Соль жизни - Синтаро Исихара

— Ну и как они тебе?

— Неприятное такое ощущение. Но вообще-то после того, как привидение поймаешь, нужно его для охлаждения в пруд опустить.

— В пруд?

— Ну да, они же только около прудов водятся.

— Правильно ли я понял, что ты опускал сачок с привидением в воду?

— Он же сказал, что его надо было охладить, — сказал кто-то голосом, близким к отчаянию.

— Ну, конечно! Привидение-то горячее. А я был маленький, все боялся обжечься ненароком. Поэтому я сачок с привидением в воду и опускал.

— А после того как оно охладится, рукой, что ли, трогал?

— Именно. Все пытался понять, что это за штука такая.

— Ну и как оно тебе?

— Довольно противно. Сколько раз трогал, а рассказать трудно. Одно могу сказать — склизкое такое. И податливое. На сопли похоже.

Услышав откровения великого первооткрывателя, все погрузились в молчание.

— Надо же, привидение, а на сопли похоже, — вырвалось у кого-то.

Мне, однако, показалось, что понимаю ощущения Араи, они как бы передались мне. Я спросил: «А какого оно было цвета?»

— Цвет? Что-то белесое, полупрозрачное. Наверное, так.

— А сколько раз ты своим сачком привидения ловил?

— Сколько это было раз, я сказать не могу. Много — время такое было, развлечений у нас тогда особенно не было.

— Хорошо. Твои привидения водились возле пруда. А плавать они умели?

— Откуда мне знать? Я только знаю, что я это привидение каждый раз на свободу отпускал.

— А если поконкретнее?

— Сачок в воду опустишь, а там его переворачиваешь — словно рыбу отпускаешь.

— Ну и что — оно прямо так из воды и взлетало?

— Нет, это слишком трудно. Раз в воде вымок, надо к берегу плыть или как-то еще добираться, а потом уж взлетать.

Никто не решился возразить на это заявление. Все мы пребывали в каком-то подавленном состоянии духа и только внимательно вглядывались в лицо Араи. Он тем временем продолжал: «Сейчас, конечно, слушать все это не слишком приятно, но тогда жизнь была скучная, а дети — они что? Дети ведь отчаянные».

— Никогда бы не мог себе представить, — произнес кто-то.

— Да уж. Приятно вспомнить детство. Не знаю, правда, что это за штука была.

— Ты думаешь, это могло быть и не привидение?

— Привидение. Наверняка! — зло и решительно отрезал Араи.

Я спросил: «Не уверен, как эту штуку лучше называть, но пусть будет привидение. Ну, в общем, я хочу спросить, когда ты испытывал больший азарт — когда вечером привидение видел или когда днем ловил серебряную стрекозу?»

— Само собой, когда ловил стрекозу, — твердо ответил он.

Слова Араи произвели на всех нас большое впечатление. Когда на следующий день мы стали играть в гольф, мы снова и снова вспоминали его рассказ. А когда кто-то из моей команды совершил неудачный удар и отправился на поиски мяча, то, вернувшись с пустыми руками, он сказал, что мяч, должно быть, — привидение, и без сачка поймать его невозможно.

Про себя же могу сказать, что знал Араи ближе, чем других партнеров по гольфу, и его рассказ слегка изменил мое мнение о нем.

Как я уже говорил, он работал заведующим в большом детском саду района Ниси-Тома в городе Хино. Он занимался всеми кадровыми вопросами, и было трудно предположить в нем отпетого вруна. И все же ловля привидений сачком казалась чем-то немыслимым.

Через какое-то время я услышал историю, которая заставила меня снова вспомнить рассказ Араи.

Пожилая подруга моей жены была за рулем, когда вместе с ней в машине находилась еще одна женщина, с которой жена была тоже знакома. И вот уже ночью они миновали вершину Асахина. Подъехав к Камакурскому кладбищу, которое расположено почти на вершине горы, они увидели, что над обочиной летают какие-то яркие шарики. И вот эти шарики подлетели к машине и прилипли к ветровому стеклу. Женщины включили «дворники», но толку никакого не было. Тогда они выскочили наружу и стали вытирать это «нечто» бумажными салфетками. Шарики были липкими и неприятными на ощупь.

Нe говоря друг другу ни слова, они уселись в машину и миновали перевал. Остановившись на заправке, они осмотрели стекло и обнаружили следы того, что их так напугало и что они стирали с таким тщанием. Тут они обе задрожали, и им стало страшно даже взглянуть друг на друга. Доставив свою попутчицу до дома, подруга моей жены вернулась к себе. Она не стала будить мужа и легла спать, закрывшись с головой одеялом.

— Веришь? — спросила меня жена.

— Верю, — кивнул я и рассказал ей историю, которую поведал нам Араи.

После того как я кончил рассказ, она страшно удивилась: «Хорошо, а что было с теми привидениями, которых он выпускал в пруд?»

— Наверное, они растворялись в воде. А я вот хочу знать, что стало с теми привидениями, которых вы стерли со стекла и выкинули?

Она сдвинула брови, задумалась, сглотнула слюну — «Наверное, они высохли. А может, превратились в пар».

Азотное опьянение

Каждый знает, что большая часть воздуха, которым мы дышим, состоит из азота, однако мало кому известно, что вдыхание чистого азота способно привести к такому же опьянению, которое вызывает апкоголь.

Аквалангисты знают, что азотное опьянение случается только при погружении в воду, но мало кто из них сам попадал в такую ситуацию. На курсах по подводному плаванию предусмотрено занятие, посвященное азотному опьянению, но, похоже, никто к этому не относится всерьез — ни преподаватели, ни ученики.

Еще до того, как я занялся подводным плаванием, один мой опытный в этом отношении друг, который, собственно говоря, и вовлек меня в это дело, рассказал мне об опьянении азотом. По его словам выходило, что азотное опьянение под водой — вещь немыслимо приятная. Вероятность опьянения появляется обычно после того, как погружаешься на глубину более сорока метров. При этом чем больше глубина, тем более сильным делается опьянение. Вместе с тем точно так же, как и в случае с настоящим алкоголем, по мере привыкания к азотному опьянению ты научаешься регулировать его.

Какой бы чистой ни была морская вода, при погружении на глубину более сорока метров подводный пейзаж теряет свои краски, и ты оказываешься в воде, в которой будто бы растворены синие чернила. Это странный цвет, он напоминает цвет неба, когда на «Конкорде» или на «Фантоме» ты летишь в стратосфере. Если напрячь зрение и вглядеться как следует, то возникает ощущение, что ты сам окрашиваешься в этот цвет и растворяешься в нем. Вот тогда-то и возникает азотное опьянение. Когда ты понял, что тебя «забирает», появляется какая-то приятная легкость, и становится на удивление хорошо. Но вещь это опасная, ты находишься глубоко под водой, чуть что не так — можно и утонуть.

Ладно, с этим можно как-то справиться, но вот через какое-то время я узнал, что мой друг влюбился в актрису, они поженились. Условием своего согласия она выставила требование, чтобы он прекратил занятия подводным плаванием, ибо она находила это опасным. Но он не мог забыть того чудесного чувства опьянения и пристрастился к спиртному, хотя прежде не пил совсем. Через какое-то время он превратился в настоящего алкоголика.

В учебнике по подводному плаванию сказано, что под воздействием азотного опьянения пловец не только лишается чувства самосохранения, но и, как настоящий пьяный, начинает творить Бог знает что. Мне известен случай, когда один пловец, несмотря на сопротивление своего напарника, отсоединил шланг, по которому подается воздух, и схватил рыбину, пытаясь поцеловать ее. В общем, утонул человек.

Ради эксперимента мне хотелось разок достичь опьянения азотом. Как-то я погнался за рыбой и заплыл достаточно глубоко, но тут же испугался и стал стремительно подниматься наверх. Чтобы почувствовать опьянение, мне не хватило времени.

Я занимался подводным плаванием уже довольно долго. И вот однажды мне пришлось самому увидеть, как один пловец чуть не распрощался с жизнью из-за азотного опьянения.

Лето в том году было страшно жарким, осенью жара тоже никак не спадала, температура воды не желала снижаться, и даже возле острова Хатидзё крупная рыба ушла на недосягаемую глубину. В конце октября местные жители сообщили, что рыба наконец-то появилась. Я пригласил своих постоянных компаньонов, и мы отправились в путь.

В первый день морское течение чувствовалось не слишком сильно, и мы отправились в Каннаги на Хатидзё. Это место было нам известно, обычно рыбы там много.

Но, как ни странно, на сей раз рыбы не было. Скорость течения составляла около двух узлов, температура воды значительно снизилась, но настоящей рыбы видно не было. Когда выяснилось, что в предполагаемом месте рыбы нет, ныряльщики занервничали. Поколебавшись, мы разбились на группы и отправились искать свое рыбное счастье в разные стороны.

Обогнув скалу, я очутился на шельфе на глубине метров в тридцать. Течения там не ощущалось, но тут я увидел перед собой Ямаду — поза у него была престранная, его несло течение. Но где был его партнер? Ямада был похож на планировавшего парашютиста: он медленно опускался на дно, лицо обращено вниз, руки и ноги растопырены. Непонятно только, где он собирался приземлиться.