Аляска, сэр! - Юрий Шестера

Теперь же, по прибытии в Петропавловск, Крузенштерн обратился к Кошелеву с просьбой избавить его от беглеца, и губернатор взял того к себе на службу в качестве лакея (в те времена в барских домах считалось модным иметь слугу-француза). А Софья Михайловна, супруга губернатора, тут же определила Кабри в услужение к постояльцу-аристократу.

* * *

Алексей Михайлович готовился к переезду. Он собирал и сортировал свои вещи, не так уж чтобы и многочисленные, а Кабри тщательно упаковывал их и сносил в катер, который, по случаю долгожданного избавления от ненавистного соперника, «любезно» предоставил им Крузенштерн.

Взяв в руки цепочку с ошейником Макаки, Воронцов ненадолго задумался, а затем решительно присовокупил поводок к очередной стопке отсортированных вещей. «Сохраню. В память о заслугах Макаки перед нашим родом», – горестно вздохнул он.

Когда сборы были почти закончены, в дверь негромко постучали, и после разрешительного возгласа графа: «Входите!» в каюту нерешительно протиснулся Григорий Иванович Лангсдорф, сопровождаемый Андреем Петровичем Шуваловым.

– Мы, кажется, не вовремя, Алексей Михайлович… – стеснительно проговорил ученый, окинув взглядом стопки еще не упакованных вещей. – Просто, извините, не смогли не попрощаться с вами перед грядущей вашей одиссеей…

– Что вы?! – воскликнул искренне обрадованный нежданным визитом граф. – Я рад видеть вас обоих всегда и при любых обстоятельствах! – Он многозначительно посмотрел на Кабри, и тот, понимающе схватив пару тюков, моментально исчез.

– Вышколенный, однако, получился слуга из нашего приятеля Кабри! – по-доброму усмехнулся ученый.

– Он же был у вас переводчиком, Григорий Иванович, когда вы с Андреем Петровичем обследовали Нукагиву, так что вы должны знать его даже лучше, чем я, – в тон ему улыбнулся Воронцов.

– Помню, было такое дело… – ностальгически вздохнул натуралист. – А вам вот еще только предстоит путешествие по неведомым просторам Русской Америки! – В глазах его мелькнули искорки неподдельной зависти.

– Полагаю, ваше предстоящее путешествие в глубь Бразилии, о которой вы столь красочно и образно рассказывали нам в кают-компании, окажется не менее грандиозным, Григорий Иванович, – подбодрил его граф.

– Ну, мое путешествие пока еще в далекой перспективе, Алексей Михайлович. Очень далекой. Сейчас же позвольте мне еще раз дать вам несколько практических советов, которые, я надеюсь, окажутся для вас полезными в будущем.

– Буду чрезвычайно благодарен вам за вашу любезность, уважаемый Григорий Иванович.

И опытный натуралист, принимавший участие в ряде посвященных естественной истории экспедиций, прочел графу последнюю краткую лекцию о порядке сбора научной информации и ее предварительной обработке, снабдив свой рассказ действительно ценными деловыми советами.

Прощаясь, Алексей Михайлович крепко пожал руки и ученому, и поручику гвардии.

– Большое спасибо вам, Григорий Иванович, за ваши воистину бесценные советы! – от всей души поблагодарил он натуралиста. – И дай вам Бог успехов в вашей плодотворной научной деятельности!

– Ни пуха ни пера! – напутствовал его в ответ Лангсдорф.

– К черту! – в тон ему ответил Воронцов. Потом повернулся к Шувалову: – А вас, Андрей Петрович, буду ждать через год в Русской Америке. – И рассмеялся, увидев проступившую на лице ученого растерянность. – Это наша небольшая тайна, Григорий Иванович…

* * *

Граф переселился в уютный флигель губернаторского дома, и Кабри на удивление расторопно, словно всю жизнь только этим и занимался, разместил в нем вещи своего нового хозяина. «Повезло мне, кажется, со слугой, – размышлял Воронцов. – К тому же он почти ничего не понимает по-русски, а отец когда-то говорил, что многие слуги любят прислушиваться к разговорам хозяев, напуская на себя при этом совершенно равнодушный вид». Вспомнив о Михаиле Петровиче, которого боготворил, об отчем доме и многочисленной прислуге в их большом родовом особняке, граф невольно вздохнул.

Когда же Алексей Михайлович завел с Софьей Михайловной, единолично управлявшей, как он успел понять, всем губернаторским хозяйством, разговор о возмещении расходов по своему содержанию, та даже не просто обиделась, а прямо-таки взъярилась:

– Да на каком основании вы, Алексей Михайлович, позволяете себе оскорблять нас с супругом?! – в крайнем возбуждении воскликнула она, и ее прелестные губки обиженно скривились. – Мы с мужем почли за великую честь принять вас в нашем доме в качестве дорогого гостя, а вы… вы смеете заводить речь о каком-то возмещении каких-то расходов?! – Глаза женщины наполнились слезами.

Не ожидавший столь яростного отпора, Алексей Михайлович поспешно взял ее холеную ручку и благодарно поцеловал со словами:

– Простите, Софья Михайловна! Я был не прав. Прошу вас, давайте останемся друзьями!..

– Вот с этого и нужно было начинать, милейший граф! – мгновенно сменила гнев на милость генеральша и кокетливо поправила локон, упавший чуть ранее – видимо, от возмущения поведением его сиятельства – ей на щечку. – На вас ведь даже наши дети смотрят с благоговением!

На этом случайный инцидент был исчерпан.

* * *

К тому времени старший сын губернатора был уже произведен в подпоручики и служил при отце, однако помимо него в семье подрастали еще двое детей – мальчик и девочка, погодки. Никаких учебных заведений в Петропавловске не имелось, и обучением подростков занимались сами родители да чиновник губернской канцелярии, нанятый ими в качестве учителя. Впрочем, подобная практика была распространена в те годы в большинстве дворянских имений, рассеянных по многочисленным губерниям Центральной России.

Решив неожиданно попробовать себя в качестве репетитора, Алексей Михайлович сообщил о своем желании Софье Михайловне, и та, выслушав его, буквально вспыхнула от счастья. И не напрасно: надо было видеть глаза ее детей, когда те зачарованно слушали рассказы графа о легендарных военных походах Юлия Цезаря и Александра Македонского, героях Троянской войны и мифах Древней Греции! На уроках географии перед ними словно наяву разрастались африканские джунгли, где на лианах с громкими криками раскачивались стаи обезьян. Когда же репетитор переходил к рассказам о непроходимых дебрях Бразилии, населенных длиннющими удавами-анакондами, которые могут запросто удушить человека своими крепкими «объятиями», или о реках, кишащих кровожадными пираньями, способными буквально за несколько минут оставить от случайно забредшего в воду быка один скелет, брат с сестрой судорожно хватали друг друга за руки.