Финал новогодней пьесы - Яна Дубинянская

– За бизнес, – Франсис приподнял рюмку. – И во сколько же ты ее оцениваешь, Альберт?

– Дорого, – серьезно ответил Альберт Сон. Слишком серьезно.

И тем более неожиданной показалась его улыбка, внезапно взорвавшаяся на лице. Искристая и победная, счастливая и смущенная, радостная и усталая. Улыбка девушки, одевающейся на первое свидание, улыбка мальчишки, подстрелившего самую недоступную мишень в тире, улыбка солдата, осознавшего, что война окончена и он жив… Улыбка была направлена поверх головы Франсиса, и он невольно обернулся…

– Познакомьтесь, – раздался из-за спины голос Сона. – Мой друг Франсис Брассен. Госпожа Лара Штиль.

И совсем негромко, – Франсис решил, что можно этого и не слышать:

– Я уже переставал ждать.

* * *

Ждать оставалось совсем чуть-чуть.

Марша потянулась, сладко зевнула и вспрыгнула с ногами в мягкую глубину дивана. Внутри с натугой взвизгнули пружины. Грибной аромат рагу доносился и сюда, хотя она тщательно завернула сотейницу в несколько слоев махрового полотенца и закрыла все это сооружение в еще теплой духовке. Ждать оставалось минут пять-семь, не больше. Марша раскрыла тупую детективную книжку. Прежде чем возвращать этот шедевр Люси, надо хотя бы узнать, кто там убийца.

Под локтем зашуршала газета, и Марша – ну можно быть такой неуклюжей? – вытянула из-под себя смятый листок «Обозрения». Скомкать и выбросить или отнести на кухню и положить в хозяйственную стопку? Для первого варианта не нужно было вставать, и, сформировав из газетной полосы компактный теннисный мячик, Марша запустила его в сторону корзины для бумаг у противоположной стены. И, естественно, не попала.

«Рецепт воплощения жизни в мечту» Лары Штиль, ради которого, собственно, Марша и купила сегодня утром газету, оставил неуловимый неприятный осадок, какое-то гнетущее чувство чуть ли не на целый день. С одной стороны, совершенно ясно, что для написания такой статьи не нужно брать никакого интервью. К тому же было непохоже, чтобы та журналисточка видела хоть один спектакль по пьесе Сведена, Сона и Фальски. И уж конечно Лара Штиль не копалась в старых газетах, выискивая любопытные факты из биографий драматургов. Она всего лишь поприсутствовала на пресс-конференции. Всего лишь!

А получилось у нее так здорово, что Маршу пару раз кинуло в холодный пот при мысли, что она могла не выбросить свои вчерашние художества, а, чего доброго, предложить их в какую-то редакцию. Да если бы им случайно попало в руки «Обозрение», если б они прочитали и сравнили…

А если бы прочитал и сравнил Франсис?!

Франсис, которому эта женщина улыбалась и строила глазки, – она, красивая, стройная, смелая, независимая и, оказывается, по-настоящему талантливая!

Франсис, который женат на толстой, бесцветной, глупой и бездарной неудачнице.

Строчки детектива прыгали и перемешивались перед глазами, а на другом конце комнаты, смутно белея на границе бокового зрения, валялся в полуметре от мусорной корзины теннисный мячик из газетной полосы.

Марша вспорхнула с дивана и пересекла комнату, двигаясь легко и плавно. Статью Лары Штиль надо уничтожить, разорвать на мелкие кусочки, а еще лучше сжечь. На письменном столе лежала, переливаясь, никелированная зажигалка Франсиса в виде чешуйчатой рыбки с зелеными камушками вместо глаз. Марша взяла ее в руки, и вдруг рыбьи глаза с глухим стуком поскакали по столу, один из них скатился на пол, и она нагнулась, пытаясь нащупать его на ворсистом ковре…

И тут в дверь позвонили.

Франсис!

Только почему он звонит, у него же ключ?…

Невесомая и воздушная, Марша метнулась к двери и щелкнула замком. И отпрянула, – прямо под ноги выскочило блестящее сооружение из тонких металлических палочек, пританцовывая на трех растопыренных ножках. Она сразу же узнала его: живой пюпитр из спектакля «Снежинка и Музыкант», на который она ходила дважды. Во второй раз, когда они были в театре с Франсисом, посреди второго акта в пюпитре что-то сломалось, и Музыканту пришлось на руках уносить его со сцены…

Франсис появился следом – румяный, заснеженный. И отступил в сторону, пропуская их.

И они вошли: щуплый и белесый Джозеф Сведен, высоченный бородатый Альберт Сон и черноволосый приземистый Филип Фальски.

На всех рагу не хватит, – лихорадочно пронеслось в голове, – боже мой, Франсис, ну разве так можно, почему ты не предупредил меня, когда звонил?!…

– Познакомьтесь, – сказал Франсис, – это госпожа Марша Брассен, свободный журналист. Господа Сведен, Сон и Фальски, известные также как Три мушкетера.

Он держался строго и официально, как будто пришел с визитом к совершенно чужой женщине. Франсис! На его отросших усах медленно таяли снежинки.

Драматурги молча кивнули и вошли в прихожую. Пюпитр запутался между длинными ногами Сона, тот споткнулся и чуть не потерял равновесия. Сведен и Фальски негромко рассмеялись. А Франсис…

Франсис закрыл входную дверь – с той стороны.

В узкой прихожей стало слишком людно, чтобы быстро пробраться к выходу, да это было и невежливо – вот так стремиться напролом к двери, игнорируя и даже расталкивая знаменитых гостей… но такие мелочи не имели никакого значения…

– Франсис!!!

Он уже спускался по лестнице и остановился с явным неудовольствием.

– Иди к гостям, Марша. Бери интервью.

– Франсис…

Он вздохнул, потрогал пальцем усы, прикусил нижнюю губу, снова вздохнул. Заговорил:

– Ты должна меня понять, Марша. Я встретил другую женщину, – женщину, которая подходит мне гораздо больше, чем ты. Извини. Я сделал для тебя все, что было в моих силах. У тебя впереди блестящая карьера, так что ты вполне можешь обойтись без меня. Прощай.

– Франси-и-и-и-ис!!!

Гулкое эхо лестничного пролета подхватило и умножило ее крик, а из квартиры выскочил металлический треножник и запрыгал по ступенькам, ритмично дребезжа при каждом прыжке…

Марша проснулась и резко села на диване. Телефон звонил уже, наверное, очень долго, и она бросилась в маленькую комнату, спросонья попав ногой только в один тапок. Свет в этой комнате не горел, и в темноте Марша налетела на что-то твердое, опрокинувшееся с раскатистым грохотом. Наверное, этажерка, предположила она, тормозя у телефонной тумбочки и протягивая руку к трубке. Обычно в таких случаях именно этот звонок оказывается последним, и после всех опустошений по дороге в награду достаются только короткие гудки.

– Алло.

– Марша, золотце, привет. Это Люси. Я тебя случайно не разбудила?

А как же! Очень даже случайно. Пожалуй, не стоило так лететь к телефону…

– Нет, что ты. Я очень рада тебя слышать.

И к тому же этот дурацкий сон. На редкость дурацкий.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});