Психо-машина - Виктор Гончаров

Кроме двух рядов аккумуляторов, бросались в глаза прикрепленные к стенам с обеих сторон по три — на высоте человеческого роста — стеклянные сосуды, наполненные мутной жидкостью. На поверхности ее выскакивали и лопались пузырьки воздуха. Я сообразил, что это приборы, вырабатывающие кислород, без которого мы давно бы задохнулись во время полета или сна. В задней части машины стоял небольшой столик и два стула, все привинченное к полу. Около двери налево и напротив нее помещались два шкапа. Я искал приборов для поглощения испорченного воздуха, углекислоты, но не нашел. (Если не забуду, спрошу Никодима — они должны быть: ведь вентиляции у нас не существовало).

Так как меня мучил голод, мои поиски обратились к обнаружению съестных припасов. Открыв первый шкап, я нашел в нем два карабина, патроны, охотничьи ножи и прочие не съедобные вещи. В другом оказались консервы, галеты, кухонная посуда и электрическая печка. Набрав воды из родника в оазисе, я приготовил завтрак, разбудил Никодима, и мы с большим аппетитом принялись за уничтожение вепревских запасов.

Вспомнив о психо-компасе, я оставил завтрак. Острый конец, стрелки упирался в небо… Посмотрел в окно в с внезапно упавшим сердцем сообразил… Стрелка следовала за движением бледной луны…

Я не замедлил сообщить о печальном положении дел Никодиму. Тот угрюмо, но все-таки довольно беспечно отвечал, прожевывая жесткие консервы.

— Черт с ними!.. Я заметил еще тогда, когда не ложился спать, что наши «приятели» дунули на луну… Они думают: мы за ними не последуем… ошибаются!.. Ничего страшного и невозможного я не вижу…

— Они же могут и с луны удрать, узнав о нашем приближении! — возразил я.

— Небось, не узнают!.. Имею большие основания думать, что не узнают… Ваших вещей нет у Вепрева?..

Я подумал: — Кажется, нет.

— Ну, и своих я им не оставил: все зарыл в земле, чего не мог захватить с собой…

— Что же из того? На что им наши вещи?

— На что? — лукаво улыбнулся мой друг, — а платок-то вепревский вы забыли?… Я оказался умнее самого Вепрева!..

— Ах, да! — вспомнил я о платке, засунутом Никодимом в психо-компас, благодаря чему он всегда безошибочно указывал направление местопребывания хозяина платка.

— То-то вот! — поучительно продолжал Никодим. — У наших противников, я больше, чем уверен, психо-компас не работает, а если работает, то лишь тогда, когда мы вплотную приближаемся к ним. В этом наше большое преимущество… А на луне они все равно долго пробыть не могут: нужно заряжать аккумуляторы… Чем же, позвольте вас спросить, когда мы знаем, что там психическая жизнь, да и вообще всякая отсутствует?.. Не думаю, чтобы психо-энергия земли доходила туда… Впрочем, не буду говорить об этом с большой уверенностью… На луне я еще не был. А мысль куда только не способна пролезть! Значит, и психическая энергия способна на то же… Поживем увидим. — так размышлял вслух мой необыкновенный товарищ, с ожесточением сокрушая крепкими зубами черствые галеты.

Мною опять овладело нетерпение. Я не мог сидеть спокойно, не зная о поведении противника. Боязнь, что он, пользуясь своим пока неприступным положением, готовит нам и земле какой-нибудь сюрприз, заставила меня не особенно вежливо прервать рассуждение Никодима.

Мы вместе вышли наружу, чтобы взглянуть на психометр. Конечно, мой друг ошибся: психометр показывал полный заряд.

Никодим был сконфужен таким обстоятельством и пытался пуститься в объяснения, но я не дал ему времени и лихорадочно стал собираться в далекую дорогу. Мы сняли рупорный аппарат с машины, внесли его внутрь и привинтили к полу. Потом закрыли металлическими ставнями все окна (предосторожность совсем не лишняя: прошлый раз, делая кругосветные рейсы с открытыми окнами, мы не заметили, как стекло сильно накалилось, оплыло и даже вогнулось внутрь машины… Еще бы немного — и оно могло лопнуть!).

Никодим все еще не мог примириться со своей ошибкой и стоял, склонившись над психометром, в глубокой задумчивости.

— Держитесь! — крикнул я ему, садясь в кресло. Я решил обойтись без него.

Уже имея некоторый опыт в управлении, я не пустил машину сразу на полный ход, а постепенно заставил ее развить максимальную скорость.

Никодим, видя мои быстрые успехи, ни препятствовал мне в моей самостоятельности и остался следить за инструментами, показывающими скорость и высоту.

— Можно открыть окна, — сказал он мне через 2–3 минуты, — мы на расстоянии 300 верст над землей, ее атмосфера кончилась.

XIII

Теперь машина находилась в безвоздушном пространстве и никакого трения между оболочкой и стеклами окон, с одной стороны, и внешней средой, с другой, ни происходило.

Я пустил полный ход — предстояло пройти около 360.000 верст…

Через переднее окно ослепительно блеснула луна, чудовищно-увеличивающаяся в размерах с каждым мгновением.

— Стоп! — крикнул Никодим, — будем спускаться.

— Что?!..

Расстояние от земли до луны мы прошли в несколько минут…

Машина вдруг перевернулась. Там, где находился ее верх, очутился пол: это действовало притяжение луны. Я вылетел из кресла и больно ударился головой о потолок. Никодим, принявший меры заранее, отделался легче.

Через окно в полу открылась красивая лунная панорама, на которую, впрочем, я взглянул лишь мельком, всецело погруженный в спуск. Ни единого облачка не преграждало дороги. Каждый предмет внизу вырисовывался ярко, до малейших деталей.

Через верхнее окно блистала отраженным солнечным светом земля, раз в 14 превышавшая размерами луну, когда мы ее видели с земли. Солнце одинаково освещало и ту и другую планету.

Руководствуясь направлением стрелки, мы неслись над луной в 8-и верстах от ее поверхности. Ниже не представлялось возможным спуститься, во-первых, потому, что почва, нагретая солнцем, дышала нестерпимым зноем и, во-вторых, то и дело попадались громадные, сверкающие, как хрусталь, горы, преграждавшие нам путь: даже и теперь изредка приходилось огибать их.

Мой экспансивный товарищ, забыв о противнике, лежал на полу и восторгался красотами лунного ландшафта, делясь со мной впечатлением.

Я не так слушал его, как следил за стрелкой и за дорогой… И все диковинные лунные картины проходили мимо моего внимания.

Стрелка, до этого охваченная безумной пляской, сразу остановилась, склонившись вниз и дрожа, когда мы подлетали к краю громадного кратера. О нем мне доложил мой товарищ.

Страшная усталость, до боли в затылке, снова начала сковывать мое мышление, как и в прошлый раз при спуске на степь. С трудом отозвался я на вопрос Никодима, будем ли мы спускаться в кратер.

— Да. Стрелка указывает туда…

Мой друг, пересиливая адскую жару, вливавшуюся через окно, продолжал смотреть вниз, чтобы коррегировать спуск.

Через несколько секунд он громко вскрикнул, отскочив от своего наблюдательного пункта, и закрыл все окна, так как уже не стало возможности терпеть зной.

— Там машина Вепрева!

Я ничего не отвечал: все труднее и труднее удавалось концентрировать внимание.

Будто гора с плеч свалилась, когда дно «сигары» заскрипело о что-то твердое.

Оставив кресло, я опрометью бросился к двери, желая сейчас же разделаться с противником.

Никодим с встревоженным лицом остановил меня.

— Подождите, товарищ Андрей!.. Некуда спешить… Враг рядом с нами, но он мертв, и его машина разбита…

Я не понимал, чего ждать. Никодим соображал.

— Отчего они могли потерпеть аварию? Сказались ли какие-нибудь особенности лунной природы, или в самой машине обнаружились недостатки?..

Выжидая решения своего более образованного спутника, я совершенно случайно взглянул на психометр… и понял все: и свою усталость, и аварию неприятельского аппарата… Психометр стоял на нуле!

Тут и Никодим хлопнул себя по лбу:

— Черт дери! Ведь и мы могли разбиться! Очевидно, расход психо-энергии в безвоздушном пространстве чрезвычайно интенсивен. Надо было принять это во внимание! Только благодаря вашему тренированному мозгу, нам удалось благополучно спуститься.

Хорошо «благополучно»! Голова моя трещала, как от угара…

Чтобы не попасть в неприятное положение из-за незнакомства нашего с местными условиями, открыли боковое окно. Брызнул отраженный стенами кратера солнечный свет, зной ударил в лицо. В четырех шагах от нас лежала совершенно расплющенная летательная машина противника: сквозь лопнувшие швы ее просочилась и расплылась вокруг запекшаяся кровь.

— Мир праху твоему, дорогой учитель! — иронически скорбно произнес Никодим и выкинул пируэт, от чего неожиданно ударился о потолок. Тела наши неожиданно сделались необычно легкими на новой планете, так что приходилось сдерживать и соразмерять мускульные движения с своим «лунным» весом.