Западня для олигарха - Альбина Скородумова

Так вот, одна сердобольная музейная смотрительница притащила мне из дому несколько тетрадей – обычных, школьных, исписанных мелким, жутко неразборчивым почерком. Сказала, что ей они достались совершенно случайно – в доме, где она жила, умер старичок, в прошлом учитель истории, жена вещи его раздала соседям, а тетради эти, которые он много лет заполнял, хотела выбросить, да жалко стало. Вот смотрительнице принесла… Та полистала-полистала их, в музей не понесла, на антресоли положила до лучших времен. А когда я поинтересовалась, где можно с различными сказаниями народными познакомиться, она про них вспомнила и мне принесла.

Тетрадки эти стали для меня просто настоящим кладом. Чего в них только не было! Были, сказки, легенды… Правда, все это было бессистемно написано. Я их привезла домой и месяца два с ними возилась, разбирала по времени, по жанрам. Ну да не это главное…

В записях я обнаружила то в одном месте, то в другом ссылки на воинственное племя зеленоглазых воителей – не воинов, а именно воителей, которые иногда совершали набеги на мирные поселения и грабили их, но не истребляли. Иногда забирали с собой молодых здоровых женщин, видимо, для пополнения своего племени.

– А чем воин, по-вашему, отличается от воителя? – заинтересовался Троеглазов.

– Воины – это солдаты, которые сражаются, воюют с врагом под предводительством командиров. За Родину, за победу, за свой народ, в конце концов. А воители – это как бы партизаны, что ли. В общем, на государевой службе они не состоят, а нападают на селения, грабят…

– Ну, Марина, это ж просто бандиты какие-то средневековые…

– А вот и нет. Бандиты, грабители были во все времена во всех странах. Тот же Робин Гуд. Он хоть и народный герой, однако промышлял банальным грабежом. А айяндаки имели какое-то подобие униформы, экипированы были не топорами и вилами, а прекрасным и дорогостоящим по тем временам оружием, увешаны с ног до головы всевозможными украшениями, по которым, собственно, жертвы их нападений и определяли, что это айяндаки. Воители, одним словом… Ой, а давайте вашему медальону такое имя и дадим?

– Какое имя?

– Воитель. Здорово звучит!

– Давайте дадим. Пусть будет Воитель с большой буквы, как я – Владлен, а он будет Воитель…

– Отлично, и с точки зрения конспирации хорошо. Никто не догадается, о чем мы говорим. Воитель и воитель – и никакого намека на раритет! – Марина обрадовалась совсем как ребенок. – Так вот, в записях Карынпачи описанию айяндаков отводится довольно много места. Я попыталась определить, каким годом или хотя бы веком датируется первое упоминание. У меня получилось, что первое упоминание о зеленоглазых воинах приходится на середину тринадцатого века – 1240–1260 годы.

– Я еще из школьной программы помню, что на это время приходятся самые громкие битвы русских князей с монголо-татарами. Битва при Калке, например, когда нашим крепко досталось от Чингисхана.

– Да вы просто молодец! Пятерка вам по истории! Вот Чингисхан-то и есть главное действующее лицо в моем расследовании.

– Извините, а какая связь между Чингисханом и айяндаками?

– Это потому, что вы торопитесь и меня перебиваете. Я на эту, как вы выражаетесь, связь столько времени потратила, а вы хотите, чтобы я все рассказала вам за десять минут.

– Нет-нет, не за десять минут, – Троеглазов посмотрел на часы, – просто уже очень поздно. А вам, наверное, завтра рано вставать.

Марина ахнула, когда увидела, что часы показывают половину первого ночи.

– Ну и заболтались же мы, – абсолютно искренне удивилась Марина, – а завтра мне в 10.00 надо быть у шефа на обсуждении статьи. Иначе командировку в Хельсинки мне не видать.

– Что, важная поездкаа намечается? – поинтересовался Троеглазов. И понял, что спросил зря. Марина вдруг покраснела.

«Значит, что-то сугубо личное», – подумал Владлен Алексеевич. Ему очень хотелось расспросить поподробнее про цель поездки, но он не решился. Троеглазова вдруг охватило чувство, очень похожее на ревность. Но он сделал вид, что ничего не заметил…

Марина, вспомнив про поездку в Финляндию, о которой совершенно забыла после знакомства с Троеглазовым, вдруг поняла, что не очень-то и хочет туда ехать. Конечно, повидаться с Гюнтером тянуло, но уже не так сильно, как, скажем, неделю назад. Теперь все мысли крутились вокруг Троеглазова с его необычным медальоном.

Пауза затянулась. Вместо ответа на вопрос о важности командировки Марина лишь покачала головой и срочно стала что-то искать в сумочке.

– Ну что, уходим? – спросил Троеглазов, подзывая официанта, чтобы расплатиться.

Они еще немного прошлись по набережной, любуясь видом на Эрмитаж и Дворцовый мост. Троеглазов попытался было вернуться к разговору о связи между айяндаками и Чингисханом, но Марина пообещала рассказать все в следующий раз:

– Не хочу впопыхах делиться с вами своими сокровенными мыслями об этом. Вы такой благодарный слушатель, что мне хочется растянуть удовольствие подольше. К тому же я поищу тетрадки с записями Карынпачи и дам вам их полистать. С возвратом, конечно. Может быть, вы тоже там что-то раскопаете, чего я не заметила.

– Не откажусь от такого заманчивого предложения, – согласился Троеглазов и решился все же на нескромный вопрос: – А вы в Финляндию, видимо, едете по личному делу? Нельзя ли как-то перенести эту поездку?

Марина отвела глаза, не выдержав его пристального взгляда:

– Пока не знаю, мне надо подумать…

– До завтра времени хватит?

Она кивнула.

– Тогда завтра вечером я буду ждать вас на том же месте, идет?

Она опять молча кивнула. Троеглазов остановил машину, усадил девушку, хотел было сесть рядом, но Марина сказала, что доберется сама.

«Не хочет говорить мне свой адрес, – решил Троеглазов. – Вот глупышка… Завтра я буду его знать. Как, впрочем, и цель поездки в Финляндию».

Он протянул водителю деньги, помахал Марине рукой и пошел пешком по набережной.

Как давно не был он в Питере! Наверное, лет шесть или семь. А ведь раньше каждая поездка в этот чудный город превращалась в настоящий праздник. Месяцами он копил деньги на билеты, откладывая по пять – десять рублей с каждой стипендии. Готов был стоять по нескольку часов в очереди, чтобы побывать в Эрмитаже или Русском музее, всякий раз вспоминая директрису детдома.

Когда он впервые попал в город на Неве во время белых ночей, то не спал трое суток. Никак не мог поверить, что в час или два часа ночи может светить солнце!.. Троеглазов обошел пешком весь центр города. Приезжал на последней электричке метро на Невский проспект и начинал свой обход. Сначала шел в левую сторону по Садовой, к Сенной площади, дальше по Гороховой к Адмиралтейству, потом к Эрмитажу и выходил на набережную…

Владлен Алексеевич слегка поежился, вспоминая ощущения тех лет – легкий ветерок с Невы приятно освежал после долгой прогулки по ночным улицам. Он стоял, опираясь на парапет Дворцового моста, пораженный какой-то нереальной, просто сказочной красотой города…

И вот он опять стоит на этом же мосту. Все, как много-много лет назад, – неспешное течение Невы, золотой купол Исаакия, даже ветерок тот же… Только сам Владлен уже другой – повзрослевший, а точнее, постаревший, многое повидавший, богатый, успешный, но уже не такой счастливый, как в своей далекой и голодной юности.

…Мимо него пронеслась на роликах стайка подростков. Они весело кричали, дурачились. Один обернулся и крикнул Троеглазову:

– Эй, дядя, приезжий, что ли? Иди быстрее, а то скоро мосты начнут разводить…

Троеглазов хлопнул себя ладонью по лбу и бросился вслед за ребятами.

Когда он пешком добрался до гостиницы, было уже почти три часа. Он еще издалека заметил силуэт Тимофея, маячившего у входа в гостиницу, и вспомнил, что забыл включить мобильник. Он отключил его сразу, как только подъехал за Мариной к зданию университета, чтобы верный Санчо Панса не докучал ему звонками, да так и забыл про него. «Ну, сейчас начнется…» – подумал Троеглазов, ожидая, что помощник будет ворчать и сердиться. Но ничего подобного не произошло. Тимоха, увидев, что начальник жив и невредим, бросился к шефу, загадочно улыбаясь.

– Как время провели, Владлен Алексеевич?

– Прекрасно!

– А завтра еще лучше проведете, честное слово. Я такой кораблик зафрахтовал, закачаетесь!..

– А морская болезнь от качки не замучает?

– Да не в том смысле закачаетесь. Хотя… – Тимоха задумался на мгновение и потом расплылся в счастливой улыбке: – Как стараться будете!

– Одни пошлости у тебя на уме, Тимоша, – попенял Владлен Алексеевич. – Ты бы лучше, пользуясь моим отсутствием, с девушкой какой-нибудь познакомился, что ли.

– Обижаете, Владленсеич, я уже и познакомился, и попрощался.

Судя по масляной физиономии помощника, он уже действительно многое успел.

– Причем, заметьте, – продолжал довольный юноша, – никуда не отлучаясь из гостиницы. Ох, не зря Аркаша нам ее порекомендовал, ох, не зря. Сервис исключительный…