Шелковые шпоры - Джейн Арчер

– Сладко поешь, богатей! – не скрывая насмешки, ответила Хармони. – Мы не привыкли к такой жизни. Вот получим твои денежки, тогда и подумаем, как их потратить.

– Вы же дети! Отцы и матери, наверно, с ума сходят от страха!

Хармони окаменела.

– Замолчи! Сам не знаешь, что мелешь!

Она оглянулась. Девочки тесно прижались друг к другу. Так и есть, слова этого дурака довели их до слез! Что он знает о жизни, ее боли и потерях, проклятый белоручка? В ее душе вновь вспыхнула ненависть. Она изо всех сил пнула Тора носком тяжелого ковбойского ботинка.

– Будь ты проклят! – зарычал тот, злобно глядя на девушку. – Не придумал ничего умнее, чем калечить заложника?

– Умнее всего было бы тут же всадить тебе пулю в лоб.

– Ну давай! Стреляй!

– Ни мне, ни тебе это не принесет пользы. – Она встала на колени рядом с Тором. – Если сейчас же не замолчишь, я заткну тебе рот.

– Ты хоть соображаешь, на что толкаешь остальных?

– Повторить еще раз? Ты не знаешь, о чем говоришь. А теперь заткнись, или я заставлю тебя замолчать.

Роя сухую землю каблуком «веллингтоновского» ботинка, он понял, что проиграл. С «Бешеными малолетками» каши не сваришь. Ему не переубедить их.

– О'кей. Я дам вам денег.

Тора поразило, как изменилось выражение уставившихся на него глаз. Теперь они казались не карими, и темно янтарными.

– Когда?

– Чем скорее, тем лучше. – Черт с ними, пусть сами лезут в петлю. Это его больше не касается. – А теперь развяжи ремни и дай мне поесть.

Хармони встала и отошла в сторону от заложника. Она испытала такое облегчение, что закружилась голова. Они спасены, окончательно и бесповоротно! Отныне они никому не причинят вреда и будут отнимать деньги только у богачей, которые сами обирают бедняков! Добравшись до костра, девушка от слабости опустилась на колени. Слезы навернулись на глаза, но она не дала им воли. Деньги еще не у них. Но они уже близко, совсем близко!

Хармони посмотрела на обернувшиеся к ней серьезные личики и улыбнулась под маской. Девочки уже знали о выкупе и по пути из кустов слышали слова заложника. Им было ясно, что это значит. В глазах детей читалось облегчение… и тревога. Как ей благополучно выбраться из Лас-Крусес? Пока она этого не знала.

К ней подошли Джесмин и Блейз, встали на колени и принялись гладить по спине.

– С нами все будет в порядке. Не беспокойся, – мягко сказала Джесмин. – Пока ты собираешься, мы накормим его.

– Не попадись на удочку! – предупредила Хармони, поднимаясь на ноги.

Блейз положила руку ей на плечо:

– Джесмин будет его кормить, а я возьму на мушку. Он не убежит.

Хармони кивнула. Нельзя было показывать, что она не доверяет им. С самого начала между ними существовало равенство, и теперь этого не изменить. Последние несколько месяцев девочки вели себя как рыцари без страха и упрека.

Когда они отправились кормить заложника овсянкой, Хармони взяла котелок, щедро посыпала кашу сахаром и принялась за еду. Соображала она быстро. Ей следует одеться владелицей ранчо. Это обличье действует на городских жителей как нельзя лучше. Леди. Боже, как она докатилась до такой жизни?

Мать выбивалась из сил, чтобы воспитать из нее леди, девушку, которой предстояло вырасти, выйти замуж и заниматься домашним хозяйством. Хармони умела прилично читать и писать, шить, готовить и вести беседу, но никогда не вышла бы замуж. Никогда!

С нее было достаточно воспоминаний об отце, возвращавшемся домой после очередной пьянки и вымещавшем огорчения на жене, которая и пикнуть не смела. Он бил ее – иногда до полусмерти, иногда с садистской жестокостью. Обычно мать принимала удар на себя, но стоило подросшей Хармони начать протестовать, как стало доставаться и ей.

Когда девочке исполнилось тринадцать лет, после очередного жестокого избиения мать умерла. На судебное разбирательство и помощь рассчитывать не приходилось – они были иммигрантами. После похорон Хармони ушла из дому, забрав одежду и золотой медальон с портретом матери внутри. Принять от отца что-нибудь еще она не пожелала.

Хармони пыталась работать служанкой (на лучшее место иммигрантке рассчитывать не приходилось), но когда хозяин попытался изнасиловать ее, девушка поступила на фабрику со сдельной оплатой труда. На пять долларов в неделю прожить было невозможно, и она часто голодала. Девушки постарше обычно заводили себе «друга», подкармливавшего их. Кое-кто не брезговал и прямой проституцией.

Первые годы она жила в тесной каморке, деля ее с несколькими подругами, но потом получила небольшую прибавку к жалованью и более выгодную работу. В восемнадцать лет у нее была собственная крошечная комната в пансионе, но лишь потому, что она согласилась убирать за остальными жильцами. Это был отличный приработок. И еда впридачу.

И тут на нее обратил внимание Айшем Торнбулл. Хозяин привык делать с работницами все, что хотел. У них не было выбора: или идти навстречу желаниям шефа, или выметаться с фабрики. Все они отчаянно нуждались в работе, несмотря на нищенскую плату.

Но Хармони не обременяли ни дети, ни родители, ни муж. Она оказала сопротивление. Торнбулл тут же уволил ее, угрожал пристрелить, но ничего не добился. Видимо, ее необычное поведение раззадорило хозяина. Он принял ее обратно. Хармони держалась изо всех сил. Он дал ей прибавку, повысил в должности, но и тут девушка продолжала твердить «нет». Тогда Торнбулл поклялся, что в конце концов услышит «да»…

Овсяная каша вкусом напоминала опилки. Нет, жалеть не о чем. Она дожила до двадцати шести лет, и с тринадцати ни один мужчина не избил ее, не изнасиловал и не назвал себя ее хозяином. С тринадцати лет она живет самостоятельно и сумеет обеспечить крышу над головой этим девочкам, у которых не осталось ничего и никого на свете. Отныне эти дети – ее семья, и она будет защищать их изо всех сил.

И пусть ради этого ей придется красть, грабить и силой вымогать у людей деньги. Пусть! Но поднимется ли у нее рука на заложника? Сможет ли она превратить эти горячие голубые глаза в холодные льдинки? А если у нее не будет другого выхода? Она найдет способ заставить этого упрямца плясать под ее дудку. Хотя пленник и согласился заплатить, Хармони знала, что он попытается обмануть ее при первом удобном случае.

Она отставила котелок и поглядела на заложника. Тор сидел у дерева и держал в спутанных руках кружку с водой. Закончив пить, он передал кружку Джесмин. Блейз сидела перед пленником, держа в руке пистолет, и не отрывала глаз от его лица.

Хармони улыбнулась. У девчонок был ужасно свирепый вид. Они были в ботинках, брюках, рубашках, куртках и шляпах. Шейные платки закрывали их носы, талии перехватывали портупеи с кобурой. У каждой был свой собственный пистолет. Хармони терпеть не могла стрелять, но скрепя сердце обучила этому детей. Лишь умение защитить себя позволяло им выжить. И не только во время налетов. Пустыня кишела гадюками, скорпионами и другими опасными тварями.