Единственная для охотников - Tommy Glub

сразу показала и рассказала где и что, чтобы я случайно не упала внутрь.

Бабуля разговаривала со мной все два дня с большим удовольствием, однако, едва я пыталась спросить какой сейчас год, или что она знает о моём похищении, кому я нужна так сильно, а так же много чего ещё - она просто качала головой и добренько усмехалась. Говорила, что ей нельзя всё мне рассказывать. Это были не её секреты и не её дела.

Но, как поняла я, бабуля была родственницей одного из охотников. Только из какого времени сами они я так и не поняла и не получила ответа от пожилой женщины.

На третий день друг и сосед бабули Дарьи сделал для меня небольшой и очень неудобный костыль. Но я хотя бы смогла выйти на улицу сама и сесть на крыльцо. Утро было слегка пасмурным, а сосед быстро уехал к себе домой. Бабушка где-то бегала по-хозяйству, а я попивала травяной чай в уголке на лестнице и рассматривала медленно проплывающие облака на небе.

Рядом играли котята, а где-то в яблоневом саду немного справа от дома, пели птицы.

Судя по всему, это вторая половина XX века. Одежда бабушки схожа, её домашнее платьице внучки тоже похоже по стилю с этими годами. Только мне оно было немного большим и оттого я перевязала талию верёвочкой.

- Что происходит?!

Словно гром среди ясного неба звучит его голос. Я подскакиваю на месте, быстро нахожу владельца этого голоса и вздрагиваю от яростного взгляда и злой ауры, что так и источает охотник-блондин.

- Почему ты тут?!

За ним останавливается и брюнет, закрыв за собой калитку. Я боязно открываю рот, чтобы что-то сказать, но выходит к нам бабуля. Наверняка, она услышала, что они оба пришли.

- Ну-ну, сыночки, - бабушка встала передо мной и уверенно подняла на них взгляд. - Вы подстрелили последнюю в своём роде путешественницу. И пока она не попала в необходимый для вас год, вы должны выказать ей уважение.

Я так и не смогла закрыть рот. То есть, она знает обо мне что-то. И понимает, что меня поймали, чтобы убить.

- Матушка, её род - ошибка, как и она сама. Потому мы должны как можно скорее завершить дело и попасть в свой год, - Блондин сверкнул своими стальными глазами.

- Но от вас это сейчас не зависит, - спорит женщина. - Просто дайте девушке восстановиться.

- Никогда. Никогда я не буду уважать её. И такую, как они все, - громыхает его хриплый голос на весь двор. - Ты можешь выбрать для себя другую комнату, - он смотрит на меня. Но не думай, что так просто избавишься от меня и от своей судьбы. Если будет возможность, я лично убью тебя. И точка.

Массивными и широкими шагами он идёт внутрь домика. При этом, когда проходит мимо - я чувствую, как между нами заискрила эта чёрная ненависть.

Почему-то дико обидно. Когда он что-то говорит мне - каждое его слово пропитано яростью и ненавистью. Ко мне или к моему роду - я не знаю. Но сам факт.

- Я пойду тоже, матушка. Мне нужно закончить с кинжалом.

- Ты не против, что малышка тут?

- Я ещё не решил, - мужчина уверенно усмехнулся. - Но она слаба и не сможет сбежать из-под носа. Тем более с этой нелепой деревяшкой.

И уходит куда-то за двор. Я перевожу взгляд на бабушку и сглатываю нервно:

- Спасибо.

- Не стоит, - хмыкнула она. - В конце-концов, малышка, я это сделала лишь для того, чтобы сохранить тут мирную атмосферу.

И уходит по своим делам.

Я отвожу взгляд на опушку леса и тяжело вздыхаю. Как мне убедить их в том, что я и мухи не обижу? Что во мне всего ничего тех силёнок, а в мыслях сидит только выживание и желание вырваться максимально подальше от охотников. Чтобы меня просто перестали преследовать.

Ужинаем мы все отдельно. Мужчины до этого были заняты за домом чем-то, а мы с бабулей приготовили ужин. Я после вышла снова на улицу, чтобы никому не помешать, и в доме они остались втроём. Скорее всего, говорили даже о чём-то, но мне особо было не интересно.

Даже если дело касается меня, я не хочу этого знать. По крайней мере, именно сегодня.

Я устроилась на лестнице и ко мне пришёл белоснежный котёнок, оторвавшись от мамы и пройдя ко мне сытым и довольным, с наетым пузиком. Свернулся калачиком на моих коленках и замурчал, скрашивая мою не очень насыщенную жизнь.

Я так привыкла бежать, что уже и не знаю как иначе. В погоне за свободой я утратила все мечты и всю реальность. Я путаюсь и мечусь, готова в любой момент защищаться и отбиваться. А подвергать опасности свою бабушку или других родственниц - просто не могу. Это ведь мои проблемы.

Хотя отец должен был мне рассказать обо всём. Мой первый прыжок состоялся бы не от страха.

Прижимаюсь виском к деревянной колонне на крыльце и прикрываю глаза. Из них ручейками бегут слёзы, а останавливать мне их не хочется. Потому что я хочу снова плакать. От безысходности и от слабости. Я хочу бежать и не могу. Я хочу избавиться от слежки и одновременно жить.

Вздрагиваю и вся напрягаюсь. Я чувствую всеми фибрами души и всем своим телом, что кто-то сел рядом. Точнее, не просто кто-то, а охотник. Испуганно замираю, словно готовясь к его атаке.

От него веет мощью, силой и он довольно приятно пахнет. Всё пространство вокруг заполняет его запах, а тепло тела почти сносит напрочь все мои убеждения держаться от него подальше. Он просто сел рядом, а я задыхаюсь моментально от его бешеной энергетики. У меня явно проблемы с восприятием, потому что я не могу что-то чувствовать к такому человеку. Особенно если это «что-то» - хорошее.

Это брюнет. Я это понимаю, когда немного поворачиваюсь и вижу перед носом его татуированное плечо. Нервно сглатываю слюну и поднимаю взгляд выше, чтобы напороться на чистые карие глаза.

- Не могу уснуть. Почему не идёшь спать ты?

Так просто и обычно произнёс он, словно мы друзья. Я не особо могу понять даже этот термин, но всё же. Кажется, друзья могут общаться на откровенные темы и поддерживать друг друга.

- Я сейчас же пойду, - нервничаю, уверенно и быстро пытаюсь встать, взяв костыль и тихонечко пытаясь