Подпольные миллионеры: вся правда о частном бизнесе в СССР - Михаил Козырев

Глава II Бакинский цеховик

...

…Растет в Приангарье очень ценная сосна – тонкослойная, смолистая, влагостойкая. Строительный пиломатериал из этой сосны поставляют на экспорт. За кубометр платили по 120 рублей в 1980 году. Сегодня платят вдвое дороже. Каждая доска строго выдерживается в размерах – калибруется по толщине, ширине, длине, количеству сучков и их диаметру. А все, что не калибруется, уходит в пониженную сортность либо в некондицию и… сжигается на знаменитой свалке в Лесосибирске. А ведь это замечательный лесоматериал, так необходимый в народном хозяйстве. Хотя бы как черновая бытовая заготовка по 19 рублей за кубометр.

Добившись постановления Красноярского крайисполкома с разрешением продажи этой некондиции на сторону, руководство Ново-Енисейского ЛДК и ЛДК-2 Лесосибирска вступило со мной в договорную сделку, на которую их в немалой степени натолкнуло стихийное бедствие на Ново-Енисейском ЛДК.

Там полностью сгорел товарный склад экспортной продукции. Чтобы имелось представление о нанесенном ущербе, я только скажу, что сгорели большое подъемно-транспортное хозяйство, силовые подстанции, пожарные службы. Погибло огромное рентабельное хозяйство. Поставки пиломатериалов с комбината, а значит, и взаиморасчеты с потребителями прекратились. Поступления денег на счет – тоже.

Встал первоочередной вопрос при ликвидации аварии: МТС (материально-техническое снабжение. – М.К.). Где взять инженеров-снабженцев, которые бы знали и могли поставить не только необходимые материалы, скажем, по группе металлов, но и кабельную продукцию, трос, комплектующие изделия, электродвигатели, двигатели внутреннего сгорания, транспортные средства и многое, многое другое?

Снабженцев приглашали со стороны: из Талды-Кургана, Новосибирска, Омска. Из Кургана пригласили меня. Моя «полезность» заключалась в том, что я сразу нашел «заказчиков» – покупателей, которые могли платить вперед. Это были платежеспособные колхозы, совхозы, способные сразу платить зарплату рабочим на ЛДК за ликвидацию аварии и выпуск продукции для них. По моим заказам. И дело пошло.

Обо всем этом имеются справки в адвокатском досье. В них указан и экономический эффект от моей деятельности. Но когда в мае 1981 года началось следствие, людьми руководил не ум, а страх. От них ведь не требовали правду, она была не нужна следствию. Кто начинал настаивать на истине, его тут же «ломали»… И он говорил то, что нужно было следователям. Люди боялись тюрьмы пуще смерти!

«Марк Михайлович, ты обречен!» – говорили мне самые близкие люди…

Записки советского брокера, Марк Шерман

На свалке сжигают отходы производства. Между тем эти отходы имеют вполне известную коммерческую ценность. Да и вовсе это не отходы – это доска, брус, ну, может быть горбыль (доски с корой). Все это – востребованный в строительстве материал. Находится человек, который организует его поставки потребителям. Помогает предприятию заработать деньги на восстановление после пожара. С сегодняшней точки зрения, да и вообще, с точки зрения здравого смысла – рациональная и эффективная экономическая деятельность. Не так в советской экономике, где движение товарных потоков было возможно лишь по решениям Госплана и всевозможных главков. Частная инициатива? Какой такой брокер?! Пятнадцать лет ему!

...

Раздавая взятки, деятели советской неофициальной экономики создавали вокруг своего бизнеса «кокон», вроде бы обеспечивающий его безопасное функционирование.

Хотя, конечно, в своих записках Шерман кое-какие моменты обходит. Каким образом он договорился с руководством ЛДК, что его пустили к этим самым отходам производства? Вот так он пришел, и его сразу пустили? Нет, конечно. Каждый из участников экономических схем, выходящих за рамки официальных, был вынужден нарушать закон. И его партнеры, контрагенты, в общем – другая сторона, тоже должны были это делать. А еще оставались проверяющие и контролирующие органы.

Им всем надо было платить за риск. Платить деньгами, услугами – всем, что может быть оценено. Это была деятельность, непрерывно производящая коррупцию. Раздавая взятки, деятели советской неофициальной экономики создавали вокруг себя и своего бизнеса «кокон», вроде бы обеспечивающий его безопасное функционирование. Ключевыми здесь являются слова «вроде бы». Гарантий раздача взяток не давала никаких. Зато в случае провала добавляла тяжести обвинению. У меня есть для вас отдельный, хорошо иллюстрирующий проблему пример.

1

Знакомьтесь: Рамиз Шабанов. 1949 года рождения. Азербайджанец. Все жизнь прожил в Баку. Закончил техникум. Член КПСС. Работал инженером-технологом участка № 3 галантерейной фабрики Министерства местной промышленности Азербайджанской ССР! Сегодня это все, что можно сказать об этом человеке. Как он жил, о чем мечтал? Кто была его жена, и какие планы они строили на будущее своих детей? На эти вопросы в уголовном деле и приговоре Бакинского городского суда ответов нет.

Есть другое. В 1987 году Рамиз Шабанов получил пятнадцать лет колонии. За что? На своем участке Шабанов организовал цех, частное предприятие. За те три года, что попали в поле зрения следователей, предприятие Шабанова произвело продукции примерно на 1 миллион рублей. По сегодняшним меркам – бизнес средней руки. Как небольшая лесопилка со столярным цехом. Или более-менее приличный автосервис.

Галантерейная фабрика – это несколько грязных корпусов, где кроили шторы, портьеры, подушки, изготовляли из пластмассы всякую бижутерию, коврики и тому подобное. Несколько сотен сотрудников. Нищенские официальные зарплаты. Что придумал Шабанов? Он, как это называется в современных учебниках по экономике, оптимизировал бизнес-процессы и запустил производство нового продукта.

...

Все товарные поставки осуществлялись в соответствии с директивами Госплана. И любое изъятие их части считалось хищением государственной собственности.

На участке Шабанова в числе прочего изготовлялись так называемые «пенки» – коврики из пенополиуретана, которые в 70-80-е годы было модно стелить на пол в ванной или туалете. Параметры этих изделий, как и все в СССР, были заданы соответствующими ГОСТами. Шабанов прикинул, что толщину ковриков вполне можно и уменьшить – покупатели этого, скорее всего, и не заметят. А вот улучшение дизайна они заметят и точно оценят. Улучшений должно было быть два: бахрома по краям и обшивка из махровой ткани. Чтобы понять, насколько новое изделие превосходило в глазах потребителя прототип, надо перенестись на тридцать лет назад, в начало 80-х. Когда в магазинах и обычного-то коврика было не найти.

Если бы дело происходило сегодня, Шабанову было достаточно залезть в Интернет, набить «поставки пенополиуретана» в Яндексе и позвонить по телефонам контор, сайты которых внушают доверие. Во времена развитого социализма дело обстояло совсем по-другому. И дело было, естественно, не в отсутствии Интернета.

Начать с того, что в условиях государственной централизованной экономики все товарные поставки осуществлялись в соответствии с директивами Госплана. И любое изъятие их части считалось хищением государственной собственности. Иными словами, легальная возможность закупки сырья отсутствовала. Шабанов, естественно, это знал. Значит, надо было «отщипнуть» от официальных поставок. Вопрос в том как?

Сообразив что к чему, предприимчивый технолог набросал эскиз устройства, которое позволяло распускать надвое по толщине стандартные листы пенополиуретана. Через технологический отдел фабрики он внедрил устройство в производство. А знакомые в инструментальном цехе, где чинилось вышедшее из строя оборудование, за полтинник сделали все остальное.

«Добычу» второго важного ингредиента – махровой ткани для обшивки, Шабанов также наладил у себя под боком, в цеху. Работавшие под его присмотром вязальные машины он перенастроил так, чтобы те выпускали облегченное по сравнению с нормативами махровое трикотажное полотно. Получившиеся излишки стали сырьем для «левого» производства.

Наконец, бахрому и тесьму, которыми планировалось обшивать коврики улучшенного дизайна, Шабанов наладился выпускать на списанных фанговых машинах, которые некогда работали в цеху, а затем, после смены ассортимента выпускаемой продукции, пылились без дела на складе.

2

Вот и все. Буквально из ничего была собрана технологическая цепочка, позволяющая выпускать востребованный покупателями товар. А он действительно был таковым – иначе бы никак не удалось продать в течение ближайших трех лет около 120 000 изделий. Инвестиции – минимальные. И что характерно – жалоб потребителей на то, что махровая ткань стала потоньше, а коврики – не такие толстые, в уголовном деле Шабанова, которое было возбуждено в 1985 году, не было. То есть людей в принципе все устраивало. И если описывать деятельность бакинского цеховика с точки зрения предпринимательской логики, то все выглядит безупречно.