Слово и мысль. Вопросы взаимодействия языка и мышления - А. Кривоносов

Тогда возникает вопрос: как происходит слияние звук (материальное) и значение (идеальное) в единство? Ведь это подрывает статус их диалектической противоположности как единой сущности. Языковой знак как бы несёт в себе печать идеального, продукции мозга, т.е. звук содержит в себе идеальное как бы в виде «условных следов» его присутствия. Но эти кажущиеся «следы» и их «присутствие» вводят лингвистов в заблуждение: считается, что в самом слове содержится и материальное, и идеальное. Поэтому иллюзорное наличие и идеального, и материального в самом знаке вводит лингвистов в заблуждение, оправдывая рассмотрение языка как «средства обмена мыслями».

Если знак – только материя, значит это не более чем природная материя (природа всегда первична!), следовательно, природные объекты являются первичными по отношению к сознанию и в то же время независимы от него. Но язык – не голая звуковая материя. Если звук начинает употребляться для чего-то, он как бы теряет свою природную объективность. Звук соотносится с некоторым явлением, с которым у звука нет причинно-следственной связи. Эта связь устанавливается условно, человеком. Использование звука субъектом превращает звук из чисто природной материи в потребительский знак. Звуку придаётся новое качество – знаковость, сигнальность. Звук становится представителем не-звука и для субъекта превращается в знак. Так звук из области чистой природы попадает в область интеллекта. Происходит распредмечивание звука, и звук или буква поступают в интеллектуальную собственность людей на вечное пользование.

Значение как идеальное немыслимо вне и без своей чувственно выраженной материальной основы. Оно произвольно и в то же время жёстко связано с материей звука, ибо не может ни возникнуть, ни существовать без неё (если не учитывать «авербального мышления»). Следовательно, происхождение и функционирование значения как идеального обусловлено и работой нейронных клеток, и наличием материи звука. Таким образом, существует взаимозависимость идеального и материального: идеальное обусловливает наличие языковых звуков, а звуковая материя обеспечивает ассоциативную связь с идеальным, значением. Идеальное немыслимо не только вне своей материи мозга, но и вне материи языкового знака. Оно не возникает и не существует без звуков (букв), нет иных материальных средств, чтобы «собрать» отдельные мысли в единство, держать их и передавать поколениям. Но происхождение идеального – не в звуках, а в нейронах мозга. Следовательно, существует взаимозависимость идеального и материального только под эгидой и руководством мозга.

В языковом знаке нельзя разъять материальное и идеальное, которые суть и тождество, и различие. Языковой знак – сплошное противоречие: 1) эти два момента – материальное и идеальное – взаимоисключающие, 2) но языковой знак существует благодаря утрате им этих противоположностей как самостоятельных, благодаря их слиянию в тождество. Языковой знак становится как бы и не материальным, и не идеальным объектом. Эти два свойства знака означают постоянный переход одного в другое. Эта противоположность фиксируется лишь в теоретическом анализе, который, чтобы понять их механизм, искусственно расчленяет их. Ассоциативный отпечаток идеального в звуке знака (2), ассоциативный отпечаток идеального в названии реального предмета (3) есть те ассоциативные промежуточные звенья между материей знака и материей предмета, через которые осуществляется ассоциативная взаимокоординация между двумя физическими субстанциями – языковым знаком и реальным предметом. Гегель пишет: «Трудное и истинное заключается в том, чтобы показать, что то, что есть иное, есть то же самое, а то, что есть то же самое, есть иное, и именно в одном и том же отношении». Роль языковых знаков заключается не только в том, чтобы служить инструментом рождения мыслей, но и в том, чтобы быть посредником между реальным миром и мышлением, конкретнее – между идеализированными образами искусственной, произвольной материи и идеальными образами реальных предметов внешнего мира.

Материя языковых знаков служит посредником между идеальным знака и идеальным предмета. Мышление, хаотичное по своей природе, нуждается в приручении и упорядочивании. Между материей звука и реальным предметом есть связь, но условная, по договору. Но связь эта внешняя, а внутренняя связь между тем и другим – это связь идеи от звука (фонемы) и идеи от предмета (понятия). Идеальное от звука (фонема) закрепляется этим звуком, а звук ассоциативно указывает на своё идеальное. Идеальное от внешнего предмета (понятие) закрепляется в звуке через его идеальное (фонемы). А идеальное от предмета закрепляется в идеальном от звука и становится самим звуком.

В языковом или знаковом сознании присутствуют все четыре звена или уровни модели знака. Единство мыслительно-речевой системы проявляется в том, что во всех актах речевой деятельности участвуют все, без исключенья, звенья модели знака. Возможность абстрактного мышления обеспечивается материей знаковых, языковых единиц, которая служит посредником между субъектом и объектом. К функциям знаковой системы относятся, кроме звуковых и зрительных раздражителей также кинетические раздражения, идущие в кору головного мозга от функционирующих органов речи. Круговорот речи находится в мозгу говорящего А, у него в языковом сознании живут единицы сознания – фонемы, графемы как абстрактные формы знаков. Они синтезируют в сознании соответствующие акустические и графические образы. Это процесс чисто психический. Далее следует физиологический процесс: мозг передаёт органам речи, руке импульс, соответствующий этим образам. Затем звуковые и визуальные волны распространяются через воздушную, графическую среду от А к Б. Это процесс чисто физический. Далее информация поступает из мозга Б в мозг А в обратном порядке.

Полный процесс знаковой коммуникации:

1) Передача материи, тела знака (1),

2) Идентификация этой материи через абстрактный образ этого тела в сознании говорящего, слушающего (2),

3) Ассоциация этого образа знака со значением этого знака в сознании интерпретатора (3),

4) Осмысление новой информации, возникающей в результате соотношения образов знаков с реальными предметами (4) через их абстрактные знаки (3).

Знаковая ситуация или точнее – модель знака включает в себя: (1) материю, тело знака, (2) знаковый идеальный образ, т.е. отображение тела знака в сознании. Если исключить знаковый образ, то это предполагает отсутствие интерпретатора, говорящего, читающего из модели семиозиса. А введение интерпретатора в знаковую ситуацию без идеального образа знака невозможна, так как встреча материи знака с её идеальным образом в голове говорящего отсутствует.

Процесс познания предполагает всегда единство четырёх уровней в знаке, причём анализ структуры знака можно начинать с любого уровня, потому что они взаимосвязаны: 1) Объект познавательной деятельности, т.е. реальный мир и человек как часть этого мира. 2) Субъект познавательной деятельности, носитель психофизиологических механизмов, обусловливающих специфически человеческие формы познания. 3) Система материальных знаков (устных и письменных) как инструмент внешнего выражения идеальных форм мысли. 4) Система идеальных образов этих материальных знаков.

Чувственный образ внешнего предмета (берёза) не нуждается в том, чтобы он всегда находился перед глазами. Достаточно его представить как идеальный образ знака для этого предмета. Так, название знака как цепочки фонем автоматически вызывает чувственный образ самого предмета. Поскольку освободившийся от чувственного созерцания знак (теперь уже как идеальное) становится через этот абстрактный образ чем-то созерцаемым, т.е. мы переходим с абстрактного мышления на чувственное, то оно порождает то, что называется языковым знаком. Если мысль что-то обозначила, то она тем самым покончила с чувственным образом предмета и дала ему в качестве его абстрактного образа чуждое ему самому значение. Таким образом, мышление объективируется в языковых знаках на последнем этапе познания (3), где результаты познания становятся доступными и для других людей и приобретают способность к переводу на другие языки. Найденное знание о каком-либо предмете объективируется, овнешняется в знаке. «Всякое познание заключается в том, что мы в мыслях поднимаем единичное из единичности в особенность, а из этой последней во всеобщность. Мы находим и констатируем бесконечное в конечном, вечное – в преходящем. Форма всеобщности в природе – это закон.» (Энгельс).

Поскольку мышление человека отражает единую действительность, оно должно быть в своей основе также единым. Поскольку же действительность является нам в двух неразрывно связанных своих сторонах (явление и сущность, материальное и идеальное), то мышление тоже должно отражать двуединую действительность. Поэтому мыслительную деятельность человека мы должны представлять себе в неразрывном и противоречивом единстве двух её обязательных форм мышления – чувственного и абстрактного. Невозможно мышление человека в какой-то одной из этих форм мысли. При определённых условиях можно говорить об одностороннем мышлении: только чувственном или только абстрактом. Это два принципа, две фазы мышления, а не два самостоятельных взаимодействующих системах мышления. Это сложное переплетение и взаимодействие двух обязательных фаз, ступеней мышления. Чувственные и абстрактные формы мышления можно уподобить двум полюсам магнита, которые не могут существовать в отрыве друг от друга. Если в основе действительности лежит противоречие между сущностью и явлением, материальным и идеальным, то это означает, что ни один реальный объект действительности не может быть скопирован в процессе отражения ни в его чувственном образе, ни в понятии о нём.