Не стану взрослой - Андрей Кузечкин

— Это 13,14, может быть, 15 лет. Ведь на самом деле мы живем только тогда.

— Да, пожалуй, — согласился Максим.

— У меня первая любовь была в четырнадцать. И даже… — она фыркнула в ладонь, — …первый секс, если можно так назвать. А у тебя?

— Неважно, — отрезал он. — Скажи, а если все будут помирать в двадцать один год, кто детей будет рожать?

— Не знаю. Мне все равно. Я детей терпеть не могу.

— Гм. У нас много общего!

Мимо опять прошла девушка с косой, на ходу сердито зыркнув в сторону сидящей на подоконнике парочки.

— Эту фифу как зовут? — спросил Максим.

— Карина. Подружка моей сестры. Да, ты хорошо заметил: настоящая фифа. Знаешь, она такая… все знает, но ничего не умеет. Постоянно всем дает советы, как надо жить. А вот взять да спросить у нее: а почему ты сама так не живешь? Где твой богатый муж? Где твоя престижная работа?

Максим хмыкнул. Она продолжала:

— А вот так иногда подумаешь: а зачем все это нужно: муж, работа… Лучшие дни уже позади, их не вернешь… Все как-то неправильно.

— А как правильно?

— Я не знаю, Максимка. Не знаю.

— Ввести в вену полный шприц наркоты и отчалить навсегда?

— Зачем… у нас есть такое озеро, называется Медицинское. Там рядом медвуз. Озеро совсем маленькое, чистенькое, но купаться в нем нельзя. Там где-то на середине есть такое местечко: заплывешь — и сразу на глубину утаскивает. Знаешь сколько оттуда уже мертвых людей выловили! А некоторых вообще не нашли. Говорят, там дно такое глубокое, что до него не достанешь даже с аквалангом. И там, на дне, — ты представляешь? — стоят утопленники.

Максим пожал плечами:

— Топиться — больно мокро. Я бы выбрал экзотический способ, чтобы уйти отсюда.

— Какой?

— В Южной Корее один мальчишка девять дней подряд играл в “Кантер-страйк”…

— Во что?

— Игрушка такая, компьютерная. Просто сидел девять дней за компом, не ел, не спал — только играл. Наконец он просто упал и в ту же секунду умер.

— Это легенда?

— Это задокументированный факт. Поройся в Интернете, если мне не веришь. Про этот случай все время вспоминают, когда хотят доказать, что компьютерные игры — это зло. Дескать, парень хотел установить рекорд, и вот что вышло. И никто не понял, что этот кореяк просто хотел красиво уйти. И ушел.

— Да, красиво уйти… — Она схватила Максима за руку: — Максимка, пойдем обратно. Мне надо кое-что сказать, это всех касается.

Вернувшись в комнату, Алена выключила музыкальный центр, занудно пиликавший какую-то фоновую энигмообразную психоделику. Все, кто сидел за столом, обернулись в сторону виновницы торжества. Та жестом приказала Максиму занять место и неторопливо произнесла, с видимым трудом подбирая слова:

— Всем спасибо, что пришли. Очень хорошие подарки. Вы, наверно, меня любите. Максим, спасибо еще раз за альбом. Как-нибудь потом его посмотрю. Или нет.

Максим кивнул ей и тут же ощутил на себе буравчатые взгляды всех собравшихся.

Алена как-то странно вздохнула, будто бы вперемешку со слезами, хотя и не плакала. Сказала:

— Наверное, вы поймете, если я попрошу… — тут она запнулась. — Попрошу забрать все обратно. Мне это не нужно.

Тишина нарушилась шорохом: гости завертелись, недоуменно переглядываясь друг с другом. В комнате стало тревожно и как-то нехорошо.

— Забрать обратно, — твердо повторила Алена. — А еще… Катя!

— Да! — воскликнула ее сестра, вскочив, будто школьница из-за парты.

— Помнишь, ты мне завидовала, что папа мне подарил серебряный доллар, на счастье? Когда мы с тобой еще маленькие были. Помнишь?

Катя неловко затопталась на месте:

— Ален, ты о чем? Я не понимаю.

— Десять лет назад, когда папа первый раз в Америку съездил, — неумолимо уточнила Алена. — Ты потом еще ревела весь вечер, а мама тебя в угол поставила.

— Зачем ты вообще об этом вспомнила?

— Можешь забрать его себе. Ты знаешь, где он лежит.

— По-моему, она обкушалась чего-то нехорошего, — шепнул Максим на ухо Карине. Та не слышала. Ее вдруг затрясло.

— Лена! Лена Горюнова! — продолжала Алена.

— Да? — отозвалась одна из девушек за столом.

— Для тебя тоже кое-что есть — мои книжки по архитектуре. Неплохая такая подборочка. Стоит в моей комнате, в шкафу, на нижней полке…

Она медленно пятилась к приоткрытому окну.

Карина вскочила, уронив стул, и закричала:

— Кто-нибудь, держите ее!

Сообразив, что ее замысел разгадан, Алена не стала заканчивать фразу — подскочила к окошку, распахнула его рывком, запрыгнула на подоконник и нырнула вниз, с высоты шестого этажа. Только черные трусики мелькнули под задравшимся подолом белого платья.

Окно медленно затворилось.

Загрохотали падающие стулья, зазвенело разбитое блюдце. Все бросились к окну, будто это могло что-то изменить.

Всего один человек остался на своем месте. Угрюмо глядя в спины гостей, сгрудившихся возле окошка, Максим машинально ковырял вилкой остатки салата.

Аудио: “Я видела ангела”. Марина Крылатая, 19 лет. Источник: young4ever.org

(Девушка поет высоким, чистым голосом, аккомпанируя себе на гитаре. Запись не очень хорошая, сделанная, скорее всего, на обычном диктофоне.)

Я видела ангела в небе над битвой

Сквозь клочья тумана и черную гарь.

Запятнаны кровью могучие крылья,

В глубоких глазах — ледяная печаль.

Под ним расстилался пылающий город,

Горели деревья, чернели дома,

А люди метались в пожарище боя,

Кричали, дрались и сходили с ума.

Я видела ангела в небе над боем,

Его умоляла: спаси же меня!

Возьми мою руку своею рукою

Меня подними из пучины огня!

Как горный ручей, я чиста и невинна,

Я так не хочу в этом доме сгореть…

Готова принять тебя первым мужчиной:

Скорее спустись, прогони мою смерть!

Я видела ангела в небе над битвой,

Просила его я всего об одном,

Крылатый исчез, не услышав молитвы,

И в то же мгновенье обрушился дом.

И тут же открылись другие просторы,

Седых облаков ускользающий дым,

Мой ангел парил над сверкающим морем,

А я, словно птица, летела за ним…

2. Суббота

Бой шел несколько часов. Завершив сражение, двое предводителей разбитых армий встретились на нейтральной территории — на кухне.

— Знаешь, в чем твоя ошибка? — мрачно сказал Максим, размешивая кофе. — Ты играешь, как кореец.

— И че? — спросил Вадим тем же тоном, хотя у обоих были разные причины для мрачного настроения.

— Корейцы — худшие игроки в “Старкрафт”.

— А разве не лучшие?

— Все так думают, в том числе и сами кореяки. Вот поэтому мы их и дерем как сидоровых коз.

— Тебе виднее… — буркнул Вадим.

— Ты надеялся удивить меня “зерг рашем”? Серьезно? Мужик, мне тебя жаль.

Тот что-то пыхтел, прикрыв нижнюю часть лица здоровенной чашкой. Вадим Мельников — толстомясый детина в очках, обросший довольно мерзкой бородой. Вернее, редкой, но длинной щетиной, торчащей в разные стороны. Не разговаривает, а бурчит. Постоянно вворачивает словечки из интернет-жаргона. Вместо “смешно” говорит “лол” или “ололо”, вместо “неинтересно” — “УГ” (сокращение от “унылое говно”), девушек называет “тян”, на японский манер.

Максим не удержался:

— Это ты книжку про соблазнение читаешь?

— Ну.

— И кого ты собрался соблазнять?

— Тян каких-нибудь.

— И ты веришь всему, что пишут в таких книжонках?

— Я никому не верю.

— Правильно делаешь. Авторы этой книжонки пытаются нам доказать, будто можно научиться соблазнять. А на самом деле это то же самое, что играть в футбол… или “Старкрафт”, например. Если ты это умеешь — то умеешь изначально, надо только уточнить некоторые детали. Научиться с нуля невозможно. Это либо заложено, либо нет. — Максиму хотелось говорить что угодно, лишь бы не вспоминать вчерашнее.

— У меня не заложено.

— Возможно, — Максим уткнулся в свою чашку. Он не занимался благотворительностью и тем более моральной реабилитацией неудачников. Хотя этот Вадим — вполне милый толстячок. Ему б только побриться. Эта слюнявая щетина вызывала физиологическую неприязнь, но сам по себе Мельников очень даже нравился Максиму. И играл он неплохо — для своего уровня, конечно.

— А что там за история с тян, которая в окно сиганула? — с каким-то непонятным злорадством спросил Вадим.

— Убью, — отрезал Максим. Его собеседник быстро поправился:

— Что произошло вчера?

— Тебе Костя разве не рассказал?

— Не. Он сегодня утром куда-то убежал, ничего толком не сказал. И лицо такое, как будто таракана съел. На меня наорал.

— Да, и меня разбудил. Мы бы тебе еще вчера рассказали, но ты спал. Короче, мы вчера были на дне рождения…

— Это я знаю, — весьма нелюбезно перебил Вадим.