Война в воздухе - А. Шиуков

Вначале я чувствовал себя в полете неважно. Струи свежего воздуха вползали за воротник кожаной куртки; от утренней прохлады слегка знобило. Но когда я повернул самолет в сторону позиций, все как рукой сняло. Настроение сразу улучшилось, и я начал громко напевать любимую песенку. Летнаб спокойно жевал яблоки, которыми всегда были набиты карманы его куртки. Изредка он вторил моей песенке тонким, немного визгливым голоском.

Так мы пролетели километров двадцать. Впереди нас на земле заблестела небольшая речка. На ближайшем к нам берегу виднелись многорядные окопы, занятые нашими войсками. На противоположной стороне в полукилометре от воды извивались окопы неприятеля.

Впереди окопов с нашей и с той стороны тянулись проволочные заграждения. Это колючая проволока, натянутая в разных направлениях между несколькими рядами вбитых в землю кольев.

Позади окопов, в нескольких километрах от них, маячили в воздухе наши и неприятельские аэростаты — «колбасы», — так называли мы в шутку воздушные шары на привязи, действительно напоминающие толстую колбасу. К ним снизу подвешены корзины, в которых находятся наблюдатели-воздухоплаватели. Они тоже наблюдают за неприятельскими войсками, но неглубоко — насколько хватит глаз.

— Точь-в-точь как в колбасной лавке, — сострил летнаб, кивнув в сторону аэростатов: — аппетит, черти, вызывают. На, поешь! — сказал он мне, с трудом протянув в кабину розовое яблоко.

Вскоре мы пересекли речку, и под нашим самолетом раскинулась вражеская земля. Справа от нас темнел лесок. На его опушке предательски притаились противосамолетные орудия. Слева между нашими и неприятельскими окопами раскинулась деревушка, давно покинутая жителями. Полуразрушенные аэробомбами и пушками хаты мрачно глядели вверх темными отверстиями сгоревших крыш.

Впереди нас на десятки километров виднелась неприятельская территория. По ней серыми и белыми лентами бежали в разные стороны железные, шоссейные и проселочные дороги. На горизонте сверкала зеркальная поверхность реки, по обоим берегам которой раскинулся город Н. Это и есть конечный пункт нашей разведки. От этого города мы должны повернуть назад.

Но повернем ли? На всем пути к городу Н. во всех деревнях и селах расположены противосамолетные артиллерийские батареи. Их пушки стволами направлены вверх и готовы в любой момент послать в наш самолет смертоносную шрапнель. У. неприятеля — десятки отличных летчиков и самолетов. Наконец, мотор наш ненадежен и легко может подвести.

Не успели мы пересечь линию неприятельских окопов, как справа от самолета что-то тяжело крякнуло. Затем еще и еще раз. От неожиданности кусок яблока застрял у меня в горле.

— Это тебя приветствуют австрияки! — крикнул мне летнаб в переговорную трубку. — С первой разведкой поздравляют, — и показал рукой вверх.

Действительно, спереди и сбоку самолета, немного выше нас, я увидел в воздухе красно-белые клубы дыма. С громким кашлем и кряканьем вспыхивали огоньки разрывов. Они осыпали нас раскаленными осколками шрапнели. К счастью, ни один из них не попал в наш самолет.

Я впервые видел в воздухе так близко от себя эти разрывы. Вначале они даже забавляли меня. Но когда снаряды начали рваться у самого самолета, заглушая шум мотора, мне сделалось уже не по себе. Так и казалось, что следующий обязательно попадет в самолет.

Чтобы затруднить неприятелю прицел, я непрерывно менял направление полета. Летнаб нервничал и все время подсказывал мне в трубку: «Чуть вправо», «Чуть влево», «Вниз», «Вверх». Ему, бедняжке, приходилось волноваться больше, чем мне. Ведь я сидел в самолете под самым крылом и мне не были видны разрывы над самолетом, а он помещался позади крыльев и отлично видел все, что творится вверху.

Между тем мы уже углубились в неприятельский тыл. Надо было заняться разведкой. К тому же мы вышли из обстреливаемого района, и шрапнель разрывалась все дальше и дальше от нас. Теперь все мое внимание было сосредоточено на работе мотора. Летнаб внимательно рассматривал землю то с правого, то с левого борта самолета. Временами смотрел в бинокль. Отмечал на карте расположение неприятельских пушек, делал записи в блокноте. Иногда привлекал к разведке и меня. Тогда мы вместе обследовали дороги, леса и деревни, всюду выискивая неприятельские войска.

На опушке леса и на окраинах четырех деревень мы обнаружили неприятельскую артиллерию. Она сама выдала себя блестками выстрелов, когда обстреляла нас. На проселочных дорогах, ведущих к окопам, мы обнаружили несколько обозов, повидимому с продовольствием и фуражом. По шоссе, обсаженному деревьями, мчались грузовые и легковые автомобили, поднимая за собой тучи пыли. В одном месте, по обочине шоссе, держась в тени деревьев, шел небольшой отряд пехоты.

Наконец мы приблизились к городу Н. Артиллерия, охранявшая город, заметила нас, и десятки снарядов полетели навстречу, усеяв наш путь клубящимися дымками разрывов. Мы облетели город справа и направились к городскому вокзалу. Здесь, по имевшимся сведениям, должна была производиться высадка прибывавших по железной дороге войск.

Действительно, когда мы, окруженные разрывами шрапнели, приблизились к вокзалу, вся привокзальная площадь была полна народу. Чернели народом и примыкавшие к площади улицы. Судя по тому, что в некоторых местах люди стояли правильными рядами, это были войска.

Несмотря на сильный обстрел, мы снизились здесь и покружили над вокзалом. Летнаб внимательно обследовал весь этот район и железнодорожные пути. На них, дымя паровозами, стояло несколько поездов, и множество отдельных вагонов было разбросано на путях. В нескольких километрах отсюда виднелся еще один поезд, который быстро приближался к городу.

Теперь нам оставалось обследовать ближайшее к городу село. Село это встретило нас так же торжественно, как город. Только приблизились мы к нему — внизу заговорили пушки. Около нас все небо пылало огнем разрывов. Но вдруг стрельба прекратилась.

— Перестали пушки лаять — значит, ищи «немца» в небе. Он где-нибудь здесь, близехонько, — пояснил летнаб.

Под «немцем» у нас всегда подразумевали неприятельский самолет, будь то австрийский или немецкий.

И в самом деле: немного ниже нас, метрах в пятистах, мы заметили два вражеских самолета. На концах крыльев и на хвостах резко выделялись черные кресты на белом квадрате. Это были опознавательные знаки всех неприятельских машин.

Один самолет, набирая высоту, направился в нашу сторону. Другой пошел дальше, намереваясь отрезать нам путь.

Я быстро развернул машину в сторону первого «немца». Через несколько секунд он пулей пронесся мимо нас и тотчас же круто пошел на снижение. Из самолета никто не стрелял: наблюдатель возился с оружием — верно, оно отказало в работе в самый критический момент. Когда же мой летнаб обстрелял противника из винтовки, тот встал в кабине во весь рост и погрозил нам кулаком. Я ответил ему тем же.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});