Виват император! Армагеддон - Роман Злотников

Черноволосая ответила улыбкой:

— Ты права. Ладно, эти полмесяца действительно оказались слишком бурными для всех нас. Так что я тоже несколько приустала. Давай спать.

На следующее утро в редакции небольшой, местного значения газеты, носящий несколько претенциозное название: «Голос России», появилась молодая, не очень красивая девушка с тускло-рыжими волосами. Она робко отворила дверь, перекрывающую выход на лестничную площадку, на мгновение замерла на пороге, растерянно озираясь, затем, словно решаясь на что-то смертельное, зажмурила глаза и… шагнула вперед. К сожалению, этот явно героический поступок остался практически никем не замеченным. Редакционный коридор был полон народа, который толпился в основном как раз напротив входной двери, у давно облюбованного редакционным людом слегка заплеванного окна, одна из створок которого с самого рождения была немного перекошена, так что закрыть ее полностью не было никакой возможности. Вот почему этот угол оказался единственным местом на этаже, где неистребимый табачный запах хоть слегка перебивался струей свежего воздуха. В то же время он находился прямо напротив парадного, так сказать, входа в такой величайший оплот демократии региона, как вышеназванная газета. Поэтому любой новый главный редактор (кроме самого первого, каковой был причислен к демократам только по причине чрезвычайно слабого знакомства общественности того времени с различными политическими направлениями, так как был ярым анархистом, причем самого экстремистского толка) начинал свою деятельность с того, что пытался «секвестрировать» сие неприглядное явление или перенести его куда-нибудь подальше от входа. Причем такие попытки предпринимал любой новый главный вне зависимости от того, пришел ли он со стороны или вырос в этих же самых стенах и до назначения точно так же пристраивался на облупленном подоконнике с сигареткой в зубах. Но все эти усилия всегда оканчивались одним и тем же — главные сдавались и курилка оставалась на своем месте. Вот и сейчас здесь толпился редакционный люд, пуская в потолок клубы дыма и болтая помаленьку о том о сем.

Девушку первым заметил Роджер. Роджер, несмотря на внешность (благодаря крупным желтоватым зубам его лицо, когда он улыбался, сильно смахивало на основной элемент классического пиратского флага), считался в редакции записным сердцеедом. Причем, судя по всему, это реноме его полностью устраивало. Как, впрочем, и кличка. Хотя ее первопричины он несколько стеснялся и даже отпустил себе короткую, аккуратную шкиперскую бородку, справедливо рассудив, что черепа бородки не носят. Но благодаря какому-то странному психологическому выверту эта бородка только еще сильнее подчеркивала столь нелестное сходство. Однако пребывать в лиге «играющих на чужом поле» это ему совершенно не мешало. Впрочем, кто их поймет, этих женщин? Иной раз при первом же взгляде на мужичка любому сразу становится понятно — урод и сластолюбец, тем не менее женские сердца это чучело разбивает, что твои фужеры после лихого тоста.

Впрочем, при первом же взгляде на девушку Роджер понял, что сей объект вряд ли достоин его высокого внимания. Уж больно невзрачно выглядит. Однако отреагировал почти инстинктивно:

— Вы к кому, чудное создание?

Девушка крутанула головой и уставилась на говорившего. Несколько мгновений она недоуменно глядела на слегка взлохмаченное, бородатое существо, облаченное в кожаные брюки, косуху и высокие докерсовские башмаки, и вдруг прыснула. Подобная реакция на Роджера была внове для редакторского люда. Поэтому на девицу обратили внимание. Роджер тоже, похоже, слегка оторопел от такого странного поведения, поэтому, когда девушка шагнула вперед и, достав из сумочки щетку, с легкой улыбкой начала причесывать его взлохмаченные вихры, он с полминуты просто стоял и ошалело молчал. А девушка, закончив приведение в порядок Роджеровой головы, отступила на шаг назад и, окинув критическим взглядом свою работу, удовлетворенно кивнула.

— Ну вот, теперь на человека похож, — а затем протянула руку и, сжав Роджерову ладонь, произнесла каким-то удивительно задушевным тоном: — Спасибо, сэр, за ваш вопрос. Честно говоря, пока я поднималась по лестнице, меня просто трясло. А вы помогли мне прийти в себя. — Тут она повернулась к честной компании и с озорной улыбкой обратилась ко всем сразу: — Мальчики, не подскажете, где кабинет главного?

Улыбка, игравшая на ее лице, высветила в нем что-то… нет, не столько даже красоту, сколько внутреннюю аристократичность, что ли? Поэтому ей тут же охотно ответили:

— Да прямо по коридору, четвертая дверь по левой стороне.

Девушка изящно склонила головку, произнесла:

— Спасибо, — и, ловко крутанувшись на каблуках, двинулась в указанном направлении, оставив за спиной теплый мужской коллектив, глупо улыбающийся непонятно чему…

До квартиры она добралась только в десятом часу вечера. В дверь пришлось трезвонить почти минуту. Когда она наконец распахнулась, на пороге предстала черноволосая, в новеньком фартуке и с воздетыми вверх руками, измазанными жиром.

— Ну, наконец-то явилась.

Рыжая окинула ее удивленным взглядом:

— Чем это ты занимаешься?

Та усмехнулась и залихватски мотнула головой.

— Давай, заходи, нечего на пороге стоять.

А когда дверь за спиной рыжей захлопнулась, пробурчала:

— Я тут уже три часа торчу у плиты, а она развлекается.

— У плиты, ты?!

Черноволосая рассмеялась:

— А что? Я когда-то кормила своей стряпней самого Людовика XV. И смею тебя заверить, он остался доволен.

Рыжая подхватила смех подруги:

— По-моему, он остался доволен кое-чем другим. Впрочем, я совершенно не собираюсь критиковать твою стряпню. Во всяком случае, до тех пор, пока ее не попробую.

Все еще смеясь, рыжая исчезла в ванной.

Через пять минут она вошла в комнату:

— О господи, откуда ЭТО?

Черноволосая довольно улыбнулась:

— Ну, утку я купила сегодня на рынке, а пару бутылок бургундского прихватила с собой еще из замка. Надо же нам отметить успешное начало нашей трудовой деятельности?

Рыжая состроила горестную мину:

— Да-а, только такая роскошь двум бедным русским женщинам совсем не по карману.

Черноволосая рассмеялась:

— Завтра, все завтра. Завтра мы станем двумя бедными русскими женщинами, считающими каждую копейку, а сегодня — прощальная гастроль. Кстати, как прошел твой бенефис?

— Прекрасно. Перед тобой — оператор компьютерного набора газеты «Голос России».

На этот раз черноволосая хохотала не менее минуты:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});