Экодизайн в китайской традиции - Долма Джангкху

Тонкое понимание природы помогало зодчим продумывать принципы размещения зданий в самых живописных местах, а художникам выработать приемы живописи, обобщающие ее законы. В процессе долгих поисков ими была определена своеобразная форма картин – свитков, помогающих показать мир во всем его многообразии. Часто мотивом для горизонтального свитка служили картины с изображенными на них горами, реками и дорогами, которые продолжались через всю картину, создавая впечатление нескончаемого пейзажа. Вертикальный свиток, напротив, должен быть охвачен одним взглядом. Это требует точного построения картинной плоскости.

Пейзажные картины составляли большинство среди картин различных жанров. Особое положение пейзажного жанра объясняется широким распространением в Китае концепции о единстве человека и природы. Согласно этой концепции между человеком и Вселенной не существует неодолимых преград. Кроме того, человек, пусть даже живущий в городе и занятый служебными делами, неизменно мечтает быть поближе к горам, лесу и водоемам, желает слиться с природой.

Название, данное пейзажу в средние века, – шань-шуй, то есть «горы-воды». Гора еще в древности олицетворяла светлые, активные, мужественные силы природы – ян, а вода связывалась с темным, мягким и пассивным женственным началом – инь. Так в самом названии пейзажа воплотились важнейшие понятия древней натурфилософии.

Зодчество с течением времени тоже все более тяготело к пейзажности, мыслилось как часть природных форм. Утрачивая монументальную мощь, оно приобретало более изысканный характер. Наконец, пришла пора декоративных садов, воспроизводивших мир естественной природы с ее деревьями, мхами, водоемами, заброшенными беседками, но только построенный по законам пейзажной картины. Подобно китайскому пейзажу, сад развертывал перед зрителем умозрительную картину мира. И как мы уже знаем, основную структуру, составляющую композицию сада, представляли собой вода и камни. Поэтому и способы пространственного построения ландшафтных композиций были заимствованы из живописи.

В китайских садах мы часто сталкиваемся с особым приемом – уподоблением камня облаку, в связи с уже упомянутым живописным понятием юнъгэнь («корень облаков») – это утверждало идею единства мира. Китайские пейзажисты нередко изображали облака как горные ландшафты-миражи, а вершины гор – как низкие облака. Этой же идеей руководствовались и при создании садов, поскольку сад отчасти был проекцией пейзажного свитка на созданную человеком среду.

В китайском понимании для того, чтобы выйти за грань форм и явлений поднебесного мира, необходимо было совершить скачок, увидеть все вещи как бы наоборот, в их зеркальном отражении. Это было необходимым критерием живописного творчества, позволявшим мастеру выйти за грань мира обычных форм и явлений. В садах одиночные камни часто ставились «наоборот» – в опрокинутом виде, так что верхняя часть была шире и тяжелее нижней. Пейзажные картины, отражающиеся в водной глади, тоже реализуют этот принцип.

Древнейшей традицией в Китае было уподобление идеально устроенного мира саду, что тоже роднило его искусное сотворение с живописью. Даже стили китайских садов перекликаются с манерами письма, принятыми в живописи. Китайские живописцы уже в VIII веке, наряду с прозрачными водяными минеральными красками, стали применять богатую оттенками черную тушь. Тогда же сложились и разные манеры письма: одна – тщательная гун-би («прилежная кисть»), фиксирующая все детали и показывающая зрителю мельчайшие подробности картины, другая – свободная и как бы незавершенная се-и («живопись идеи»), позволяющая зрителю по воле своей фантазии додумать то, что скрыл от него художник.

Живопись в стиле гун-би исполнена торжественной праздничности. Сделав абрис, художник закрашивает рисунок минеральными красками. Поскольку такие краски создают яркий колер, картины в стиле гун-би выглядят очень нарядно. Для передачи приподнятого, радостного образа мира художники применяют особые декоративные приемы. Синие и зеленые пики гор обводятся золотой каймой, белые пятна облаков, перерезающие вершины, подчеркивают их величие, люди и строения, вкрапленные в пейзаж яркими пятнами, напоминают цветы. Именно в стиле гун-би работали художники, оформлявшие росписью интерьеры дворцов императора и знати.

В отличие от картин гун-би в картинах, написанных в стиле се-и, как правило, отсутствуют четкие контурные линии. Картины написаны непосредственным нанесением тушью «фактуры» изображаемого предмета. Художник больше заботится о передаче эмоционального, душевного настроения, чем о точной передаче деталей. Он отказывается от многоцветной палитры и пишет только черной тушью с размывами, добиваясь через тональное единство впечатления целостности мира. Картины художников се-и монохромны, т. е. выполнены в одном цвете, лишь иногда слегка подцвечены водяными красками. Благодаря этому их картины выглядят не столь пышно, но зато горы и реки, водопады и грозные обвалы, тихие цветущие долины и прозрачные горные озера, затерявшиеся среди горных вершин, – все запечатлено в картинах с огромной выразительной силой. Весь пейзаж построен на нюансах черной туши, на сочетании четких графических линий и мягких расплывчатых пятен, однако зритель ощущает и влажность воздуха, и приглушенность красок раннего утра. Это умение немногими средствами создать единую и цельную картину природы явилось результатом длительного наблюдения всех состояний в жизни природы.

К V–VI вв. сложились две устойчивые формы китайского сада: императорские и частные сады. Традиции их создания развивались в тесном взаимодействии друг с другом, что исключает возможность их противопоставления. Они взаимно дополняют друг друга. На севере Китая получили распространение масштабные императорские сады, тогда как традиция храмовых садов государства Чу, ориентированных на внутренний транс, видимо, послужила ступенью для развития так называемых «садов сердца». Первый тип представлял собой масштабную картину мира, поражавшую воображение размерами, буйством красок и многообразием форм, а второй – отличался преимущественно монохромностью, меньшими размерами и большой склонностью к деталям и миниатюрным композициям. Как мы видим, аналогия практически полная. Яркий тому пример – оппозиция света и тени, прием, хорошо разработанный особенно в частных садах, что подчеркивалось еще и относительно скромным колористическим решением. Определенно здесь заметно влияние написанного тушью пейзажа.

Художественное решение дома

«Средь путей живописца тушь простая выше всего. Он раскроет природу природы, он закончит деяние творца» (Тайны живописи Ван Вэй).

Для того чтобы ощутить себя художником своей квартиры, попробуем проникнуться тем духом, который сами китайские художники считали законом творчества. Не имеет смысла начинать картину, излучающую радость и жизнь, в подавленном настроении. Внутреннее состояние будет проявляться на картине, и нарисованное будет казаться неоконченным. Также мало смысла в том, чтобы много вещей распределять по картине и вместо одного уверенного штриха рисовать огромное множество хлипких. Нужно концентрироваться на «существенном» и спокойно, но не сдержанно переносить его вовне.

Великие мастера живописи создают свои лучшие произведения, если они находятся в состоянии внутреннего покоя. Это особенно касается китайской живописи. Можно сказать, это духовный ритм, который дает жизнь картинам. Если мы находимся во внутреннем покое и можем ощутить себя едиными с природой, мы можем создавать настоящие, т. е. живые картины, не теряя в технике. Сутью китайской живописи является «дух живого», выражающая себя жизненная энергия. Первые теоретические правила написания картин в V в. были обобщены и сформулированы художником и теоретиком искусства Се-Хэ в «Шести законах живописи». Звучали они так:

1) живое движение в созвучии энергий;

2) четкое письмо кистью;

3) живописание образов соответственно предметам;

4) наложение цветов согласно родам вещей;

5) расположение предметов согласно общему плану;

6) передача образцов посредством письма.

Выраженные краткими формулами, эти правила комментировались и использовались китайскими живописцами. Как мы видим, первое и главное требование – передача не столько внешнего сходства, сколько внутреннего трепета, самого дыхания жизни. Это подробно объясняет Янь-Юань в трактате «О живописи»:

«Прежде некоторые художники смогли очень правдоподобно изображать различные предметы, однако сущность живописи следует искать за пределами внешнего подобия. Эту истину трудно объяснить обыкновенным людям. В картинах нашего времени предметы могут быть переданы верно, но в них нет созвучия энергий. Если же стараться отобразить в картине созвучие энергий, то и внешнее правдоподобие предметов будет достигнуто само собой… Силы Инь и Ян порождают все сущее, и так творится порядок для всей тьмы явлении мироздания. Сокровенные превращения действуют там, где «забываются слова», и работа духа свершается в одиночестве. Травы и деревья пышно цветут, не нуждаясь в киновари и купоросе. Серые тучи брызжут снегом, не требуя свинца и пудры. Горы покрываются свежей растительностью без зеленой краски. Ветер кружит в небе разноцветные облака, не пользуясь палитрой живописца. Художник и сам может передать все цвета с помощью одной лишь черной туши. А возможно это потому, что в нем полностью созрел замысел картины. Если же замысел будет выражаться только в красках, формы вещей будут нежизненны».