Ненависть начинается с любви - Мария Жукова-Гладкова

У бабы Лиды я научилась заговорам, я научилась лечить словом и энергией, взятой из космоса, или из пространства, как говорила баба Лида.

– Не отдавай свою! Она тебе еще пригодится! Никогда не отдавай свою! Мало ли, потом кто как ее использует, и она ведь вернется к тебе в искаженном виде. И загрязнят ее обязательно. А твоя энергетика должна быть чистой!

Оказалось, что баба Лида, просто держа мою руку в своей, узнала, что меня беспокоит – и все это, пока я спала или находилась без сознания. Она позвонила моей соседке, милой бабульке, проживающей подо мной в точно такой же однокомнатной квартире. Она выслала бабульке деньги, чтобы та заплатила за мою квартиру. Оставаясь без сознания, я написала заявление об уходе, которое баба Лида отослала моей соседке, а та отнесла ко мне на работу. На работе сказали, чтобы лечилась, восстанавливала силы, и что меня в любой день снова возьмут в штат. Еще бы! Людей-то не хватает! Но я ведь растеряю свою частную клиентуру! Найдется другой терапевт, готовый выезжать по вызовам в любое время.

– Тебя это не должно волновать, – сказала баба Лида. – У тебя будет другая работа, другие пациенты, еще стонать будешь от их количества. Но ты не должна никому отказывать в помощи. Никому! Поняла? Это твой дар и твой крест.

– Что мне делать, когда я вернусь в Петербург? – спросила я.

– Ничего. Судьба сама тебя найдет. И вообще запомни: когда не знаешь, что делать, не делай вообще ничего. Тогда обязательно представится случай. Или будет подсказка. Только нужно быть очень внимательной! Не будь торопыгой, не форсируй события! У таких торопыг обычно ничего не получается, все идет наперекосяк, и они не получают того, что хотели. Не любит Судьба торопыг. Всегда нужно немного подождать, поразмыслить. Тебе обязательно нужно ждать подсказок. Тебе есть кому подсказывать. Задавай вопрос, отправляй в пространство – и жди. Ответ обязательно придет.

И вот в один из ноябрьских дней, когда землю уже покрыл снег, я поняла, что выучила все – то есть все то, что мне должна была передать баба Лида. Я знала, что период обучения закончился. Конечно, знать все невозможно – в любой области и в любом деле требуется долгий период обучения, только у нас не было времени. Баба Лида, в свою очередь, знала, что ее земной срок подходит к концу, я – что мне пора возвращаться в привычный мир. Только я предполагала, что жизнь у меня теперь будет совсем другой.

Вот только какой, интересно?

– Похоронишь меня вот в этом, – баба Лида показала мне пакет.

– Но… – Слова все равно прозвучали внезапно, хотя я их ждала. Смерть вообще всегда приходит неожиданно, даже если человек долго болеет, лежит, не вставая.

Баба Лида будто не слышала меня. Она сказала, где ее похоронить, объяснила, кому отвести козу и отогнать кур – в деревне на самом деле жили еще три бабки, но с бабой Лидой они не общались. Правда, моя наставница не сомневалась, что от козы и кур они не откажутся. Я должна была представляться внучатой племянницей.

– Все травы возьми, дом заколоти – и уезжай. Вон тебе деньги на дорогу, – она кивнула на шкатулку, в которой их хранила. – Там же два кольца, серьги. Они – твои. О моей смерти никому сообщать не надо. Родственников у меня нет, а это государство обойдется. Оно о стариках в таких деревнях, как наша, не беспокоится, и я ему ничего не должна. А мне – пора. Тебя я дождалась, все, что должна была, тебе передала. Моя земная жизнь закончилась. Больше меня здесь ничто не держит.

В тот вечер она взяла мою руку в свою – и я почувствовала, как поток энергии перетекает из сухой морщинистой старушечьей руки в мою, сильную и крепкую. Перед мысленным взором мелькали какие-то образы, но слишком быстро, чтобы хоть раз сложилась цельная картина. Потом я почувствовала, что поток слабеет, сходит на нет.

– Будь счастлива, Варя, как не довелось нам с твоей прабабкой, – были последние слова рабы Божьей Лидии, сохранившей для меня и передавшей мне дар моей двоюродной прабабки.

Я закрыла ей глаза, поплакала, сидя на кровати рядом с остывающим телом, потом принялась за работу.

Я сделала все так, как просила баба Лида. Перед тем, как уйти из этих мест навсегда, постояла над могилой, мысленно попрощалась с моей наставницей и снова пошла в мир, в котором мне предстояло жить.

Дорогу я знала – мне ее мысленно показала баба Лида. Я взяла ее рюкзак, в него как раз поместились травы, теплый свитер ручной вязки, теплые носки. У меня оставалась та одежда, в которой я выпала из самолета, правда, обувь пришлось заменить на утепленные резиновые сапоги, которые мне тоже завещала баба Лида, и надеть в них дополнительную пару носок. На голову я повязала теплый платок. Но я не укутывалась – я собиралась идти быстрым шагом, а потом, когда сяду в автобус, как раз можно будет поддеть под осеннюю кожаную куртку свитер, и то, если в автобусе будет холодно.

Погода радовала – ни метели, ни дождя, даже солнышко вышло, будто улыбаясь мне и говоря: «Все будет хорошо!» Конечно, дороги в этих местах никто не расчищал, но, когда я вышла к шоссе, первый же грузовой автомобиль бесплатно подвез меня до автовокзала.

Потом был автобус, еще один автобус, поезд дальнего следования с пересадкой в Москве… Я не хотела пользоваться самолетом. Мало ли, как на досмотре посмотрят на разнообразные травы у меня в рюкзаке? В обычном же поезде, в плацкартном вагоне ни я, ни мои вещи никого не интересовали. Я выглядела теткой неопределенного возраста, небогатой, неустроенной, неясной профессии или, скорее, вообще без профессии.

Глава 8

Олигарх Галтовский был давно знаком с телеведущим Владимиром Сумрачным и относился к нему с огромным уважением, несмотря на большую дружбу последнего с зеленым змием. Но что поделать? Среди талантливых людей очень велик процент алкоголиков. Да и Сумрачный, судя по его передачам, такого насмотрелся в жизни, что просто не мог не пить.

Еженедельная программа Сумрачного на одном из общероссийских каналов собирала перед голубыми экранами невероятное количество зрителей, несмотря на поздний час выхода в эфир, реклама стоила бешеных денег. Еще он вел передачу на радио, и когда-то небольшая питерская радиостанция во многом благодаря Владимиру разрослась до общероссийских масштабов – хотя бы судя по звонкам в студию. Владимир всегда все делал только в прямом эфире. Он мог долго говорить сам, при этом ни разу не повторяясь, он был логичен, последователен, здраво мыслил, никто не мог вывести его из себя, перетащить на свою сторону, если это не соответствовало убеждениям Сумрачного, а также сбить с мысли. Он умел задавать вопросы и заставлять человека показывать свое истинное лицо. А поскольку все программы шли в прямом эфире, ничего вырезать не представлялось возможным. Самые пикантные моменты попадали во Всемирную паутину и множились там в геометрической прогрессии, да и все старые программы там можно было без труда найти. Галтовский иногда их просматривал – они у него хранились в домашнем видеоархиве. И статьи его Галтовский хранил – Сумрачный мог не только говорить, но и писать.

Роман Борисович хотел, чтобы Владимир Сумрачный был в его команде, когда он пойдет во власть. Пока известный телеведущий не принимал ничью сторону, но давал возможность высказаться всем. Некоторые не желали – или боялись, и оправданно. Роман Борисович хотел получить как можно больше эфирного времени, и именно у Сумрачного. Одно появление там свидетельствовало о наличии у человека ума. Полных идиотов и кретинов Владимир не приглашал. Ему с ними было неинтересно. А вот мнящих из себя невесть что чиновников и депутатов любил показать во всей красе. Они потом грозили ему всеми карами небесными, но… Ничего у них не получалось. Возможно, Сумрачного любили на самом верху. Почему бы и нет? Умному человеку было исключительно интересно смотреть передачу Сумрачного по телевизору и слушать его по радио. И он хорошо держал нос по ветру. Он быстро улавливал темы, которые волновали сограждан. Нельзя было исключать, что умные люди во власти именно из его передач узнавали, какими вопросами следует заняться. Да и, наверное, Сумрачного с его популярностью задвинуть было нельзя. Кто знает, какие на самом деле у него связи? А так вроде бы и видимость свободной журналистики. Народу есть о чем поговорить. Ну какая революция в печально известном для нашей страны августе месяце, если на День десантника народ прилип к телеэкранам, когда у Сумрачного в программе столкнулись один правдолюб-коммунист, тяжело раненный в Афгане, и оппозиционер неясного происхождения, уклонившийся от службы в армии благодаря психическому заболеванию и долгие годы пытающийся доказать, что он не псих – после того как журналисты извлекли на свет божий причину отсутствия военного билета. Все ясно без митингов! На День ВМФ моряку-орденоносцу и пламенному патриоту противостоял бывший наш гражданин, теперь – гражданин США, прославившийся как антисоветчик и в свое время выдворенный из Советского Союза. На Западе он приобрел большую популярность, но в девяностые годы понял, что деньги нужно и можно делать в России – и понесся обратно организовывать оппозицию на бой с властями. Сумрачный вместе с моряком хорошо показали народу, кто может стоять за организацией революции – и народ понял, что нечего идти на поводу у подобных личностей.