Призраки во плоти (СИ) - Самсонова Катерина

— Ну разумеется!

— Но на сей раз!.. Новожилову тоже не слово. Не говори даже, что я приходил сейчас.

— Ну что опять? Дело Орлова, а? Вляпался в какое дерьмо…

— Я не могу говорить об Орлове. У меня есть кое-что, но… я сам должен разобраться.

— Ох, пострадаешь ты, Дениска, я те отвечаю.

— Не каркай.

Витязь засмеялся и спародировал карканье вороны.

— Ну ладно, не скучай, ещё увидимся!

— Пока, Шерлок, ха-ха! Агата, пока-а-а! — толстячок кокетливо помахал вслед девушке с наидобрейшей улыбкой.

Агата и Денис вышли из участка во тьму грядущей ночи. По улице неизменно проходили потоки людей и автомобилей. В городском полумраке, разбавляемом высокими радостно-оранжевыми фонарями, и те, и другие были не более чем каплями талой воды, текущей по оттепели.

— Вот подлиза, — с лёгким смешком сказала Агата. — Витязь неисправим.

— Некоторые вещи не меняются, это да. Чёрт, день уж закончился, — процедил Денис. — Раньше утра мы больше не продвинемся.

— Поверь мне, я тоже хочу как можно скорее разрешить эту проблему. Но теперь нам придётся уповать лишь на память Немо, а ему сейчас нужен отдых.

— Никогда не любил все этих твоих амнезийников, — наравне с досадой в тоне Дениса прозвучала усмешка. — Откуда ты только терпение берёшь? Ни за что бы в это не ввязался, если бы он не был жертвой моего дела.

— Денис, это всё равно, что быть лечащим врачом тяжёлого пациента. Немо — мой пациент, и я обязана избавить его от мучащей его болезни.

— Только б ты не заразилась. С каждым годом ты лишь мрачнеешь.

— О, да, спасибо, что напомнил, — Агата встала как вкопанная, зашуршав рукой в кармане пальто.

Она вывела на свет гладкий камень размером с яйцо, который она несколько минут жала в кулаках с закрытыми глазами. Определив, что этого достаточно, Агата вышвырнула камень в ближайший участок жухлой травы. Денис не единожды становился свидетелем её маленького обряда. Этот же был излишне долгим. Но Денис понимал: если бы она не сделала этого сейчас, она вряд ли бы дошла до дома в сознании. Весь вечер она ходила, храня в себе тот негатив, что она забрала из души Немо. И сейчас он ушёл — вместе с тем камнем.

— Уф, как же легко стало! — Агата вздохнула полной грудью, избавившись от тяжёлого груза. — Никогда я не брала на себя столько энергии смерти.

«Ты смотри, Агаточка, будь осторожнее с этим», — в мыслях предостерёг Денис.

«Непременно».

В обнимку они вернулись к машине.

— Спать тебе придётся на диване. Вещи я тебе приготовил — это моя одежда, но можешь её взять. Как приведёшь себя в порядок, приходи на кухню.

Данила подготавливал диван для Немо, который отныне становился новым жильцом квартиры Агаты. Сам Немо неподвижно стоял, склоняясь над фонарём на столе. За его стекольными решётками вальсировал голубой огонь, пожертвованный Агатой, чтобы он в её отсутствие нёс лечащий свет.

— Спасибо! А когда Агата должна прийти?

— Не знаю, но не волнуйся, она придёт.

— А Тина? Как она?

Она покинула их сразу после беседы с Даниилом, ссылаясь на дела. Типичная отговорка. Тина переживает, этого не скрыть. Но чтобы настолько сильно? Какие печальные воспоминания он вызвал у неё?

— Она обещала вернуться. А почему спрашиваешь?

Немо сделал вид, что не услышал вопроса, всё так же любуясь танцующим магическим пламенем.

— Ладно, ладно, — засмеялся Даниил. — Жду тебя на кухне.

Немо, не оборачиваясь, кивнул головой. Вдоволь полюбовавшись волшебным светом, он сбежал в ванную. Он до сих пор так и не знал толком, как он выглядит в новом теле.

Сбросив одежду на пол, он принялся разглядывать себя в зеркале. Нового себя. Бледное тело, по которому простиралась тёмно-зелёная венозная сеть. Местами шелушилась омертвевшая кожа. Лиловые губы. Потухшие глаза, в которые пока не успела хлынуть энергия Жизни, отдавали безнадёжностью положения. Мутные глаза, за которыми не разглядеть душу. И вдруг они засверкали. От наворачивающихся слёз.

Стержень сломался после долгого упорства чувствам, и Немо зарыдал, оперевшись на поверхность зеркала. Слёзы падали в раковину, скатываясь с его щёк.

«За что мне это? Как мне жить с осознанием того, что я совсем другой человек? Я по-прежнему не больше, чем мертвец».

Смахнув с кончика носа солёную каплю, Немо немного успокоился. Кто бы ни зачал в нём вторую жизнь, он должен оставаться сильным. К каким бы последствиям не привела бы она, он дойдёт до конца.

На ужин Даниил приготовил стандартную картошку с яйцом. Так вышло, что она стала первой едой в новой жизни Немо — он так и не ел ничего с самого утра. И эта обыкновенное блюдо, согревающее вкусом и теплом, для него была сравнима с пищей богов. Глотать сначала было неприятно, горло сохло как кора. Потом полегчало, и Немо за милую душу наворачивал картошку вилкой за вилкой, не успевая прожёвывать предыдущие кусочки. Даниил по-доброму засмеялся, наблюдая за ним словно за Маугли, впервые попавшим в человеческую семью. Щёлкнул чайник, и он поставил Немо кружку с торчащим из-за краёв ярлычком чайного пакетика.

— А расскажи мне о себе, — сказал Немо, приступая к чаю. — Ты упоминал, что умеешь общаться с призраками. Всё-таки откуда у тебя это? Как?

Даниил сел напротив и, расслабившись, приспустился на краешек стула.

— Я начал видеть призраков приблизительно два с половиной года назад. Мы с Агатой стали медиумами в одно и то же время.

— В одно и то же? То есть, одновременно?

— Почти, — Даниил с явной неохотой заговорил о той поре, перевернувшей его восприятие мира. — Мы были вовлечены в один… не очень приятный инцидент, который потом ещё и шум вызвал в магическом мире. Это будет сложно объяснить, да и Агата знает об этом больше, чем я… Если быть короче, я обязан ей жизнью. А она считает, что и она обязана мне. Спустя год после случившегося, мы поженились, — он шуточно развёл руками. — Такова наша история!

— Ого. Да вас сама Судьба связала.

— Можно и так сказать, — польщённый, Даниил улыбнулся, смахнув прядь волос с плеча. — Раз уж мы говорим об этом, считай, что она меня тоже воскресила.

Немо поневоле вздрогнул.

— Она вырвала меня из рук Смерти, когда я умирал на руках у неё. И тогда она пожертвовала собой… ради меня. Почти что с кровью она отдала мне столько жизненной энергии из недр души, что она сама готова была умереть. Она выжила. Как и я. Таким образом, мы связаны не только штампом в паспорте. Между нами мощная душевная связь. Одно время я часто уезжал на всевозможные раскопки. Я археолог по профессии — поэтому в нашей с Агатой спальне ты мог видеть приличное количество «артефактов», но даже далеко друг от друга мы чувствуем, если кому-то из нас плохо.

Немо с увлечением слушал новообретённого друга, вцепившись в чашку чая. Когда Немо увидел его в кафе, первое впечатление о нём создавалось как об обыкновенном парне, которых сотни, который только делал вид, что он особенный. Та страсть, с которой этот молодой человек рассказывал про жену-колдунью, изумляла, но лишний раз возвысила его в глазах Немо. Настолько это было удивительно, что это всё правда. Его искренняя пристойность, как в поведении, так и в речи, способствовала образу примерного мужа. Им хотелось восхищаться, брать с него пример, читать как книгу.

— Невероятно. А сейчас вы её чувствуете?

— Не совсем. Я не чувствую негатива с её стороны. Хотя, она и не спокойна. Мы тут все тобой озабочены, как видишь.

Немо растянул губы в виноватой улыбке.

— Вы уже работали вместе над какими-то случаями после того «инцидента» и до меня?

— Работали. Мы же оба медиумы, но она ещё и колдунья. А вдвоём, как ни крути, действовать лучше, чем в одиночку. Но когда случай касается серьёзного расследования, она контактирует с Денисом, а не со мной, ибо у него связи с полицией. Но чаще это он приходит к нам, а не мы к нему.

— А Тина?

Даниил допил свой чай и отодвинул чашку к центру стола.

— Тина? У неё старый интерес к мистике и магии. Просто зная, что жена её двоюродного брата настоящий экстрасенс, она не упустит возможность поглядеть на сверхъестественные таланты! Но чтобы это зашло куда-то за рамки простого интереса — нет, она не экстрасенс, ни в коей мере. Она, кстати, ещё учится, ей только недавно двадцать исполнилось, — Даниил прищурился. — А тебе, вот, скажем, примерно столько же. Не похоже, чтобы ты был старше нас, пусть мы и не знаем, сколько тебе было, когда ты умер.