Никола Тесла. Прометей ХХ века - Олег Фейгин

Посетители Пальмового зала ресторана нью-йоркского отеля «Уолдорф-Астория» заранее заказывали столики, чтобы поглазеть между изысканными блюдами на не менее изысканных и знаменитых посетителей. Сегодня главной изюминкой «обеденного представления» был выдающийся изобретатель и большой оригинал Никола Тесла, которому в знак уважения прислуживал сам метрдотель.

Компанию Тесле составляли еще две широко известные личности. Напротив изобретателя расположился Уильям Вандербильт, аристократ и один из первых в мире спортсменов-автогонщиков, а также ученого вида мужчина с вандейковской бородкой и в маленьких очках без оправы – поэт и издатель журнала «Эпоха» Роберт Андервуд Джонсон.

Не обращая внимание на взгляды с соседних столиков, Тесла увлеченно рассказывал о начале своей изобретательской деятельности:

– Итак, в январе – марте 1886 года я получил первые в своей жизни пять патентов, озаглавленных: «Электродуговая лампа», «Коллектор для динамоэлектрических машин» и «Регулятор для динамоэлектрических машин». С октября 1886-го по май 1888 года мне было выдаю еще три патента, развивающих и дополняющих предыдущие изобретения. А в марте 1886 года еще три отдельных патента, можно сказать, положили начало целому специальному разделу электромашиностроения. Речь идет об изобретении двухполюсной динамо-машины с дополнительной третьей щеткой, расположенной между двумя главными. Такой генератор обладает внешней характеристикой, обеспечивающей режим постоянства тока при падении напряжения на зажимах машины. Изменение наклона характеристичной кривой достигается сдвигом главных щеток. Соответствующий патент предусматривал автоматическое регулирование тока посредством включенного последовательно с нагрузкой соленоида, сердечник которого был сочленен с щеточными траверсами. Трехщеточные генераторы, производимые моей компанией «Tesla Electric Light», вначале широко применялись для питания сети уличного дугового освещения, но по мере ее сворачивания и перехода на лампы накаливания они постепенно практически вышли из употребления.

Как бы там ни было, но данная серия моих первых патентов давала достаточную юридическую основу для деятельности компании, и наши дела вначале шли совсем неплохо. Были получены солидные заказы на освещение улиц Нью-Йорка и его пригородов. Но уже осенью 1886 года всех накрыла первая волна финансового кризиса, и наша фирма вместе с сотнями других неудачников обанкротилась и распалась. Все вы, наверное, помните, какая страшная безработица охватила все страны мира, вот и я остался без средств к существованию и долгое время кое-как сводил концы случайными заработками. Кем мне только не пришлось работать! И электромонтером, и грузчиком, и копать землю для кабельных траншей за пару долларов в день. Временами положение представлялось настолько безнадежным, что я уже подумывал о возвращении в Европу; впрочем, доходившие оттуда слухи были еще более безрадостными, чем на моей новой отчизне.

Но, как было выгравировано на кольце премудрого царя Соломона, все когда-нибудь проходит, и однажды всесильный случай свел меня с товарищем по несчастью, который ранее служил в компании «Вестерн Юнион». Наслушавшись рассказов о моих мытарствах и нереализованных планах, он устроил мне встречу с исполнительным директором компании, во время которой я сумел убедить его в перспективности далеко идущих проектов развития техники переменных токов. После долгих раздумий руководство компании согласилось профинансировать экспериментальные исследования и полупромышленные разработки, при этом мне даже пообещали предоставить относительную свободу действий.

Таким образом, в апреле 1887 года и был подписан контракт об основании нового акционерного общества «Tesla Electric Company» с основным капиталом в полмиллиона долларов. Предусматривалось, что прибыли от коммерческой реализации моих изобретений будут делиться пополам между мной и остальными акционерами. Для устройства лаборатории и мастерских я специально выбрал просторное помещение прямо напротив штаб-квартиры Эдисона, чем вызвал у него дикую вспышку гнева и его патологической завистливости. Вот так и начался мой следующий плодотворный жизненный период, когда я уже мог не думать о ежедневном куске хлеба, всецело посвящая все свое время осуществлению так давно вынашиваемых замыслов…

Вдруг по столикам пролетел легкий шепот – к столику Теслы, улыбаясь, подошел плотный человек с роскошной спутанной шевелюрой и пышными усами – Сэмюэл Лэнгхорн Клеменс, известный всей Америке как выдающийся писатель, журналист и общественный деятель Марк Твен.

– Итак, в полночь в моей лаборатории, и я обещаю вам море незабываемых впечатлений, – донеслось от столика изобретателя. Вскоре знакомые Теслы откланялись, а спустя несколько минут, ровно в десять вечера, и сам изобретатель нервно выскочил из-за своего столика и растворился в бликах уличных фонарей Манхеттена.

По дороге в свою лабораторию он свернул в маленький парк и негромко свистнул. Со стены ближайшего дома донесся шелест крыльев. Тесла достал пакетик с зерном из кармана и начал ежевечерний ритуал кормления стаи голубей. Во всех действиях изобретателя чувствовался какой-то автоматизм, граничащий с самоотрешенностью.

Вот и знакомое многоэтажное здание лаборатории в доме номер 33/35 по Пятой авеню. Что только не воображают соседи о его опытах. Открывая дверь, Тесла хмыкнул, еле сдержав смех при воспоминании о вчерашнем эпизоде. Престарелая дама из дома напротив принесла свою издохшую облезлую кошку, умоляя изобретателя вернуть ей жизнь с помощью «револьвенций эфирного электричества», о которых она вычитала в вечерней газете. Осуждающе покачав головой, Тесла вспомнил, как сам был поражен заметкой безвестного репортера, где утверждалось, что он может не только гальванизировать, но и «тесланизировать» трупы людей и животных, наполняя их живительным электрическим эфиром.

Поднявшись на верхний «лабораторный этаж» по лестнице с загорающими и гаснущими в такт шагам светильниками (еще одно изобретение), изобретатель с усилием повернул ореховую рукоятку громадного рубильника. Свет ламп собственной конструкции озарил обширный зал с таинственными приборами, опутанными проводами. Но, как ни странно, проблемы электричества сегодня мало волновали изобретателя.

Решительными шагами он направился в дальний угол помещения, где беззвучно вибрировало его новое хитроумное изобретение. Тесла остановился перед большой платформой, снабженной какими-то странного вида балансирами с массивными шарами и коромыслами. Склонив голову набок и качаясь с пяток на носки, изобретатель долго разглядывал один из своих хитроумных «резонансных осцилляторов механических колебаний». Взгляд Теслы опять погрузился внутрь себя, в какие-то неведомые глубины пространства и времени, но вот он встряхнул головой, и на тонких губах заиграла улыбка. Изобретатель вспомнил недавнее испытание осциллятора, продемонстрировавшее его устрашающую силу. Тесла задумчиво взглянул через окно на темные очертания окружающих зданий и представил себе, как из них стали выскакивать жители, принявшие колебания фундаментов домов за толчки землетрясения.

Он пожал плечами, набросил на себя лабораторный халат и, что-то насвистывая, погрузился в глубь механизма. Все окружающее просто перестало существовать для изобретателя, и лишь настойчивые трели дверного звонка (также изобретение Теслы) заставили вынырнуть на поверхность его сознание, погруженное в глубины творческого экстаза.

Тесла поспешил вниз, чтобы поприветствовать сегодняшнюю компанию приятелей во главе с Марком Твеном.

– Никола, по пути сюда я придумал неплохой афоризм, который завтра будут цитировать миллионы моих читателей: «Гром – это хорошо, гром – это впечатляюще, но работу делает молния», – с апломбом произнес Твен.

– Ну, молнии, конечно, эффектны, но и кроме них есть много электрических чудес, – рассмеялся Тесла. – А вообще я, как всегда, с радостью почитаю, что ты напишешь о моих новых экспериментах.

И действительно, на следующий день газеты вышли с заголовками «Волшебник слова в гостях у мага электричества», где Твен с восхищением писал:

«Чтобы не получить потрясение при виде лаборатории Николы Теслы, надо иметь необычайно устойчивый ум. Представьте, что вы сидите в большой хорошо освещенной комнате, среди гор механизмов удивительного вида со всех сторон. К вам подходит высокий худой молодой человек и простым щелканьем пальцев мгновенно создает шар прыгающего красного пламени и спокойно держит его в руках. Вы с удивлением пристально вглядываетесь, как ему удается не обжечь пальцы. Он роняет этот шар на свою одежду, волосы, вам на колени и, в конце концов, кладет огненный шар в деревянную коробку. Вы с изумлением замечаете, что пламя нигде не оставляет ни малейшего следа, и вы протираете глаза, чтобы убедиться, не спите ли вы…