Грешник погибнет от зла - Фрэнк Сиск

- Примерно через месяц после похорон я встретился с Оливером в своем клубе в Хартфорде во время ланча. Мы хотели обсудить проект создания библиотеки им. Бенджамина Оливера. В разговоре была названа сумма в 150 000 долларов. Хотя в завещании эта цифра не упоминалась, старик несколько раз называл ее в разговорах со мной. Так что мне хорошо было известно его намерение вложить именно столько денег в задуманное предприятие. Джеймс Оливер в целом согласился, но он избрал немного другой курс претворения в жизнь этого предприятия - благодетельниц прагматизм, если угодно, - и так повел разговор, что все его доводы показались мне весьма убедительными.

- Он, должно быть, обладал даром красноречия, - заметил Сенека.

- Нет, не в обычном смысле этого слова. Скорее, его искренность, прямота плюс настоящая интеллигентность и вежливое обхождение давали ему сто очков вперед.. Помню тогда, за ланчем, он обратил мое внимание на... ну, пусть сам Джеймс очень любил и уважал своего отца, но, к сожалению, он вынужден признать, что последние годы жизни старик здорово сдал. Алкоголь сыграл свою роль. Согласен ли был я? Конечно.

Цифра в 150 000 внушена его пустым тщеславием, так считал Джеймс, и это очень жаль, потому что намерение было весьма похвальное. Тем не менее, все эти кошмарные дни после смерти отца Джеймс Оливер долго думал и решил исполнить последнюю волю умершего. Это пойдет на пользу Бенджамину Оливеру, ему самому, его совести и всем жителям Квинспорта. Мы пришли к соглашению, что будет начата компания по сооружению библиотеки имени Бенджамина Оливера, и Джеймс первым внесет пожертвование в 10 000 долларов. Целью кампании будет сбор не 150, а 250 000 в течение пяти лет путем добровольных дотаций и пожертвований. За пять лет будет оставлено достаточно завещаний, времени хватит и для организации благотворительных мероприятий и многих других дел, сборы от которых пойдут в фонд создания библиотеки. Короче, это позволило бы участвовать всем и каждому в постройке библиотеки, общественной библиотеки, вечного памятника человеческого познания мира, а не сооружения, предназначенного увековечить старческое самолюбие.

- Он был именно прекрасным оратором, Берман, - сказал Сенека, - и он знал, что сказать и как это преподнести.

- Боюсь, ты прав, Ричард. В любом случае, все получалось так, как ему хотелось. К концу пятилетнего срока до 250 000 недоставало всего шестидесяти, и тогда Джеймс Оливер Мортон великодушно добавил недостающую сумму.

- Любопытно, Герман, что великодушный дар в 60 тысяч на тысячу меньше, чем пятипроцентный годовой доход со ста сорока тысяч - с той суммы, которую он утаил из отцовского завещания на создание фонда.

- Как это верно, как это ужасно верно!

Библиотека уже построена. И люди считают, что этим ознаменовалось начало карьеры Оливера, как наиболее уважаемого жителя города и филантропа.

- Он все еще продолжал свою скрытую от посторонних глаз вторую жизнь?

- Дай я отыщу тебе следующий том. Да, вот он. 1949-й, три года спустя после смерти отца. Открой на отмеченной странице, Ричард, и там найдешь ответ на свой вопрос.

"14 июня.

День установления государственного флага *. День бой-скаутов. День переклички на кораблях. День празднования в честь острова Гоут. День преподобного Джона Редерфорда.

По сути почти для каждого этот день был праздничным, только не

* 1797г.

для меня. Росла бы у меня борода, я бы хоть всплакнул и утер ею слезы. И поскрежетал бы зубами.

Я мог бы начать упрекать во всем происшедшем Джона Редерфорда, но не стану, чтобы меня не обвинили в приверженности к учению св. Иоанна Крисостома *, сказавшего: "Ад вымощен черепами священников".

Как бы то ни было, но неприятные события получили свое развитие и начали плодоносить (замечательное словцо) вслед за приходом ко мне Редерфорда, попросившего оказать финансовую и общественную поддержку экспедиции бой-скаутов на остров Гоут для празднования Дня установления государственного флага. Я охотно расстался с сотней долларов, но лишь после долгих уговоров согласился отправиться на остров в качестве взрослого вожатого.

- Неужели скаут-мастер не может контролировать положение в отряде сам, Джон? - спросил я.

- На земле, Джеймс, без проблем. Но в море нам требуется дополнительная помощь.

Остров Гоут представляет собой государственный заповедник в четырнадцати милях от берега. В принципе, любая более-менее солидная организация может получить разрешение властей для поездок на остров. Паром, проходящий два раза в день из Квинспорта на крупнейший заселенный остров Кингстон, всегда может слегка изменить маршрут движения, чтобы высадить желающих на острове Гоут, а на обратном пути захватить их, как это, впрочем, и делается. Все путешествие прошло гладко, кроме одного события. Один из скаутмастеров, высокий молодой блондин, чья внешность была мне смутно знакомой, проявлял, казалось, повышенный интерес к моей персоне. Несколько раз я перехватывал его глубокий изучающий взгляд, как будто он раздумывал, откликнусь ли я при случае на какую-то просьбу с его стороны. Сначала я не обратил внимания. Но на острове вновь ощутил на себе его пристальный взгляд. Я неоднократно порывался подойти к нему и спросить, в чем дело, но его постоянно окружала стая мальчишек, закидывающих вопросами типа, как правильно вязать морские узлы, подавать морские сигналы или быстро разжечь костер. Мне понравился этот молодой человек, хотя ничего выдающегося в нем не было.

Ближе к вечеру, хогда мы находились на полпути к Квинспорту, ему наконец удалоь улизнуть от своих поклонников, которые собрались кучей на нижней палубе, и пробраться ко мне наверх, откуда я наблюдал, как нос корабля разрезал бурные пенящиеся волны. Солнце, щедро светившее весь день, только что скрылось за сплошными серыми тучами. В воздухе чувствовалась прохлада. Намечался дождь.

- Привет, - первым отважился молодой человек.

* Иоанн Крисостом - Вселенский патриарх. Патриархия в Константинополе.

Я выпустил из рук холодную цепь, тянувшуюся футов на пятнадцать до правого борта и служившую единственным барьером между мной и морем.

- Привет, - ответил я, обернувшись в его сторону. - Вы все-таки подошли.

- Я знаю вас, мистер Оливер, - в его голосе чувствовалось напряжение, - но, думаю, вы меня не знаете.

- Понятия не имею. Кто же вы?

- Генри Веббер.

Имя мне ничего не сказало. Хотя показалось знакомым, как и лицо, впрочем.

- Когда-то я гулял с Кэрол Рус, - напомнил он.

- Да, теперь припоминаю.

- Наверняка припомнили, мистер Оливер.

- Мне не нравится ваш тон, Веббер.

- А меня не устраивает ни ваш благородный вид, ни ваша настоящая репутация. Последние два года я много размышлял и пришел к определенным выводам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});