Спящие секреты - Прядеев Евгений

– Каменный век какой-то, – не смогла удержаться от комментария Мезенцева. – Не удивлюсь, если вы скажете, что нерадивых сотрудников приковываете к стене цепью и заставляете работать круглосуточно.

– Нерадивых сотрудников здесь нет, – жёстко ответил девушке Дорохов. – В эту лабораторию люди с улицы не попадают, они все обладают громадным опытом, каждый в своей области. Так что лентяи и неучи собираются где-то в другом месте. Кроме того, у попавших сюда достаточно внушительные зарплаты, не считая солидного соцпакета. Стимулы бывают разные, причём надо заметить, что цепь – далеко не худший из них.

– Мне кажется, что мы опять отвлеклись от темы, – Николай вновь выступил в роли миротворца, хотя в душе признал, что эта роль ему уже порядком надоела. Впрочем, если Дорохов и смутился, буркнув под нос что-то извинительное, то Мезенцева только громко фыркнула и с независимом видом уселась на один из гостевых стульев.

– Дело в том, – тон Дорохова снова стал деловым и размеренным, – что неделю назад один из сотрудников лаборатории оказался на приёме у психиатра. Впрочем, тогда я не стал особо переживать и списал произошедшее на роковую случайность.

– Та-а-ак, – с интересом протянула Женька, подобравшаяся, как кошка перед прыжком.

– Три дня назад ещё один наш сотрудник оказался в реанимации, – со вздохом продолжил чекист. – Закрытая черепно-мозговая травма и множественные гематомы по всему телу. Я пообщался с хирургами, и они утверждают, что следы на теле оставлены не кулаками. Твёрдый тупой предмет, что-то типа дубинки. Случай непонятный и по-своему загадочный. Его обнаружили в городском парке поздно вечером. У нас там недавно охранников ввели, ездят на велосипедах, следят за порядком, чтобы никто никакое имущество не ломал, вот они и нашли тело нашего инженера.

Дорохов замолчал и с силой потёр ладонью переносицу, как будто что-то вспоминая или пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции.

– Судя по всему, неприятности на этом не закончились, – аккуратно поторопил безопасника Николай, внимательно слушавший его рассказ и старавшийся не упустить ни одной, даже самой малозначительной детали.

– Я бы сказал иначе, – в очередной раз вздохнул Дорохов. – Дальше началась форменная чертовщина, из-за которой мне и пришлось составлять на имя руководства подробную записку обо всех происшествиях в лаборатории.

Чекист снова замолчал, но Николай с Женькой не торопили его, давая возможность собраться с мыслями и самому рассказать обо всём, что он считал нужным. Андрей Михайлович сидел за столом, не поднимая на оперативников глаз, и ожесточённо ковырял у себя на руке какую-то болячку.

– Такое ощущение, что это я Синицына к психиатру отправил, – внезапно с каким-то ожесточением проворчал Дорохов, не отрывая взгляд от своих ладоней. – Но крайним почему-то выставляют именно меня. Только начал с избиением Алтунина разбираться, как на тебе – новая напасть.

– Действительно, сплошная полоса неприятностей, – согласился с чекистом Нифонтов. – И что же произошло на этот раз?

– Сейчас покажу, – вздохнул Дорохов, разворачивая экран ноутбука к оперативникам. – Смотрите.

На экране запустился видеофайл. Судя по всему, это была запись с камеры одного из кабинетов, причём достаточно хорошего качества. Можно достаточно чётко разглядеть грузного мужчину, сидящего за огромным столом и постоянно вытирающего платком вспотевшую шею. Видео оказалось цветным, поэтому Женька сразу же обратила внимание на раскрасневшееся лицо и суетливые движения рук человека, за которым они сейчас наблюдали.

– Это Арсеньев Глеб Викторович, – пояснил Дорохов, тоже внимательно наблюдая за происходящим на экране. – Заместитель главного конструктора.

– Конструктора чего? – немедленно отреагировала на реплику безопасника Женька, но тот на провокацию не поддался.

– Конструктора лаборатории, – с нажимом ответил он, чётко определяя границы дозволенной информации, и повторил: – Арсеньев Глеб Викторович.

– Ну ладно, – с самым невинном видом улыбнулась девушка. – Заместитель так заместитель. И что с ним не так?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Жень, хватит ёрничать, – перебил её не отрывавший взгляда от экрана Нифонтов. – Ты что, сама не видишь, что происходит?

Глава 4

Латунин

Очень сильно хотелось пить.

Пересохшее горло даже не пыталось выдавить из себя хоть какие-нибудь звуки, а какофония маленьких молоточков в висках настойчиво требовала жидкости.

Ощущение, что внутри головы сидит маленький трудолюбивый гномик, который решил развлечься игрой на нескольких барабанах сразу. Если попытаться расслабиться и прислушаться к череде непонятных звуков в голове, то может сложиться впечатление, будто бы гномик виртуозно исполняет мелодию какого-то бравурного марша.

Мы будем бить! Бить! Бить!

Нам дайте пить! Пить! Пить!

Мелодичное течение ручья мигрень напоминала мало, а вот жидкости с каждой секундой хотелось всё больше. Хоть какой-нибудь… И таблетку от головной боли. И поспать. Но сначала всё-таки попить, причём неважно чего, хоть воды из-под крана.

Александр Петрович прекрасно помнил то злосчастное утро, когда при пробуждении выяснилось, что в квартире отключили воду. Какая-то авария на линии, в кране пусто, а в холодильнике только чёрствый кусок засохшего сыра. Стыдно сказать, но вид сливного бачка от унитаза, полного желанной влаги, привёл тогда Петровича в неимоверный восторг.

«Животный восторг!» – поправил себя мужчина и, легонько охнув, отправился к холодильнику. Он уже давно был немолод, поэтому прекрасно осознавал, что ведёт не самый праведный образ жизни. Выражаясь русским языком, он просто катится вниз по наклонной плоскости, медленно убивая свой организм регулярными возлияниями.

Так часто бывает, когда у человека пропадают нравственные и физические ориентиры. У Петровича они исчезли. Не все сразу, постепенно, но все.

Допустив ошибку однажды, Петрович старался не наступать на такие же грабли повторно, поэтому теперь, покупая в магазине бутылку крепкого спиртного, всегда брал ещё и пакет однопроцентного кефира. Или даже два, как вчера вечером.

Весь жизненный опыт мужчины говорил о том, что лучше кисломолочного напитка при похмелье средства ещё не придумали. По крайней мере, рассол Петрович не любил с детства, а вода после обильных возлияний ему вообще не помогала.

– Синька зло, но пить не брошу, – пробормотал Латунин, рывком принимая сидячее положение на диване. Судя по всему, гномику в голове такая физическая активность совсем не понравилась, потому что боль не утихла, а, наоборот, усилилась. Пространство перед глазами качнулось в разные стороны, но затем глаза всё-таки сумели сфокусировать взгляд на таком знакомом натюрморте.

Чёрный массивный шкаф, под которым притаились гантели. Стул с небрежно брошенными спортивными штанами и компьютерный стол с ноутбуком. Гладильная доска с пыльным утюгом и табуретка.

Больше рассматривать было нечего. Впрочем, избытка мебели в квартире Александра Петровича не наблюдалось уже очень давно. Ну не считать же предметами интерьера криво прикрученные к стене полки, которые хозяин квартиры смастерил в лёгком алкогольном угаре из найденного недалеко от подъезда листа фанеры?

Сам Латунин считал свою однокомнатную квартиру исключительно тем местом, где можно принять душ и поспать в более-менее комфортных условиях, а значит, и морочиться с покупкой золотого унитаза и занавесок необязательно.

Хотя множество книг на этом образце выставки достижений народных ремёсел повергали в шок каждого, кто только получал возможность прикинуть их общее количество. Ещё общее удивление вызывали названия, выдавленные на корешках. Физика, математика, криптография, программирование…

Интересы Александра Петровича выдавали в нем крайне эрудированного и разностороннего человека, хотя поверить в это окружающим сейчас представлялось достаточно сложной задачей. Последние десять лет, почти сразу после развода, Петрович активно катился по наклонной плоскости вниз.