Неповторимое. Книга 7 - Валентин Варенников

В конце 1999-го и в 2000 году борьба с международным терроризмом и бандитизмом в Чечне фактически стала войной. Однако у нас в государстве, кроме Вооруженных Сил, нет каких-либо других структур, которые были бы способны вести войну. Поэтому каждый раз, когда в Чечне возгорается пламя военного конфликта, для его погашения привлекается в первую очередь армия.

Учитывая все эти реалии, руководству страны надо было наконец принять решение по двум принципиальным позициям: первое — определить меры по спасению и выживанию Вооруженных Сил вообще и второе — создать наконец военную доктрину страны.

Что касается первой части, то окружение Ельцина предложило ему фактически единственную меру — объявить решение о выделении (как в основных странах мира) Вооруженным Силам средств в размере 3,5 процента от валового внутреннего продукта — фактически из федерального бюджета, а все детали, мол, разберет правительство. Что и было сделано. Это был очередной финт президента — называя эти цифры, он, конечно, знал, что Вооруженные Силы этого не получат. Так и получилось — из года в год и в течение каждого года многие государственные органы напоминали и правительству, и конкретно Минфину об этих 3,5 процентах, однако никакого движения не было.

Фактически обстановка сложилась такая. Минфин определил Вооруженным Силам сумму не 3,5 % от ВВП, а 2,5–2,6 %. И это утверждалось в федеральном бюджете. Мало того, в эту цифру втискивали буквально всё, что имело хоть малейшее побочное отношение к Министерству обороны или военным вопросам. Однако и это не всё. За годы своего правления, до 1999 года включительно, Ельцин ни разу не потребовал от правительства, чтобы Вооруженные Силы получили хотя бы то, что записано в федеральном бюджете. А Министерство финансов из утвержденных, к примеру, 2,6 % реально выделяло лишь от 50 до 60 % запланированного. Это было наглое глумление над Вооруженными Силами.

В итоге Министерство обороны не только ничего не заказывало промышленности с целью оснащения войск и сил новыми видами оружия и боевой техники, создания необходимых материальных ресурсов или запасов, в том числе боеприпасов, но даже не способно было накормить, нормально одеть и обуть солдат. Офицеры месяцами не получали денежного содержания. Максимально сократилось строительство жилых домов для военнослужащих. Некоторые офицеры, не имея возможности прокормить семью и не видя выхода из этого положения, стрелялись — не воровать же?! Многие офицеры (в основном молодые) порывали со службой в Вооруженных Силах, тем более что этому способствали средства массовой информации, которые постоянно, огульно поливали армию и флот помоями.

Ликвидация Главного командования Сухопутных войск —  чем она была вызвана? Или ликвидация Главного командования ПВО? Хотя и говорят, что объединили ПВО и ВВС, но ведь эти два вида Вооруженных Сил решают совершенно разные задачи — как их можно объединять? Более понятным и логичным было бы объединение ПВО с войсками близких, почти родственных ПРО и ПКО (противоракетная оборона и противокосмическая оборона), ВВС же ближе к Сухопутным войскам, а не к ПВО, кроме стратегической авиации.

Ничего радикального не сделано в интересах сохранения офицерского корпуса.

В Вооруженных Силах из года в год становилось все хуже и хуже и морально, и материально. С приходом В. Путина ситуация постепенно стала меняться к лучшему. Но крайне медленно (особенно с молодыми офицерами).

Теперь о второй принципиальной позиции — о военной доктрине Российской Федерации.

В конце 1999 года в печати все-таки появился проект «Военной доктрины Российской Федерации». Конечно, хорошо, что в принципе уже есть такой документ. И принципиально важно, что в нем не отвергается вероятность возникновения войн и вооруженных конфликтов. В нем дается общая ориентация по установившимся в государстве официальным взглядам на сущность, цели и характер возможной будущей войны. Дается ориентация по подготовке страны и Вооруженных Сил к такой войне. Также раскрываются в общих чертах способы ведения войны и все виды обеспечения этих действий.

Особо необходимо подчеркнуть, что наконец-то после десятилетней истерии горбачевской и ельцинской «демократии» и вдалбливания в сознание народа мысли о том, что будто бы вообще отсутствует какая-либо исходящая извне угроза для нашей страны, создатели проекта доктрины нашли наконец в себе мужество сделать честный вывод из сложившейся военной и геополитической обстановки, что война (в том числе мировая) не только возможна, но и в определенных условиях будет вестись с применением ядерного оружия.

Все верно. Это было и в 80-х годах. Но тогда горбачевы, арбатовы, яковлевы разглагольствовали о том, что нам никто не угрожает, и делали это, чтобы притупить бдительность нашего народа. Они хотели набросить уздечку на Вооруженные Силы и военно-промышленный комплекс и создать условия для развала Советского Союза, в том числе этих решающих государственных структур. И цель была достигнута — страну нашу разрушили.

Когда же в НАТО побежали бывшие наши союзники, а сам Североатлантический блок стал приближаться к границам России, то надо было эту пластинку менять, дабы тебя не причислили к натовцам. Это ж только круглый дурак или сверххолуй Запада мог продолжать доказывать, что нам никто не угрожает. А ведь НАТО уже на пороге России! К несчастью, у нас и такие личности тоже были. И даже в большом ранге. Черномырдин! Помните его поездку на волжские заводы, производящие гаубицы (их оказалось очень много)? Тогда на весь телеэкран показали его «интеллигентное» возмущенное лицо. «Кому нужны эти гаубицы? Кто на нас собирается нападать? На кого мы собираемся нападать?» — допытывался он у присутствовавших на совещании правительства министров. А уже в это время умненький Арбатов-старший работал под патриота: «Это ж надо?! НАТО расширяется, двигается на Восток…» Будто в 1989 году у НАТО были другие планы и будто ему ничего об этом не было известно.

Сейчас представленная в проекте военная доктрина Российской Федерации, на мой взгляд, принципиально отражает главные положения военно-политических основ, которыми руководствуется государство по вопросам войны и сохранения мира. Однако уже в самом начале доктрины важно провозгласить главную стратегическую позицию России, которая состоит в том, что она свою военную деятельность строит на оборонительных действиях и намерена в интересах своей безопасности применить все имеющиеся в ее распоряжении силы и средства (в том числе и ядерное оружие). В случае же нападения агрессора наши действия не будут ограничиваться только отражением его ударов или выталкиванием его войск с нашей территории. Вооруженные Силы России будут вести боевые действия до полного уничтожения агрессора с выходом на те территории, откуда последовала агрессия. Но приверженность идее недопущения войны и военных конфликтов, постоянное сокращение вооружений и Вооруженных Сил, создание вместо военных и военно-политических блоков всеобъемлющих систем всеобщей безопасности, строительство равноправного разнополюсного мира — всё это всегда было, есть и будет, на мой взгляд, в центре политики нашего государства, независимо от того, какой идеологии будет придерживаться правящая партии.

Есть, конечно, определенные замечания и пожелания по многим другим направлениям, что вполне естественно.

В частности, в военной доктрине говорится, что она является документом переходного периода. Но не ясно, что это за период? От чего к чему мы переходим? И когда хотя бы ориентировочно этот переходный период должен закончиться? Это принципиально. А поскольку военная доктрина рассчитана только на переходный период, то, следовательно, с его окончанием должна появиться другая — новая. Возможно, многие проверенные практикой положения вполне могут быть и в новой доктрине.

Важно также солдату и тем более офицеру знать, какое общество мы строим — социалистическое или капиталистическое. И нечего краснеть, когда называешь одно из двух. Вполне понятно, что и то, и другое общество не может быть представлено без пояснений, которые вызваны существующими в нашей жизни реалиями. Но такие лозунги-перлы, как: «Нам нужен социализм с человеческим лицом», «Мы должны жить в либерально-демократическом социализме», «В России должно быть демократическое государство», «Мы построим гражданское общество» и тому подобное — это туман. Военная доктрина должна быть четкой и ясной, а это возможно при определении, во имя какой цели мы живем, что мы защищаем.

Очень важно, что уже в преамбуле этого документа определено: наша военная доктрина имеет сугубо оборонительный характер. То есть мы приверженцы мира. В то же время будем решительно защищать национальные интересы и гарантированно обеспечивать военную безопасность нашей страны. Возможно, в преамбуле и достаточно такой формулы, но в разделе, где разбираются возможные действия вероятного противника, нам, конечно, необходимо подчеркнуть исключительную решительность действий нашего государства.