Клянусь этой жизнью (ЛП) - Карлино Рене

Спустя час ванная напоминала место преступления. Мама даже не оставила ни одной прокладки на случай, если у ее дочки, которую она бросила, начнутся месячные, пока она находится одна дома с Алко-монстром.

Я сидела на унитазе в тишине, обернутая в кровавое полотенце, считая в голове дни до того момента, как стану взрослой и смогу уехать из этого гребаного города. Две тысячи семь дней четырнадцать часов и двенадцать минут до моего восемнадцатилетия.

— Тук-тук, — донесся женский голос с той стороны двери.

— Кто это?

— Лейла Фишер. Твой отец попросил меня прийти.

Ясненько. Чертов трус.

Очень медленно открыв дверь, я осмотрела коридор. Она стояла на безопасном расстоянии, скрестив руки. Лейла была худой, красивой от природы женщиной с пухлыми губами и длинными прямыми волосами. Несмотря на то, что муж бросил ее, оставив в одиночку растить двоих сыновей, в ее глазах все еще светилась надежда. В этом я ей завидовала.

— Ты поможешь мне? — спросила я, нервно дернув за волосы.

— Да.

Я шире открыла дверь, чтобы впустить ее.

— У меня есть чистая одежда, чтобы переодеться. — Я подняла рваное нижнее белье. — Но ее не хватит надолго, если у меня не будет прокладки или еще чего-нибудь.

— Дома у меня ничего нет. Если бы я только знала…

— Понимаю, — ответила я. Почувствовав, как кровь течет опять, я быстро села обратно на унитаз.

— Нет, я имею в виду, что не знала, что твоя мать ничего не оставила. Я бы дала тебе прокладки, чтобы ты хранила их здесь, на всякий случай.

— Ну, она не оставила ничего.

— Ладно, что ж… — секунду она стояла, будто пыталась сообразить, что же делать, потом подошла ко мне, оторвала несколько листов туалетной бумаги, накрутила их вокруг своей ладони.

— Положи это в белье, одевайся и пойдем со мной. Я отвезу тебя в магазин. Твой отец дал мне пару долларов.

— Правда? — я была шокирована.

Она рассмеялась.

— Конечно. Он же не монстр.

— На самом деле, монстр, — прошептала я.

— Да, но он любит тебя, Эмерсон. Ведь он все еще здесь, верно?

— Он не любит меня. Взгляни на меня, — я скосила глаза и высунула язык. Она рассмеялась.

Настроение чуть-чуть поднялось.

— Ты — глупая девчонка. Неудивительно, что Джекс так любит тебя.

Несколько секунд стояла тишина.

— Любит меня? — спросила я с придыханием. Мы с Джексом были друзьями, но из-за того, как она произнесла те слова, мне вдруг почудилось, что, может быть, глубоко спрятанные чувства, те, которые я сама толком не осознавала, что-то да значили.

Все вдруг стало легким, как если бы мы вдруг катапультировались с планеты и начали дрейфовать в свободном пространстве и времени. Меня убивали судороги, по ноге текла кровь, но это не имело значения: я плыла на облаке, и все потому, что Джекс любил меня. Пусть я знала это и раньше, но когда кто-то произнес это вслух, я окончательно в это поверила.

— Он знает?

— О чем, дорогая?

— О моих… эм… ну… — я указала на свой живот.

— Он был дома, когда пришел твой отец. И Джекс распереживался, потому что твой папа был в панике.

Я была подавлена.

— Значит, он в курсе?

— Не волнуйся. Просто одевайся и встретимся снаружи.

Я сделала, как она просила, пройдя мимо отца, который сидел за столом на кухне, уставившись в окно.

— Скоро вернусь, пап.

Он не ответил, но в этом не было ничего необычного. Иногда у папы случались моменты человечности, как, например, в тот момент, когда он обратился к Лейле. Я представила, как он выглядел, запыхавшийся и просящий о помощи. Этого было недостаточно, чтобы я почувствовала себя любимой им, но хватало, чтобы я сама ощутила подобие любви к нему. Или это была жалость. Когда тебе двенадцать, очень сложно разобраться в собственных чувствах.

Внутри «Камаро» Лейлы играли «Guns N'Roses»14. Она не сделала тише и не попыталась заговорить со мной по дороге в магазин. Когда мы оказались в магазине, она бросила в корзину упаковку прокладок, а также несколько батончиков мюсли и фруктовые желе.

— Давай договоримся, что их ты будешь держать в секрете от отца, хорошо? Храни их в своей комнате на случай, если проголодаешься.

Я сомневалась долю секунды.

— Ты в курсе, что Джекс отдает мне половину своей еды, верно?

— В курсе. И уже давно. Я не сержусь из-за этого. Твой папа ненадежен. Он совсем плох. А что еще хуже, он не может вновь стать тем работающим алкоголиком, которого мы все знали и любили.

Я замялась.

— Хочешь сказать, мой отец всегда был алкоголиком?

— Он не был придурком, но пил всегда, — она взяла плитку шоколада. — Могу поспорить, что ты жаждешь одну прямо сейчас.

— Боже, я душу отдам за шоколадку.

— Так и думала. — Она бросила ее в тележку.

— Что ещё Джекс рассказывал тебе?

— Это не мое дело. Мне и так хватает забот.

Раз — и все мои фантазии о Лейле Фишер развеялись как дым. Я-то думала, она идеальная, что она тот человек, который никогда не сможет спокойно спать, зная, что в соседнем доме я, брошенная и голодная по вине пьющего отца. Но я поняла, что ей все было известно, и про обеды и ужины в сарае тоже… но все равно она не пошла к нам домой, чтобы поговорить с моим отцом.

Когда кучка дерьмовых взрослых постоянно подводит, у ребенка развивается весьма мрачный взгляд на жизнь.

Лейла взяла упаковку из двенадцати бутылок «Budweiser»15 и отнесла наши вещи к кассе.

— Пачку «Сamel Lights»16, — сказала она кассиру и заплатила ему монетками.

По дороге назад она выключила музыку.

— Теперь, когда ты стала женщиной, ты можешь забеременеть. Ты же знаешь об этом?

— Да. Мы учили это в школе.

— Отлично, вам с Джексом следует держать руки при себе.

От тона, которым она это произнесла, меня затошнило.

— Мы просто друзья.

— Вы были просто друзьями, потому что были детьми, — она взглянула на меня. — Но больше вы не дети.

Самое время сменить тему.

— Ты расстроена, что отец Джекса и Брайана ушел?

Она надула шарик из жвачки.

— Прошло уже много времени. Я больше об этом не думаю. К тому же, у Джекса и Брайана разные отцы. Ты не знала об этом?

— Нет, откуда?

— Джекс тебе никогда не рассказывал? Что ж, отец Брайана умер, когда ему было два года. Автомобильная авария, — она посмотрела вдаль. — Он был хорошим человеком. Брайан очень на него похож, — она казалась подавленной.

— А Джекс похож на своего отца?

— Отец Джекса просто сбежал, гребаный придурок, — она повернулась и посмотрела на меня, все еще жуя жвачку. — Извини, милая, это было грубо. Будем надеяться, что Джекс совсем не похож на своего папу. Некоторые мужчины могут быть настоящими м*даками, если захотят. Тебе лучше усвоить это прямо сейчас. Но я верю, что когда-нибудь Брайан сделает какую-нибудь девушку очень счастливой.

В моих мечтах Брайан был идеальным принцем — а для какой двенадцатилетней девочки не был бы? Когда я видела, как он подъезжает на своей старой машине, то выбегала на улицу и усаживалась на забор. Когда он проходил мимо меня со своей гитарой, то всегда говорил мне: «Привет, милашка». Но я была слишком застенчивой, чтобы что-то отвечать. Тем не менее, грустно слышать, что Лейла не считала Джекса милым лишь потому, что его отец их бросил. Моя мать тоже ушла. Делало ли это меня похожей на нее? Когда мы доехали до конца дороги, я заметила, что машина Сьюзан припаркована у нашего дома.

— Это подружка твоего отца?

— Да.

Было темно, и в доме не горел свет.

— Сегодня ночью я не работаю. Заходи к нам. Я научу тебя использовать тампоны, когда подрастешь.

Я колебалась.

— Не хочу, чтобы Джекс…

— Ой, не волнуйся. Он не обратит внимания, потому что приклеен к телеку.

Я нервничала. На протяжении двух лет, что мы дружили с Джексом, я никогда не была у него дома. Мы или играли на улице, или тусовались в сарае. Когда я вошла в дом вслед за Лейлой, то поняла, что дом Джекса был практически копией моего, за исключением того, что все находилось с противоположной стороны. Здесь было темно, и только свет от телевизора в гостиной освещал нам путь. На полу лежал старый, потрёпанный ковер, а в воздухе витал запах сигарет и еще чего-то неопределенного.