тетивы, описав в воздухе красивую дугу, она летит, оперенная, втыкается в землю и дрожит, вся еще в нетерпении полета? Дышали ли вы этим воздухом, насыщенным ненавистью, криками воинов, конским потом, серой и смолой ромейского огня, запахом свежесрубленного дерева осадных сооружений и вкусом металла? Видели ли вы, как плачет от бессилия в своем шатре мужественный, но побежденный вождь? Я был под Триадицей, дышал воздухом поражения, слышал пение стрел, летевших вслед отступавшим, видел слезы вождя.

Когда наступал вечер, мы собирались вокруг базилевса. В хижине тускло горели светильники, пахло овчиной, а в лагере ржали кони, догорали дымные костры.

Василия терзали мысли о будущем. Его сопровождал в походе историограф Лев, по прозванию Диакон. Лев захватил с собою редкий список «Последнего видения Даниила». По вечерам, покончив с трапезой, мы читали вслух эту странную книгу и пытались найти в ее темных словах намеки на судьбу базилевса.

Будущее было черным и страшным. Уже истекало первое тысячелетие с того дня, как родился в яслях Спаситель мира. Последние годы были полны таинственных событий. Зимой в Месемврии родился младенец, у которого было три глаза, а руки росли из горба на спине. Последнее время на псарне благочестивого каждую ночь выли псы, и псари не могли заставить умолкнуть их даже плетьми. Затерянные во мраке диких гор, мы трепетали. Базилевс, подпирая рукою усталую голову, смотрел на пламя светильника, и его голубые глаза становились черными.

Как сейчас я слышу монотонный голос Льва, прерываемый иногда вздохом кого-нибудь из слушателей.

«В третье лето царствования Кира Персидского послан был ангел Гавриил к пророку Даниилу. И сказал ему ангел: – Муж, преклони ухо твое, ибо я открою тебе все, что совершается на земле до самых последних дней».

Мы не отрывали глаз от шевелящихся губ чтеца. Со всех сторон окружала нас черная ночь.

«Пошлет Господь огонь с небес, земля покроется водою, а Седмихолмный будет окружен врагами. Горе тебе, Седмихолмие! Увы тебе, Вавилон! Вода потопит высокие стены твои, и не останется в тебе ни одной колонны, и возрыдают о тебе приплывшие к твоим башням корабли...»

Кто-то вздыхал за спиной базилевса:

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 32
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Голубь над Понтом - Антонин Ладинский бесплатно.
Похожие на Голубь над Понтом - Антонин Ладинский книги

Оставить комментарий