Две жизни - Сергей Александрович Ким

было можно и что было нельзя. Причём, под конец вошла в такой раж, что начала активно жестикулировать, натурально подпрыгивать перед трибункой и периодически сбивалась на немецкую речь (скорее всего, специально).

Выглядело это… Ну, а как это выглядело? А выглядело это так, что от речей фюрерин Лэнгли я даже ненадолго вынырнул из состояния апатии и почувствовал в себе спонтанное желание захватывать Варшаву, устраивать аншлюс Австрии и ехать в сорокадневную поездку по Франции…

Зал аплодировал Аске бурно, продолжительно и совершенно обалдевши.

Рыжая гордо промаршировала к своему месту и величественно уселась рядом со мной, подгребя поближе графин с водой и стакан.

- Все болтают, а мне нельзя, что ли? Я думала, что лопну просто… – ответила на мой невысказанный вопрос немка.

- В туалет надо было заранее сходить, - съехидничал я.

- Хам, - спокойно произнесла Лэнгли и небрежно поинтересовалась. – Ну? И как тебе моё выступление?

- Во! – я вполне искренне оттопырил большой палец левой руки. – Мощно задвинула. Внушает! Дай пять.

Аска под крайне задумчивым взглядом Мисато и всех прочих (кроме хладнокровного Гендо) хлопнула по моей подставленной ладони… А затем неожиданно обменялась хлопками с Рей в буквальном смысле перед моим носом.

- Урааа, - безэмоционально, но с хитринкой в глазах протянула Аянами в ответ на мой изумлённый взгляд.

- Дамы и господа, на этом торжественная часть закончена! – послышался чей-то проникновенный голос. - Прошу всех к столу!

- Аргх! – Лэнгли оскалилась, скорчила зверскую физиономию и прорычала свозь зубы. – Я устала и хочу спать!

- А придётся есть, пить… и чесать языком, - вздохнул я, поднимаясь с места.

- Аргх! – рыжая скорчила ещё более зверскую физиономию, хотя казалось бы – куда ещё-то?.. – Тогда к чёрту диету! Еда! Истребление! Опустошение!

- Синдзи, вот Аска не смогла мне объяснить – может, тебе удастся? – поинтересовалась у меня Аянами. -Сначала она усиленно питается, потом садится на диету, а потом входит в цикл без выхода... Зачем?

- Если бы я знал это, Рей, то мог бы считаться человеком, познавшим дзен, - вздохнул я. – Дважды.

Глава 5

- Рей, передай-ка мне вооон ту вкусняшку.

- Это называется тарталетка.

- Плевать. Она вкусная, поэтому я буду называть её «вкусняшка».

Как оказалось, за время бессмысленного и беспощадного сидения в президиуме мы изрядно проголодались и потому сейчас, несмотря на усталость от безделья, усиленно поглощали съестные припасы на банкете. Аске я уже два раза высказал за то, что в отличие от Аянами она не аккуратно кушает, а натуральным образом жрёт. Впрочем, рыжей это было как об стенку горох – сказывались несколько дней диеты, которой Лэнгли время от времени себя спонтанно истязала. Хотя, как по мне, её наоборот стоило бы кормить и кормить, пока не наберёт округлостей попривлекательнее.

Но кто ж спрашивал моего мнения?

- Кстати, я тоже не знал, как называется эта фигня, - заметил я. – А ты, оказывается, знаешь. Рей?

- Мне нравятся кулинарные книги, - с лёгкой грустью ответила Аянами, которой по-прежнему категорически не давалась готовка.

- Да, там всегда такие здоровские картинки, - беспечно заявила Аска.

- А тебя в книгах только картинки и интересуют… - хмыкнул я.

- Почему только? Но с картинками же лучше. Кстати, я уже говорила, что потрясающе рисую?

- Рей, ты что-нибудь такое помнишь? – озабоченно поинтересовался я у Аянами.

- Кажется, Аска что-то такое говорила один раз, - невозмутимо ответила девушка.

- Или два, - поддакнул я.

- Или три, - продолжила Рей.

- Или всю неделю, - расплылся в ухмылке я.

- Да вы издеваетесь надо мной, паразиты! – тут же взъярилась Лэнгли. – Эта было просто досадное недоразумение!

О, эту подколку я с Аянами даже порепетировал. Аска увидела по телевизору сюжет о начинающих художниках и решила тоже попробовать себя в мазне (в её случае о живописи речь всё-таки не шла)? Ну, тут уже я просто-напросто не мог упустить такой шикарный повод…

- Ты про то, что Мисато не узнала саму себя на портрете и спросила, зачем ты рисуешь пособие по надеванию противогаза? – уточнила Рей. – Да, пожалуй, это было недоразумение.

- Воинствующие дилетанты, - мрачно произнесла рыжая, вгрызаясь в бутерброд. – Вы ничего не понимаете в современном искусстве. А у меня, может быть, ещё один талант открывается. Может быть… Может быть, я вообще новое направление открою, вот!

- Назови его лэнглизм, - доверительно посоветовал я. – Только не забывай указывать стрелочками где верх, а где низ картины.

- Очень, очень смешно, мистер Икари. Вы не только гений пилотирования, но и мастер остроумных ответов. Ничего, вы ещё оцените и этот мой талант…

Справедливости ради, рисовала Аска относительно вменяемо. Лучше меня во всяком случае. И лучше Мисато.

Но надо же с этим как-то бороться? Вчера вечером, например, она в приступе тяги к прекрасному (решила вспомнить детство и нарисовать картину маслом) заляпала половину своей комнаты, когда нечаянно что-то там опрокинула. Сначала опрокинула, а потом заляпала. И мою футболку, между прочим, тоже извазюкала. Вот свои шмотки она, видите ли, пожалела пачкать, поэтому стырила у меня футболку и рисовала в ней…

Змеюка.

Лучшее вечернее развлечение? О, разумеется, нет ничего лучше бодрящей уборки на ночь глядя под аккомпанемент воя немки о подло напавшей на её жилище грязюке…

- Ну тогда, Аска, будь ласка, используй свой открывшийся талант и проиллюстрируй устав внутренней службы НЕРВ.

- Этот кирпич?! – Лэнгли аж перекосило. – Нет! Лучше смерть!

- Но его же совершенно невозможно читать, а Мисато заставляет на теоретических занятиях, - пожаловался я.

- Мисато его сама читать не может, - заметила Рей. – Как часто она засыпает во время его чтения?

- Нууу… - задумался я. – Всегда!

- Вечер добрый, молодые люди.

Послышавшийся позади голос заставил нас обернуться и на автомате перестроиться в боевую формацию. Я сделал шаг вперёд, Рей сделала два шага в сторону, чтобы прикрывать с расстояния. Аска пристроилась около моего правого плеча и даже слегка крутанула запястьем. Как будто в ней был зажат прог-нож, который нынче полагалось проверять лёгким взмахом на предмет прочности крепления клинка – были случаи, когда оно элементарно вылетало из рукояти.

- О, сдаюсь, сдаюсь! – мужчина лет