Удар (ЛП) - Ченс Джейкоб

Джимми Коллинз — легенда. Он сражался еще с первых дней существования ММА, когда правила были нечеткими, а бойцы не имели такой хорошей подготовки, как сейчас. В то время в поединках всегда получали страшные увечья, а сломанные кости считались нормой. Иногда на турнирах бойцы проводили по три-четыре боя за вечер.

Джимми стал одним из первых, кто начал использовать кросс-тренинг, сочетая бокс и рестлинг с кикбоксингом и сабмишеном. За почти пятнадцать лет карьеры действующего бойца, в послужном списке Джимми три победы за звание абсолютного чемпиона в среднем весе, поэтому в его подходе к тактике боя вряд ли стоит сомневаться.

Джимми ушел из спорта непобежденным после своего третьего титульного поединка, когда «подчистил дивизион» выиграв у всех, кто входил в первую десятку соперников. В то время большинство считало Коллинза лучшим бойцом в мире в рейтинге «паунд-фо-паунд», но поскольку в его весовой категории не осталось ни одного достойного противника, он завершил карьеру.

Как правило, быть бойцом и быть тренером — две совершенно разные вещи, потому что не часто боец может добиться большого успеха как тренер. Джимми Коллинз был исключением из этого правила. Он успешно обучил одиннадцать бойцов-чемпионов в нескольких весовых категориях. Эти титулы впечатляли, особенно за такое короткое время, но все они были организованы местными или региональными промоутерами. Мой поединок через три недели станет для Джимми первым тренерским опытом в борьбе за титул в крупнейшем бойцовском промоушене в мире. Это очень круто, и Джимми осознает всю важность лучше, чем кто-либо другой в этом спортзале.

— Чем вы занимаетесь? Работайте! — кричит Джимми на бойцов и на тренеров, оставивших все дела ради предстоящего шоу.

Обычный шум и активная деятельность в зале быстро возобновляются.

— Закрой и сядь. — Джимми указывает на дверь, а затем на металлический складной стул перед столом.

Делаю, как он велит, а потом мы оба сидим в тишине. Джимми смотрит на меня, а я сверлю взглядом дыру в полу, пожалуй, слишком долго. Напряжение в комнате давит, хуже тонны кирпичей, но мне остается лишь ждать… и ждать.

Когда я начинаю думать, что мой тренер вот-вот взорвется и оторвет мне голову, он спокойно спрашивает:

— Ты в порядке?

— Э-э-э… да, в порядке. — Я удивлен и немного сбит с толку.

— Есть повреждения? — продолжает он. — Насколько все плохо? Дай посмотрю без очков.

Я снимаю солнцезащитные очки, открывая на его обозрение шишку и синяк над глазом. Джимми огибает стол и подходит рассмотреть поближе. После долгого разглядывания и не очень нежного ощупывания он сильно ударяет костяшками пальцев по шишке и, назвав меня идиотом, возвращается к своему креслу.

— Что это значит? Ты меня проверяешь? — Джимми снова становится серьезным.

— Просто нервы, — вру я. У меня нет выбора. Что я могу еще сказать? Что у меня в голове бардак, потому что его дочь вернулась, и я не могу перестать о ней думать. Ну уж нет.

Джимми не хочет, чтобы я приближался к Рейган, и ясно дал это понять четыре года назад. Хотя он больше не участвует в боях, но до сих пор крайне опасен, и лучше ему не знать, как много я думаю о его дочери… что никогда, собственно, и не переставал.

— Слушай, я знаю, ты переживаешь. Но пойми. До самого важного в твоей карьере боя осталось три недели. Держи себя в руках! Событие, к которому ты готовишься, изменит всю твою жизнь, так что нехрен заниматься ерундой.

— Джимми, мне следовало уйти. Я понимаю, — говорю, качая головой. — Я облажался. Больше не повторится. — Нахожусь в замешательстве от того, насколько хорошо он справляется с ситуацией, но хочу убедиться, что тренер понимает: я настроен серьезно.

— Ноа, надеюсь на это. Слишком многие рады заплатить, чтобы увидеть, как кто-то лажает. Особенно тот, у кого есть шанс добиться успеха. — Джимми прав. — А теперь забудь о видео и прочей фигне, со временем все утрясется. Скоро найдется другой придурок, творящий другое дерьмо, и нас оставят в покое. Сейчас важно одно: твои тренировки и бой. Так?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я киваю:

— Точно. Кстати, видео я не смотрел.

— Правда? — Джимми выглядит удивленным. — Ладно, не заморачивайся, это тебя только отвлекает. И если кто-нибудь чужой спросит, что мы думаем обо всем, отвечай «без комментариев». Понял?

— Понял.

Неожиданно в кабинет входит Рейган.

— Где пожар? — спрашивает она, вскидывая ладони вверх. — Рейган выглядит потрясающе, но разве когда-то было иначе?

— Где тебя черти носили? Я звонил тебе весь день. — Теперь Джимми кажется недовольным.

— Папа, еще только утро, расслабься и расскажи, что происходит. — Она скрещивает руки на груди. Для Рейган высказать свое мнение отцу не проблема.

— Что случилось? — повышает Джимми голос и тычет в меня пальцем. — Случилось то, что этот придурок попал в поле зрения всех спортивных комментаторов на этой чертовой планете. И не в хорошем смысле. Уже было двадцать девять звонков, и уверен, будут еще. — В голосе Джимми отчетливо слышен гнев.

— Хорошо, я все улажу, не беспокойся. — Рейган успокаивает отца и пожимает плечами.

— Отлично. Сделай одолжение, посмотри это чертово видео и разберись, о чем там речь. Тогда мы сможем придумать план, как выпутаться из этой переделки.

Рейган кивает и исчезает из кабинета так же быстро, как и вошла, даже не взглянув в мою сторону.

Джимми рявкает на меня:

— А ты, тащи свою жалкую задницу в зал и покажи свой серьезный настрой.

Мне не нужно повторять дважды.

ГЛАВА 11

РЕЙГАН

Как только благополучно закрываюсь в своем кабинете, прислоняюсь спиной к двери и глубоко вздыхаю. Сегодня я не была готова встретить Ноа прямо с утра. Я надеялась, что после вчерашнего вечера у меня будет пара дней собраться с мыслями. Мне требовалось взять под контроль свои эмоции, и гормоны тоже. Только лишь от нахождения с Ноа в одной комнате в животе начинали порхать бабочки. Я избегала смотреть на своего бывшего, но прекрасно чувствовала его мужской аромат. Не знаю, был ли это запах одеколона, мыла или дезодоранта, но хотелось подойти ближе и понять.

Качая головой от отвращения к своей слабости, отталкиваюсь от двери, пересекаю комнату и сажусь за стол. Включив ноутбук, привожу в порядок документы, которые сегодня нужно разобрать.

В строке поиска ввожу имя Ноа. Боже милостивый! Я поражена количеством постов о Ноа. Его имя в тренде.

В одной статье Ноа представлен как хулиган, устроивший драку с невинным парнем. В другой он показан в лучшем свете, но все равно выглядит смутьяном. Нахожу еще около тридцати похожих публикаций с различной трактовкой произошедшего. Нужно посмотреть видео и составить о случившемся собственное мнение. Перехожу по ссылке и, откинувшись назад, полностью сосредотачиваюсь на экране. На съемке видно, что другой парень напал первым, но Ноа должен понимать, что в его возрасте не следует затевать драку в баре, а уж тем более на текущем этапе карьеры.

Интересно, мог ли Ноа потерять контроль из-за нашего вчерашнего разговора? Прикусываю нижнюю губу и обдумываю такую вероятность.

Нет. Не верится, что это как-то связано. Мы расстались четыре года назад, и с тех пор я не слышала о парне ни слова. Почему его должно волновать то, что я не хочу с ним иметь ничего общего?

Положив локти на стол, обхватываю щеки ладонями и наблюдаю за его изображением на экране. Я надеялась заняться кое-какими незаконченными делами, но теперь мой рабочий день полностью посвящен чертовому Ноа Нолану.

Три часа и пять чашек кофе спустя я ответила на бесчисленные электронные письма и телефонные звонки, касающиеся инцидента в баре. Выключив ноутбук и разложив на столе все бумаги по стопкам, понимаю, что работала куда дольше, чем рассчитывала. Завтра воскресенье, и у меня выходной.

Захватив телефон и ключи, запираю кабинет и направляюсь к отцу. Его дверь закрыта, и свет внутри не горит. Отлично. А я собиралась поехать домой с папой.