Эхнатон. Фараон-вероотступник - Артур Вейгалл

Возможно, Юаа был связан неким дальним родством с египетской царской династией или же являлся потомком сирийского царского дома, который благодаря бракам имел родственные связи с династией фараонов. Таким образом, Тиу могла претендовать на трон, а Душратта имел основания называть ее «сестрой». Правда, царицу Тиу так часто именовали чужестранкой, как теперь выяснилось без всяких на то оснований, что после этого к любому из высказанных предположений следует относиться с большой осторожностью. Считалось, что чертами лица Тиу напоминала жительницу Сирии.[4]

В портрете, на основании которого делалось подобное заключение, во всех чертах, кроме носа, прослеживается сходство с Юаа. Внешность Юаа также выдает в нем сирийца. В данной связи следует напомнить о том, что женитьба Аменхотепа и Тиу состоялась во время регентства Мутемуа, которая сама, по всей вероятности, была уроженкой Северной Сирии. Во всяком случае, два подростка правили Египтом, а Юаа и Туа всегда были рядом, чтобы помочь им советом.

Туа теперь именовалась «царской служанкой» или «дамой для поручений», «возлюбленной Хатхор», «возлюбленной царя» и «царственной матерью жены фараона»; последний титул, возможно, указывает на то, что она была королевской крови. Среди титулов Юаа можно упомянуть «конюший и колесничий фараона», «первый среди возлюбленных», «уста и уши фараона» (проще говоря, доверенное лицо и советник царя).

Судя по лицу, Юаа отличался властностью и волевым характером. Мы легко можем представить себе этого высокого человека с великолепной копной светлых волос, огромным орлиным носом, похожим на сирийский, полными, упругими губами и выдающейся резко очерченной челюстью. У него было лицо ветхозаветного пророка, и, вглядываясь в его черты, трудно избавиться от мысли, что он вполне мог быть вдохновителем того великого религиозного течения, во главе которого встали его дочь и внук.

Глава 6

Аменхотеп III и его двор

Кроме Туа, Юаа и вдовствующей царицы Мутемуа, значительное влияние на юного фараона имел некий представитель знати по имени Аменхотеп, сын Хапу. Он оказался таким добрым и умным человеком, что в позднейшие времена некоторые считали его богом и передавали его речения из поколения в поколение.

Возможно, именно он вдохновил гелиопольских жрецов выступить против Амона. В этой связи следует заметить, что в надписи, выгравированной под его статуей, он обращается к фараону как к «наследнику Атума» и «первородному сыну Хорахти», то есть использует имена гелиопольских богов.

Когда у Тиу родилась дочь, которую назвали Сетамон, этого философа назначили на почетную должность «главного камергера» принцессы; одновременно он занимал пост начальника общественных работ и несколько других придворных должностей. В тот период, когда религиозные материи стали превращаться в любимую тему светских бесед, авторитет «мудрого человека» такого плана, несомненно, был необычайно высоким. Если бы до нас дошли какие-нибудь из его речений, вероятно, мы нашли бы в них теоретическое оправдание тех перемен, которые происходили в стране.

Согласно поздним источникам, Аменхотеп, сын Хапу, предупреждал фараона о том, что, если он хочет увидеть истинного бога, он должен выдворить из своего царства всех нечестивых. Некоторые считают, что эти слова относились к коррумпированным жрецам Амона, поскольку смещение их с официальных постов становилось все более насущной необходимостью.

Иосиф Флавий связывает эту легенду с исходом евреев из Египта. Возможно, раскопки Египетского исследовательского общества, проводимые на месте города, построенного когда-то Эхнатоном, могут пролить свет на эти события и подтвердить наше пока весьма смутное ощущение, что события, описанные в «Исходе», имели некоторое отношение к тому, о чем пойдет речь на следующих страницах нашей книги.

В то время, о котором мы пишем, Египет по-прежнему находился в зените своего могущества, достигнутого в результате военных побед, одержанных Тутмосом III. Правители Палестины и Сирии платили дань юному фараону, князьки прибрежных городов посылали в Фивы свою ежегодную пошлину. Кипр, Крит и даже греческие острова находились под сильным египетским влиянием. Во владения фараона входили все земли от Синая и побережья Красного моря до полуострова Сомали, и негры из Судана были его рабами.

Действительно, Египет вырос в величайшую мировую державу, и в Фивы стекались послы, купцы и ремесленники из различных стран. Здесь они видели здания, равных которым не было ни в одной земле, и горожан, утопавших в такой роскоши, о которой не слышали и в Вавилоне.

Египет настолько разбогател, что чужеземный царь, который писал к фараону и просил у него золота, ссылался на то, что оно ценится в Египте не больше придорожной пыли. Столы фараона и его знати украшало огромное количество золотых сосудов, в храмах использовались сотни золотых ваз разного размера.

Блеск и роскошь фиванского дворца напоминают рассказы из «Тысячи и одной ночи». Мы читаем о пирах, о великолепных праздниках на воде, о юбилейных торжествах и охотничьих забавах. Если мысленно собрать сцены придворной жизни, изображенные на памятниках, восстановить все развалины, нашим взорам предстанет невероятно яркая картина. Таковы были обстоятельства данного периода, обусловленные скорее конкретной ситуацией, чем последовательным развитием и достижениями более ранних эпох.

Египтяне всегда были веселым, беззаботным народом, но именно завоевания Тутмоса III обеспечили им тот уровень благосостояния и безопасности, который позволил им жить так, как они хотели. Люди не желали более соблюдать старые суровые традиции древнего периода египетской истории, и только жрецы Амона вынуждали их к этому.

В то время как фараон и его двор хотели наслаждаться всеми радостями жизни, бог Амон и его представители нависали над ними, словно жупел, заставляя их придерживаться культа, который казался им мрачным и устаревшим, и претендовали на свою долю богатств.

Примерно ко времени своей женитьбы царь Аменхотеп построил дворец на восточном берегу Нила, на краю пустыни около Фиванских гор, в котором разместилась царица Тиу со своим великолепным двором. Дворец представлял собой легкое, просторное сооружение со множеством комнат, построенное из кирпича и дорогих пород дерева и украшенное великолепными росписями по сухой штукатурке и изысканными колоннами.

С одной стороны здания проходил балкон, устланный коврами, откуда царь и царица иногда показывались своим подданным. Дворец окружали великолепные сады, почти у самых ворот уходили вверх живописные склоны гор. С восточной стороны дворца фараон позже повелел вырыть большой пруд, просто чтобы позабавить Тиу. Из вынутой во время земляных работ земли были насыпаны неправильной формы взгорки, на которых затем высадили деревья и цветы. Именно здесь царица Тиу плавала на своей барже, названной в честь гелиопольского бога «Атон сияющий».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});