Пропащий - Харлан Кобен

«Прости меня, Уилл».

– Они принадлежат вашей любовнице, мистер Клайн. Той самой, с криминальным прошлым. Той, которую мы почему-то никак не можем найти.

Глава 6

Элизабет, штат Нью-Джерси

Кладбище было уже недалеко.

Филипп Макгуэйн сидел на заднем сиденье своего лимузина. Эта экспериментальная модель «мерседеса» ручной сборки с бронированным покрытием, пуленепробиваемыми стеклами и встроенным баром обошлась ему в четыреста тысяч. За окном, сливаясь в сплошную полосу, проносились витрины дешевых закусочных и обшарпанных торговых центров. Он взглянул на янтарную жидкость на дне бокала, который сжимал в правой руке. Рука не дрожала. Странно…

– Вы в порядке, мистер Макгуэйн?

– Да, – солгал он, бросив взгляд на своего спутника.

Размерами и комплекцией Фред Таннер напоминал старинный нью-йоркский особняк. Лопатообразные ладони заканчивались толстыми, как сардельки, пальцами. Взгляд излучал непоколебимую уверенность. Солидный костюм из дорогой блестящей ткани и золотой перстень с рубином дополняли картину. Старая школа… Перстень был невероятных размеров и бросался в глаза. Таннер не расставался с ним и привык машинально поворачивать вокруг пальца во время разговора.

Лимузин свернул с шоссе номер 22 на Паркер-авеню. Фред Таннер не переставая теребил свой перстень. Ему было уже пятьдесят – на пятнадцать лет больше, чем хозяину. Жесткое массивное лицо состояло, казалось, из одних прямых углов, волосы тщательно подстрижены. Макгуэйн не сомневался – на Таннера можно положиться. Это был хладнокровный, вышколенный убийца, которому милосердие так же чуждо, как вышивание крестиком. Его огромные руки превосходно обращались со всеми возможными видами оружия – Таннер выходил один на один с самыми жестокими бойцами и неизменно брал верх.

Но на этот раз, подумал Макгуэйн, уровень совершенно другой.

– Да кто он такой, этот тип? – спросил Таннер.

Макгуэйн нахмурился. Его собственный костюм был сшит на заказ у Жозефа Аббуда, он снимал три этажа в самой престижной части Манхэттена. В прежние времена его называли бы консильоре, или капо, или еще каким-нибудь другим дурацким словечком. Но это было тогда – теперь все иначе. Подпольные притоны и гангстеры в кожаных куртках канули в небытие, как бы ни старался Голливуд доказать обратное. В наше время нужно иметь офис с секретаршей и составлять налоговые ведомости на компьютере. Заниматься легальным бизнесом.

Хотя что это, по существу, меняет?

– С какой стати мы туда едем? – продолжал Таннер. – Это он должен прийти к вам, разве не так?

Макгуэйн не ответил: все равно не поймет.

Если Призрак хочет встретиться, надо идти. Кто бы ты ни был. Если откажешься, он сам придет к тебе. Даже если у тебя самая лучшая охрана. Призрак умеет выжидать. Он будет наблюдать за тобой, ждать, пока ты зазеваешься. И вот тогда встретит тебя.

Наедине. Обязательно.

Нет, лучше сразу покончить с этим. Надо идти самому.

Лимузин остановился за квартал от кладбища.

– Ты знаешь, что надо делать, – сказал Макгуэйн.

– Мой человек уже там. Все как надо.

– Не трогай его без моего сигнала.

– Да, понятно. Мы ведь все обговорили.

– Не расслабляйся.

Таннер приоткрыл дверцу.

– Извините, мистер Макгуэйн, но он такой же человек, как и мы, верно? И кровь у него такого же цвета.

Макгуэйн не был в этом уверен.

* * *

Таннер вышел из машины и скользнул в переулок, двигаясь удивительно проворно для человека своих габаритов. Макгуэйн откинулся на сиденье и глотнул из бокала. Он принадлежал к числу самых могущественных людей в Нью-Йорке. Этого можно достичь лишь будучи по-настоящему хитрым и безжалостным. Любое проявление слабости означает смерть. Споткнешься один раз – и конец. Это закон.

И самое главное – никогда не отступать.

Макгуэйн знал это не хуже других. Но сейчас ему больше всего хотелось сбежать. Забрать с собой то, что удастся, и просто-напросто исчезнуть.

Как это сделал его старый дружок Кен.

Макгуэйн сделал глубокий вдох. Встретив взгляд шофера в зеркале, он слегка кивнул. Лимузин тронулся с места. Машина повернула налево и въехала в ворота Веллингтоновского кладбища. Под колесами зашуршал гравий. Макгуэйн подал знак остановиться и вышел из автомобиля.

– Когда ты понадобишься, я позову.

Водитель кивнул и задом выехал из ворот. Макгуэйн остался один.

Он поднял воротник и огляделся – никого. Интересно, где спрятались Таннер и его человек? Скорее всего, ближе к месту встречи. На дереве или в кустах. Если все сделано профессионально, он их и не заметит.

Макгуэйн поежился. Погода стояла ясная, но резкие порывы ветра почти сбивали с ног. Рев машин, проносившихся по соседнему шоссе, напоминал зловещую траурную мелодию. На мгновение он ощутил запах чего-то паленого. Кремация?

Пустота кругом…

Макгуэйн нашел дорожку, ведущую в восточном направлении, и пошел по ней. Проходя мимо памятников и табличек, он невольно обращал внимание на даты и высчитывал возраст умерших. Многие умерли еще молодыми. Интересно, отчего?

Он приостановился, увидев знакомое имя. Дэниел Скиннер, тринадцать лет. На могиле стояла статуя улыбающегося ангела. Макгуэйн усмехнулся. Скиннер, отпетый хулиган, злобно издевался над одним учеником четвертого класса. Просто прохода ему не давал. Но однажды – 11 мая, согласно табличке – этот не совсем обычный четвероклассник принес в школу кухонный нож. Единственный выпад пришелся Скиннеру прямо в сердце.

Прощай, ангелочек!

Не тогда ли все началось? Макгуэйн передернул плечами, отгоняя неприятное воспоминание.

Пройдя чуть-чуть вперед, он свернул налево и замедлил шаг. Осталось совсем немного. Вокруг по-прежнему никого. Здесь было потише – кругом покой и зелень. Впрочем, обитателям могил, наверное, все равно. Он немного поколебался, снова повернул налево и пошел вдоль ряда памятников, вскоре оказавшись у нужной могилы.

Имя и дата… Макгуэйн перенесся мыслями в прошлое. Но особых чувств в душе не возникло. И он больше не озирался: Призрак был где-то рядом.

– Что же ты без цветов, Филипп?

От этого голоса, тихого, вкрадчивого и как будто пришептывающего, стыла кровь. Макгуэйн медленно обернулся: Джон Асселта приближался к могиле с цветами в руках. Филипп сделал шаг в сторону. А встретившись взглядом с Асселтой, он почувствовал, как стальные клещи сдавили его сердце.

– Много воды утекло, – произнес Призрак.

Джон Асселта, прозванный Призраком, подошел к могиле. Макгуэйн стоял не шевелясь, затаив дыхание. Когда Призрак скользнул мимо него, температура, казалось, упала сразу на десяток градусов.

Асселта опустился на колени и бережно положил цветы на землю. Он оставался в таком положении некоторое время, закрыв глаза. Затем встал, протянул руку с тонкими длинными пальцами, как у пианиста, и ласково погладил могильный камень. В жесте сквозила какая-то интимность.

Макгуэйн старался не смотреть.

Кожа у Призрака была серовато-молочная, белесая. Голубоватые вены просвечивали сквозь нее, словно подкрашенные следы слез. Глаза тоже светло-серые, почти бесцветные. Огромная голова, неуклюже сидевшая на узких плечах, по форме напоминала электрическую лампочку. Волосы цвета глины торчали на макушке, но свисали длинными прядями вдоль выбритых висков подобно водяным струям. Черты лица тонкие, почти женские – бледная фарфоровая кукла, привидевшаяся в ночном кошмаре.

Макгуэйн отступил еще на шаг.

Бывают люди, от которых подобно ослепительному свету исходит внутренняя доброта. Но встречается и их прямая противоположность – те, чье присутствие словно окутывает вас тяжелым темным покровом разложения и смерти.

– Что тебе нужно? – спросил Макгуэйн.

Призрак задумчиво опустил голову.

– Ты слышал такую поговорку: в окопах атеистов не бывает?

– Да.

– Это неправда. Наоборот – когда ты встречаешь смерть лицом к лицу, то убеждаешься, что Бога не существует. Вот почему ты дерешься, чтобы выжить, чтобы сделать хотя бы один лишний вдох. Хватаешься за любую соломинку, лишь бы не умирать. Потому что в глубине души ты уверен: смерть – это конец всему. Никакого «потом». Никакого рая. Никакого Бога. Только ничто.

Призрак поднял глаза. Макгуэйн молча смотрел на него.

– Я скучал по тебе, Филипп.

– Чего ты хочешь, Джон?

– Думаю, ты знаешь…

Макгуэйн знал, но ничего не ответил.

– Мне кажется, – продолжал Призрак, – что у тебя неприятности.

– Что тебе известно?

– Так, кое-какие слухи… – улыбнулся Призрак. Его рот, тонкий, как лезвие бритвы, наводил ужас. – Вот я и вернулся.

– Это мои проблемы.

– Ах, если бы это было правдой…

– Чего ты хочешь, Джон?